Детские страницы

Дарья ФОМИНА
г. Балашиха, Московская область

РАССКАЗЫ

Два чуда в перьях

   Есть на свете уютный подмосковный городок. Там зелень вскипает в кастрюлях дворов, там лето длиною в жизнь, а деревья кажутся великанами. Там возле упавшего на землю леденца вьются толстые полосатые шмели и карамельные осы, а муравьи, как самураи, идут покорять блестящую сахарную вершину. Там после теплого дождя весело бегать по лужам, а в начале осени — собирать в парке, будто покрашенные гуашью, желтые и алые с зелеными прожилками кленовые листья, похожие на ладошки с растопыренными пальцами. В этом городке жили-были две сестры, Даша и Катя. Они уже учились в первом и втором классе. И очень не любили рано вставать, особенно осенью и зимой. Собираться в школу приходилось в семь утра, когда окно — будто черный квадрат Малевича, вобравший в себя все оттенки черного, а дома так холодно, что зуб на зуб не попадает, и противные мурашки—невидимки бегают по коже. Думали-думали сестры, что бы такое сделать, как бы вставать попозже, и однажды придумали.
   Одним хмурым осенним утром мама, как обычно, зашла в комнату к детям и сказала: «Девочки, просыпайтесь», ласково взъерошила волосы каждой дочке и ушла готовить овсянку на завтрак. Даша и Катя обычно долго возились, копались, словно птичка, которая так и называется — капуша обыкновенная. Но этим утром, к удивлению мамы, девочки вышли из комнаты одетые уже через минуту. Правда, вид у них был крайне сонный. «Поднять — подняли, а разбудить забыли», — пошутила мама, увидев выползших на завтрак детей.
   И вроде бы все было как всегда — черные брюки и белые блузки из комплекта школьной формы… Но что-то было не так. Наконец, мама поняла, что именно было не так: брюки были в катышках от одеяла и перьях от подушки, а блузки — помятые, будто их всю ночь кто-то старательно комкал, хотя мама точно помнила, что погладила их вчера и аккуратно повесила на вешалке в шкаф.
   Под строгим взглядом карих маминых глаз Даша и Катя сознались: они оделись с вечера и легли спать в полном обмундировании, чтобы не тратить драгоценное время с утра. «А что? — оправдывались Катя и Даша. — Ведь рюкзак с учебниками можно с вечера собрать? Тогда почему нельзя с вечера одеться?»
   Мама махнула рукой, засмеялась и ласково сказала: «Ох, вы мои чудики в перьях». И пошла заново гладить девочкам блузки и очищать брюки от куриных перьев.

Жила-была Тася

   Жила в одном подмосковном городе девочка со светлыми кудряшками и зелеными, как иголки на елке, глазами. Звали ее Тася. Она была не слишком большая и не слишком маленькая, ей недавно исполнилось 8 лет. Были у Таси мама, папа да еще сестренка Аня и братик Федя. Правда, брат и сестра еще совсем маленькие — им всего-то по 2 года. У Таси как у самой старшей была своя копилка, и родители раз в неделю давали деньги. Девочка копила каждый раз на что-то красивое: то на куклу Барби с розовыми волосами, то на говорящую игрушечную собачку, то на новый рюкзак с Эльзой и Анной из мультфильма «Холодное сердце». Тася часто покупала мороженое, жвачку, мыльные пузыри, — все, что хотела, но только для себя. Да и в принципе она всегда думала только о себе. И еще была ленивая. Например, попросит мама помочь дома убраться или посуду помыть, а Тася отвечает: «Ну почему я?». Мама говорит: « Я каждый день убираюсь и еду готовлю, у меня уже руки болят, я устала одна все делать». А Тася отвечает: «Мне все равно. Не хочу убираться, не буду!» И мама замолкала — так и стояла, сгорбившись и опустив голову, с покрасневшим от обиды лицом. Но Тасе было ее совсем не жалко. Или попросит ее кто-нибудь из младших помочь надеть ботинки или застегнуть пуговицы, завязать шнурки, говорит: «Мамоги» (на малышовом языке это значит «помоги»). А Тася смеется и не двигается с места, отвечает: «Беги к маме — она тебе маможет», при этом сама продолжает смотреть клип на смартфоне.
   Как-то раз, теплым августовским утром, в тот час, когда роса еще блестит на траве, и если по ней пройти, то станут мокрыми туфли, Тася с мамой, Аней и Федей пошли по магазинам. В одном из них мама остановилась возле коробочки с духами, на которой была нарисована красивая девушка в красном платье и в шляпе.
Мама пшикнула из флакона на Тасю — запахло сладкой земляникой. Тася тут же представила себя в лесу на земляничной поляне, с ладошками, полными спелых красных ягод, ароматных, сочных, чуть кислых, приятно тающих на языке. Девочка зажмурилась от удовольствия, облизнулась и сказала:
— Как вкусно пахнет!
   — Мне тоже очень нравятся эти духи, — призналась мама и тут же грустно добавила, — но они очень дорогие…
   Мама закрыла флакончик, вздохнула, поставила духи обратно на полку и направилась в другой магазин, за продуктами.
   В магазине было жарко, и мама оставила Тасю возле кассы за старшую — следить за братом и сестрой, а сама скрылась среди полок с товарами. Сначала все было хорошо. Но прошло пять минут, и Тасе стало скучно, захотелось вкусненького. Девочка достала из кармана заранее припрятанную шоколадку с карамельной начинкой, свою самую любимую, развернула ее и принялась есть. Аня и Федя жадно смотрели на то, как шоколадка исчезает у Таси во рту, дергали сестру за рукав и жалобно просили дать им хоть разок откусить. Но Тасе самой было мало, она ни с кем не хотела делиться. Во рту было сладко, карамельно. Ее руки были перепачканы липким шоколадом, и девочка украдкой вытерла их об платье. На новом светло-голубом платье появились коричневые шоколадные пятна.
«Что ж ты платье-то новое пачкаешь!» — услышала Тася чей-то голос сзади. Она обернулась. Рядом стояла сухонькая незнакомая старушка в вязаной кофте.
   «Ничего, мама постирает, — засмеялась Тася и еще раз демонстративно вытерла пальцы об платье.
Старушка неодобрительно покачала головой и ушла.
   Шоколадка кончилась, младшие, не получив ни кусочка, плакали и так и норовили куда-нибудь убежать. Тася уже устала за ними следить, а мама все не возвращалась. Вдалеке виднелся длинный хвост очереди. Значит, ждать еще долго…
   От скуки Тася стала наблюдать за тем, как входят и выходят люди. Вот усатый дядя везет полную тележку еды — оранжевые апельсины в красной сеточке, синьоры помидоры, луковицы, похожие на Чипполино, батон докторской колбасы «Мама может», бородинский хлеб, чипсы с креветкой, коробка шоколадных конфет и четыре киндер-сюрприза. Тасе стало интересно: у него четверо детей? Или, может, двое, просто он купил каждому по два киндера? Если по два, то повезло ребятишкам… А вот улыбчивая тетенька с огромным белым медведем и йогуртовым тортом — наверное, у ее дочки сегодня день рождения.
   А вот интересная семья: мама и две дочки. Старшая, на вид Тасина ровесница, купила мороженое и отдала его младшей сестре, а вместе с мороженым — куклу Барби в золотистом платье и в серебристых туфельках. Малышка сестренка запрыгала от радости, впилась губами в подтаявшее лакомство и прижала к груди новую куклу. Второе мороженое старшая девочка протянула маме:
   — Мамочка, угощайся.
   Мама улыбнулась, взяла мороженое и сказала:
   — Это были деньги из твоей копилки. Ты могла бы на них купить что-то для себя.
   — Просто я хотела, чтобы вы с Таней улыбнулись, — объяснила девочка и обняла сестренку. Ее голубые глаза-звездочки освещали все вокруг.
   — Ты моя милая, добрая фея, — ласково сказала мама и поцеловала дочь в ямочку на щечке.
Потом она взяла девочек за руки, и они вышли во двор.
   Тася вспомнила, что уже видела эту девочку и ее сестренку. Они жили в их дворе, в соседнем доме. И эта девочка всегда помогала младшей сестренке застегивать пуговицы на куртке, завязывала ей шнурки на ботинках, следила, как взрослая, чтобы малышка не выбежала на дорогу и не попала под машину. Тася заметила, как радостно и с какой любовью смотрела мама на то, что старшая дочка заботится о младшей, с какой нежностью похвалила ее и назвала своей доброй феей. Тасе стало завидно. Ей хотелось, чтобы ее мама тоже ею так гордилась.
   Тася посмотрела на своих младших братика и сестренку, которые рядом играли с рыжим котом — постоянным обитателем магазина. Она впервые подумала: а заслуживаю ли я маминой похвалы? Тася вспомнила, как нехорошо она сегодня с ними поступила — деньги в копилку родители давали только ей одной, а младшим ведь тоже хотелось сладкого. А эта девочка из соседнего дома… Просто удивительно! Она без сожалений отдала мороженое и куклу сестре, у которой еще не было своей копилки. Да уж, сравнение было явно не в пользу Таси.
   Наконец пришла мама с двумя полными сумками продуктов и попросила Тасю помочь донести пакеты до дома. «Ну, вот еще!» — хмыкнула девочка и из вредности не стала помогать. И еще она подумала о том, как хорошо было бы жить одной: не надо никому помогать и ни с кем делиться: делай, что хочешь.
   А за обедом Тася долго с отвращением вылавливала ненавистный вареный лук из супа и недовольно бурчала: «Мам, не клади больше в суп лук, я его терпеть не могу». Когда же она подняла голову от тарелки, то заметила, что все куда-то исчезли. За столом не было ни мамы, ни папы, ни младших сестры и брата.
   «Интересно, куда все делись? — удивилась Тася. — Только что здесь были, обедали. Вот даже их ложки и тарелки с недоеденным, еще теплым супом, на столе стоят, и чайник кипит».
— Мам, пап, вы куда ушли? — крикнула девочка. Но никто не отозвался.
— Аня, Федя, вы где? — позвала девочка младших. Но никто не ответил.
  Это какой-то розыгрыш, решила Тася. Наверное, они решили просто пошутить, поиграть со мной в прятки. Девочка пробежала по всем комнатам, заглянула даже в ванную и в кладовку, на балкон и в туалет. Дома никого не было. Тася заглянула во все шкафы и под диван, но там была только пыль. И ни души. Тасе стало страшно, одиноко и грустно. Она выбежала во двор — быть может, мама с папой и младшие просто пошли гулять. На улице стоял конец августа, диск солнца висел высоко, словно светильник, прибитый гвоздем к небу, среди перышек-облаков. Деревья уже начали сбрасывать надоевшую за лето листву, но трава и кусты были еще зеленые. Кое-где в палисадниках цвели календула, большие ромашки и астры.    Тасю поразило странное безмолвие: улицы были пусты. Казалось, из города мгновенно исчезли все люди. Не ехали машины, не летели самолеты. Не шли прохожие, дети не визжали во дворе, не катались на велосипедах и самокатах, не играли в мяч или в бадминтон. В ларьке с мороженым было пусто, в магазине с цветами никто не продавал цветы, а хот-доги остывали в палатке с пирожками. Не чирикали птицы, не пробегали собаки и не грелись на солнышке коты и кошки. В городе царила мертвая тишина. Тасе стало жутко. Неужели я осталась в целом мире совсем одна? Без мамы, папы, вообще без людей? Вдруг она увидела рядом с собой неизвестно откуда появившуюся старушку в вязаной кофте — ту самую, которую недавно встретила в магазине. Старушка заметила Тасю и строго сказала: «Ну что, получила то, что хотела? Теперь ты одна во всем мире. Рада?» Тася побледнела и тихо спросила: «Я больше никогда не увижу маму, папу и Аню с Федей?» Старушка только засмеялась в ответ: «Ты же хотела жить одна, никому не помогать, ни с кем не делиться». Тася закричала, размазывая слезы по щекам: «Я пошутила! Не хочу! Верни всех назад, пожалуйста!» Но старушка все смеялась и смеялась, а потом растворилась в воздухе, как будто ее и не было.
   Тася побрела домой опустив голову, плечи ее поникли. Она села на диван, квартира без людей казалась пустой, тишина закладывала уши. Девочке было так тоскливо и больно, как будто кошки до крови царапали когтями ее сердце. Она горько заплакала, закрыв лицо руками, и почувствовала, как ей нужны мама и папа, поняла, как любит Аню и Федю. Вот бы сейчас их обнять, с ними поиграть, хоть в те же прятки, и найти их за занавеской или под диваном. Тася даже была готова убираться дома, мыть посуду, помогать сестре и брату завязывать шнурки каждый день — только бы все вернулись…

*** * ***

   Тася открыла заплаканные, покрасневшие глаза. Подушка была мокрой от слез. Она лежала в своей кровати, под сшитым мамой лоскутным одеялом. Тася села на кровати и огляделась. В комнате было все как обычно, тикали настенные часы, стрелка показывала на 8. За окном было уже светло — наступило утро. Рядом, в своих кроватках, посапывали Аня и Федя. Тася уловила запахи свежесваренного какао и ванильных сырников, которые так вкусно готовила мама, и почувствовала, что ужасно проголодалась — даже в животе заурчало. Из соседней комнаты раздавались веселые голоса мамы и папы. «Мне все только приснилось», — с облегчением поняла Тася. У нее будто камень с души свалился — огромный, тяжелый, наверняка тот самый, который катил в гору Сизиф из древнегреческого мифа.
   После завтрака первым делом Тася вызвалась делать генеральную уборку: сама собрала раскиданные игрушки в коробку, пропылесосила и помыла пол. Правда, убираться оказалось не так-то просто: когда Тася несла ведро с водой в комнату, то часть воды пролилась на пол, и вздулся паркет, а когда выжимала тряпку, то намочила ковер в комнате. И когда девочка вытирала пыль на полках, то нечаянно смахнула тряпкой стеклянную вазу, она упала и разбилась. Поэтому пришлось еще и подметать осколки. Но, несмотря на все эти препятствия, Тасе все же удалось навести дома чистоту. Мама смотрела на дочку удивленно и пыталась угадать, что же такое случилось, почему Тася так резко изменилась к лучшему, стала вдруг такой помощницей. А Тася по сто раз на дню подходила к маме, чтобы убедиться, что та никуда не исчезла.
   Днем, перед прогулкой, Тася помогла младшим сестре и братику застегнуть пуговицы, завязать шнурки. А во дворе зашла в магазин, купила конфеты и мыльные пузыри для брата и сестры, просто для того, чтобы их порадовать — у них ведь еще не было своей копилки. Малыши уминали за обе щеки шоколадные конфеты, смеялись, хлопали в ладоши, глядя на то, как мама надувает большие разноцветные пузыри, как они лопаются или улетают, а ветер уносит их далеко-далеко.
Тася сидела рядом на скамейке в задумчивости. У нее были большие планы, ведь у мамы через месяц день рождения, и девочка придумала сделать ей сюрприз, поэтому решила копить деньги.
   Шел день за днем, пролетала неделя за неделей, и наконец настал день маминого рождения. Тася проснулась раньше всех и побежала на кухню. Она заварила ароматный чай в мамином любимом китайском чайнике, разложила на тарелке кексы с абрикосовой начинкой, намазала хлеб плавленым сыром и позвала всех завтракать. А когда семья собралась за столом, то мама увидела возле своей чашки тот самый флакончик духов, который ей так понравился в магазине.
   — Мамочка, это тебе от нас с папой, Аней и Федей. С Днем рождения! — сказала Тася.
   Мама открыла флакончик и пшикнула себе на шею. Она улыбалась, а по ее щекам потекли соленые ручьи, которые вкусно пахли спелой земляникой.
   — Мам, почему ты плачешь? — спросила Тася удивленно.
   — Я плачу от счастья, ведь у меня такая замечательная дочь, — проговорила мама и уткнулась лицом в пушистые Тасины кудряшки.
   Папа взял на руки младших детей и хитро подмигнул Тасе. Скажу вам по секрету, что он был в сговоре. Ведь это он добавил на духи — они стоили очень дорого, поэтому одной копилки оказалось мало.
   День пролетел быстро: папа и Тася помогали маме готовить салаты и украшать ягодами торт для гостей. Потом пришли гости, подарили маме много разных подарков и цветов, мама задувала свечи на трехэтажном торте, ну совсем как маленькая девочка. А вечером, когда все гости ушли, мама встала у раковины и начала мыть посуду. Тася очень устала за день, но она подошла и сказала:
   — Мамочка, у тебя сегодня праздник. Отдыхай, я вымою всю посуду.
   Мама обрадовалась и ушла лежать в ванне с апельсиновой пеной, которую подарила ей тетя Наташа, и напевать песенку крокодила Гены «К сожаленью, день рожденья только раз в году», а Тася вздохнула и принялась мыть посуду. Время было позднее, глаза закрывались. Тася отошла на минутку за чистым полотенцем. Когда же она вернулась, то увидела, что младшие сестренка и братик пододвинули к раковине большой стул, забрались на него и тщательно размазывают остатки торта по тарелкам разноцветными губками — они, глядя на старшую сестру, тоже захотели помочь. Вот такая семья, где все друг другу помогают.