Конкурс: «Мы рождены для вдохновенья...»
Полина ЕФИМОВА
г. Рыбинск

Кандидат технических наук, инженер-конструктор 1-й категории КБПРМИ УТПП ПАО «ОДК-Сатурн», преподаватель Рыбинского государственного авиационного технического университета имени П. А. Соловьева, поэт и переводчица Полина Ефимова стала победителем первого ярославского областного поэтического конкурса в категории поэтов до 35 лет. Большая подборка стихов Полины опубликована в «Причале» № 7.

«Рождённые в восьмидесятых...»

СТРОГАНОВСКИЙ ДВОРЕЦ
Средь изваяний восковых дворца
Вниманье человек привлёк невольно:
Черты худого строгого лица
И тёмные глаза с нездешней болью.
Он на колени нежно усадил
Задумчивого мальчика-подростка, —
Головка в бескозырке, на груди
Морские бело-синие полоски.
И в тишине почудились слова
О том, что было иль о том, что будет:
— «Скажи мне, тёзка, был ты виноват?» 
— «Меня с моим отцом Господь рассудит» 
— «А правда ль, тёзка, ты сказал: на род,
На весь наш род, вплоть до царей последних,
Едва пролившись, кровь твоя падёт?
Ведь был и ты, как я, — царя наследник... » 
— «Царевич, не припомню я того!
Молва, должно быть, позже приписала…» 
— «Осьмнадцатый… осьмнадцатый же год... » 
Я повернулась, чтоб уйти из зала...
Последние слова летели вслед,
И их сознанье повторяло долго:
— «А умирать-то больно, тёзка?»
                    — «Нет...
Не бойся, нет. Не мучили бы только».

ПРОЩЁНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ 

                                                           К. О. В.

Снег потемнел. За окном сизокрылая птица.
Вспомнить ли, как в Ярославле кружились они — 
Бились, стучали отчаянно в окна больницы.
Эта — лишь пёрышки чистит. Иные же дни.
Помнится, только вчера — вечер мягок и светел,
Помнится, лёгкие плыли вдали облака,
Как проезжала по городу… Если б не ветер,
Верно, уже без перчатки не мёрзла б рука.
Птица с окошка слетела. Пройтись бы, не знаю…
Трудно ступать по подтёкам в осевшем снегу.
Вы уж простите: порою усталость такая,
Что и писать, как сегодня, едва ли могу.
Что же случилось? Наверное, грустно немного — 
Впрочем, бывает. Минуты тревожного сна.
Март на дворе. К Воскресенью открыта дорога.
Что же случилось? А может быть, просто весна…

РАССКАЗ
Не знаю, правда ль было, или нет.
Когда? В войну. А где? Скажу едва ли…
Но вот вам то предание, что мне
В семье литовской как-то рассказали.

Была война. Глухая ночь плыла,
И шли по лесу полицаи шагом.
Вели людей, раздетых догола —
Евреев гнали на расстрел к оврагу.
Потом стреляли. Падали тела,
И наполнялась тёмная могила.
Был парень там. Как пуля обожгла!
Но только в бок, по рёбрам. Не убило.
Упал. Но не засыпана дыра!
И труп, что сверху, отодвинуть можно…
Всё стихло. Что, ушли они?! За край
Схватившись, подтянулся осторожно.
Один из тех — остался! Обречён...
Безумье думать, что палач не тронет.
Не выстрелил! Лишь ухмыльнулся он
И дважды штык вонзил, пробив ладони.
Скользнуло тело вниз, к другим телам.
Ружьё тот вскинул... тихо удалился.
Темней овраг укрыла ночи мгла...
Что парень тот, на дне? Стонал, молился?

Как выбрался — никто не может знать.
Как путь в лесу нашёл — никто не скажет.
Но деревушка там была одна…
Он на дворе — уж пусть простят пропажу —
С веревки крайней простыню сорвал
И по нагому телу завернулся.
Струится кровь, мутится голова…
Из сил последних в ближний дом метнулся.
На стук хозяйка вышла на крыльцо.
Нет голоса, а взгляд исполнен муки:
«Укройте!» — смотрит с ужасом в лицо,
Потом — на окровавленные руки…
«И жалко мне тебя, но уходи!
Найдут тебя, а у меня ребёнок!»
Вдруг топот ног... из-за спины глядит
Девчушка пятилетняя спросонок...
Дрожит, как лист… глазёнки полны слёз...
Лицо, одежда, руки — так похожи...
И — детский крик: «То Бог наш, то Христос!
Как ты Христа прогнать от двери можешь?!»
Впустила. Не нашли его. Потом,
Спустя недели, исцелились раны.
И вскоре он покинул этот дом,
Уйдя куда-то в чащу к партизанам.
В какой-то части после воевал,
Писал оттуда. Обещал вернуться.
Читала письма мать — уже вдова — 
И капала слеза на стол, на блюдце...

...Уж сорок пятый год, и дни светлей,
И воздух полон мыслью о победе...
«Вот кончится война, — мечталось ей, —
Уж навестит он нас! Уж он приедет…»
Но после дня Победы ей письмо
Пришло — и почерк страшный, незнакомый:
«Жилец Ваш прежний — сослуживец мой,
Да только уж его не ждите дома.
Казалось, будто он заговорён —
Ведь ни снаряды, ни штыки не брали!
А тут — поверить не могу — сражён
Шальною пулей прямо на привале».
Ох, сколько горя было, сколько слёз!
А в старости подумалось нежданно:
«А если то и вправду сам Христос
От нас ушёл когда-то к партизанам?»

*    *    *
 — «Ты как?» 
              — «Ну раз ответила — живая.
Тонка, быть может, но не рвётся нить.
Иные в голос тут переживают:
Мол, некому меня похоронить.

А им-то что? Умру — они заплачут?
И мне — плевать… Как будет мой черёд — 
Поверх земли не видела лежачих,
Уж кто-нибудь меня да погребёт.»

РОЖДЁННЫЕ В 80-ЫХ
Моей ровесницы стихи:
«Мне душу вынесли в помойку…»
Зовут нас «дети лет лихих»,
Иль просто «дети перестройки».
Как повзрослеть, когда никто
Не знал, как жить, не знал, что свято, — 
Расскажут лучше всех о том
Рождённые в восьмидесятых.
Тех, кто моложе на пять лет — 
Всё это вовсе не тревожит.
Кто нас моложе на пять лет — 
На поколение моложе!
А мы взросли — кто мог, как мог — 
В стране нагой, в стране распятой 
И на себе несём клеймо:
Рождённые в восьмидесятых.
И в книгах — будет день и час — 
С презреньем или сожаленьем
Напишут, может быть, о нас:
«Потерянное поколенье».

*    *    *
Вы говорили: будет час,
И будет полон зал,
И я в толпе узнаю Вас,
Лишь посмотрев в глаза...
Мол, Вы придёте, с палкой пусть,
Кряхтя... в каком году?
А я Вам тихо поклонюсь
И деток подведу.
Что Вы ошиблись — не корю,
Не Ваша в том вина.
Вы столь же молоды, смотрю,
Я — без детей. Одна.
Но как — понять я не могу —
Могли Вы мне сказать
Одно лишь: «Здравствуй» — на бегу,
Не посмотрев в глаза?!
Я Вас ждала, как редко ждут —
Не день ждала, не час...
Пять лет ждала пяти минут,
Чтоб вновь увидеть Вас...
Пять лет, мой друг, уже прошли.
До новой встречи — пять.
Не знаю, право, хватит ли
Ещё терпенья ждать?

*    *    *
За лёгкою облачной тенью — 
Небесная голубизна…
«Введенье ломает леденье», —
Сегодня как будто весна.
А было, вы помните, лето,
Не знаю — зенит иль исход…
Сложилась история эта
Над волжским спокойствием вод.
Был воздух чуть душный и сонный,
И млели аллеи в цвету…
Торжественно и окрылённо
Несли за невестой фату,
И туфельки в тихой аллее
Звучали негромко и в такт,
И ветер, лицо ей лелея,
Негромко вздыхал: «Красота…»
Букет она лилий держала,
Волна аромата плыла,
И в звоне венчальном дрожали
Церковные колокола.

©    Полина Ефимова