Борис ЗОРЬКИН

Сочи

«Мы перестали думать…»

Борис Зорькин ( литературный псевдоним Валерий Румянцев ) родился в 1951 году в Оренбургской области. Окончил с золотой медалью среднюю школу, учился в Куйбышевском авиационном институте, на юридическом факультете Северо-Осетинского госуниверситета. Окончив филологический факультет Воронежского государственного педагогического института, три года работал учителем, завучем в одной из школ Чечено-Ингушской АССР. После окончания Высших курсов КГБ СССР на протяжении тридцати лет служил в органах госбезопасности. Из органов ФСБ РФ уволился в звании полковника. Женат, имеет двоих детей и пятерых внуков. Стихи, басни, литературные пародии, лаконизмы, сказки, статьи, рассказы печатались в 170 российских и зарубежных изданиях. Автор десяти книг стихов и прозы.

* * *

Мы перестали думать —

Мы стали рассуждать,

Живём в полубреду мы,

Сооружая гать

Через болото быта

Из мешанины слов,

Из кучи фраз избитых,

Из ставших явью снов.

Набив нажитым хламом

Мешки своих забот,

Привычно и упрямо

Шагаем мы вперёд.

Истоптана ногами

Дорога в никуда.

Бредём, судьбу ругая,

Стирая в пыль года.

Нет ни конца, ни края

Унылому пути.

И мы не выбираем,

Куда и как идти.

Нам выбор не доверен,

Судьбы упруга нить.

И мы наивно верим,

Что так и нужно жить.

ЧТО НАШИ ЖИЗНИ

Что наши жизни — листья на ветру.

Все в суете, пока не оторвутся.

А после всё из памяти сотрут,

И сами в пыль вселенскую сотрутся.

Что наши жизни — чей-то черновик

С загадочным подобием рассудка.

Блеснёт он гениальностью на миг

И обернётся неудачной шуткой.

Что наши жизни — призрачный туман

При переходе в новую реальность.

Лишь в мыслях существующий роман,

На деле воплотившийся в банальность.

Что наши жизни — ключ или замок?

Творенье разума или его основа?

А может, ложно понятый урок,

Который повторять придётся снова?

Что наши жизни — разве нам судить?

Удел наш — жить, и мы ему покорны.

Старания осмыслить жизни нить

Так неуклюжи, тупы, смехотворны.

ВЕТЕР

Ветер был горяч,

Как тупое сверло в электрической дрели.

Он не знал неудач

И в судьбу свою истово верил.

Налетая на кроны

Пожелтевших ослабших деревьев,

Ветер гнул непреклонно

Ветви, как невесомые перья.

Поднимая песка

Облака в лихорадочной пляске,

Ветер пляжи о косы таскал,

Рек теченья меняя, как в сказке.

Он швырял сухогруз

На волнах, как пинг-понговый мячик.

В тундре всасывал гнус,

А выплёвывал в Сочи на даче.

Ветер был не в себе.

Он хотел быть всегда и повсюду:

И в скрипучей арбе,

И в костре, и в ушах у верблюда,

И в пустой голове,

И в наполненном бурей стакане,

И в шуршащей траве,

И в седом, как ковыль, океане.

Ветер был вездесущ,

Гордость в нём клокотала.

Ветер был всемогущ,

Но казалось всё мало.

Облетев шар земной,

Испытав всё на свете,

Он растратил свой зной,

Словно искренность дети.

Ветер вдруг ощутил

Холодок и усталость,

Бесконечность пути,

Неизбежность привала.

И хоть смерчи крутил

Он, как прежде, умело,

Поубавилось сил

И уже надоело.

Ветер сел на балкон

Отдохнуть от усилий.

И почувствовал он

Приближение штиля.

Засиял небосклон,

Замаячили птахи.

Присмиревший балкон

Вдруг заполнили страхи.

И в попытке вернуть

Бесшабашность полёта,

Ветер вновь рванул в путь.

Но уткнулся во что-то.

Был незримым забор,

Но забрал вдруг все силы,

И с балкона во двор

Ветер сполз, как в могилу,

Вздох последний взметнул

Листьев высохших стаю.

Ветер тихо заснул,

В тишине исчезая.

Только где-то вдали,

Переняв эстафету,

Снова ветры мели,

Расчищая планету.

И в пустых головах,

И в морях, и в стаканах

Рос вселенский размах

Молодых ураганов.