Светлана СУПРУНОВА
г. Калининград 

ПОЭТИЧЕСКИЕ ПАРОДИИ

КОШМАРЫ

Женщины, которых разлюбил,
Мне порою грезятся ночами,
С робкими и верными очами —
Женщины, которых разлюбил.

Женщины, которых разлюбил,
Мне зачем-то изредка звонили…
                (Анатолий Аврутин)

Вспоминаю Краснодар и Клин,
Видел всё от края и до края.
Кто не знает — Родина большая,
Как поэт скажу и гражданин.

То Тува, то Коми, так и жил,
Но звонили изредка в печали,
Плакали и даже угрожали
Женщины, которых разлюбил.

Всё виденья, белый свет не мил,
Ну, а мысли — можно ужаснуться:
Вдруг возьмут да вместе соберутся
Женщины, которых разлюбил?

И тогда уже не до утех,
Отвернусь, пожалуй, на арапа.
Лес головок, каждый скажет «папа».
Хватит алиментов ли на всех?

НЕОЖИДАННОСТЬ

Благодаря гашишу
Я всё прекрасно вижу:
И Дельвига во фраке, и Гоголя в плаще,
И Царскую деревню,
И Анну-свет-Андревну,
И маленьких каких-то, бесцветных вообще.
                               (Виктор Брюховецкий)

Как накурюсь гашишу,
Такое, братцы, вижу! 
Вон Кушнер в панталонах и в чепчике Эсхил,
Мережко без корсета,
На поприще поэта
Державин, в камилавке *, меня благословил.

А книг моих-то — тыщи,
И не тома — томищи!
Ни критики, ни бури мне не страшны теперь.
Иду уже смелее,
Передо мной, в ливрее,
Сам Александр Сергеич распахивает дверь.

Наутро я в тревоге:
Стою в трусах, без тоги,
Со шприцем и в халате какой-то изувер.
Где фраки и манишки?
Всё странные людишки,
И вывеска огромная «Наркодиспансер».

* Головной убор священника

МАЯСЬ УХОДОМ

Когда умру, о сколько будет слёз!
И сколько слов! И сколько возлияний!
                     (Надежда Мирошниченко)

Писатели, правление, родня, 
Сбежится люд, барышники с базара,
И понесут притихшую меня
По улицам родного Сыктывкара.

И к образу поэта как штрихи
Появятся — ни много и ни мало — 
На плюшевых подушечках стихи — 
О как трудилась, сколько написала!

А сколько слов приятных и речей,
Как много всё же о себе не знала!
И сладость слов — что на душу елей.
Подумаю: зачем я умирала?

И прокурлычут громко журавли,
Прислушаюсь: всё слёзы и рыданья,
И вот уже бросают горсть земли.
Последние мгновенья расставанья! 

Но голоса знакомые слыхать,
Замечу, эти были не речисты.
«Тебя нам будет очень не хватать!». 
И догадаюсь — это пародисты.

ПОТОП 

И этот плавный лёгкий взлёт
вовек продлится над
тем, что бежит, летит, течёт
с восхода на закат.
                (Марина Струкова)

Ну, до чего унылый вид,
и что-то — просто страх — 
уж не летит и не парит
в суровых небесах.

Вода лилась, стекала вниз
и становилась злей,
а также появлялась из-
под вековых корней.

Она бежит который день,
бурлит и бьётся об.
Затоплен сад, снесло плетень,
считай, второй потоп.

Вон жук пускает пузыри,
накрыло лопухи.
Не тонут ну никак Мари-
ны Струковой стихи.

МОИ САМУРАИ    

Уличённым топ-менеджментом в баловстве
Об одном только помнить и надо —
Самурай Накасука идёт по Москве,
И кровава его интифада.

Этой сволочи мерзкой, лощёным дрищам
Он покажет фатал эррор систэм.
Он заявится к тем, кто тебя сокращал,
И разрубит с разбойничьим свистом.
                           (Сергей Арутюнов)

У меня самураи, нет лучше друзей,
Завожу их на зависть кому-то.
«Где тут мастер стихов, Арутюнов Сергей?» —
Раздалось во дворе института.

Он идёт в кабинет — стеллажи, стеллажи…
Гладит меч, он сегодня в ударе.
«Кто тебя обижает, ты только скажи», —
Говорит самурай Ширехари.

Здесь и Пушкин, и Гоголь, и что-то моё,
И журнальчиков пара для смаку.
«Сколько книжек вокруг, неужели твоё?» —
Удивился другой, Толикаку.

Образован как будто — и этот, и тот,
Полистал мою старую книгу.
«Неужели и правда читает народ?» —
Удивился уже Комуфигу.

Мне б кивнуть, всё равно письмена не по нём, 
Только боязно как-то,  не смею,
И стою, как вьетнамский лесничий Пень Пнём,
И смущаюсь, и даже краснею.

А сегодня узнал, и доволен вполне:
Что Москва! вы подальше всмотритесь —
Самурай Отхерачу пойдёт по стране,
Ну, теперь, пародисты, держитесь!

©    Светлана Супрунова