Светлана ПЕШКОВА
г. Липецк

Руководитель Липецкого регионального отделения Совета молодых литераторов при Союзе писателей России. Стихотворения издавались в коллективных сборниках и литературных журналах «Петровский мост», «Подъём», «Крым», «Балтика. Калининград», «Великороссъ», «Союз писателей», «Наш современник», «Южное сияние» и др. Лауреат литературных конкурсов «45-й калибр», "Русский Гофман", «Славянская лира», «Открытый Чемпионата Балтии по русской поэзии»,  «Поэзия русского слова», «Славянские традиции»  и др. Автор книги стихов «Вино полуночных дождей».

«Однажды всё пошло не так...»

БАЮ-БАЮ
Баю-баю... снов не видит
Старый хутор по ночам.
По дворам, заросшим снытью,
Бродит лунная печаль.
То, вздохнув, уронит грушу,
То прольёт вишнёвый сок,
То из бурой вязкой лужи
Смачно сделает глоток.
То водой в колодце булькнет,
То возьмётся в окна дуть.
А устанет ― ляжет в люльку,
Позабытую в саду.

Ветер люлечку качает,
Осторожный, словно вор.
За плетнями, нескончаем,
Стелет простыни простор.
Заглянула в люльку птица ―    
Ищет гнёздышко птенцам...
Седовласый пар клубится
У прогнившего крыльца.
Речка звёзды привечает,
Привечать чужих ― не грех.
Над заброшенным причалом
Вьётся иволговый смех.

Волк, свернувшийся в калачик,
Спит у чёрного куста.
Баю-бай.
Никто не плачет.
Ночь.
И люлечка
пуста.

РЫЖИЙ ПОНИ
Утро хмурое, сырое замуровано в бетоне.
Не успев проснуться, город суетится и спешит.
Вдруг я вижу ― на дороге появился рыжий пони,
Растерялся, как ребёнок, и стоит среди машин.

Я кричу: "Смотрите, люди! Вы не видите, там пони?
Надо нам спасать беднягу и хозяина искать!»
Но сказал какой-то мальчик: «Эта тётя что-то гонит!»
А испуганная дама покрутила у виска.

Это чудо, вспышка солнца на столичном сером фоне!
Пусть не видит, путь не верит, пусть смеётся вся Москва.
Мне вчера уже казалось, что меня весна хоронит,
Но сегодня рыжий пони дал мне знак, что я жива!

*   *   *
Из века в век течёт моя Ока, 
Кисельная, хоть хлеб в неё макай, 
А хочешь, зачерпни и пей с ладони ―
Закат, стрижей, стрекоз и облака,
Которые упали и не тонут.
Несёт их неуёмная вода
Вдоль берега неведомо куда.

Вдоль берега неведомо куда
Плывёт моя покорная судьба,
Как лёгкий листик ивы по теченью.
Летит детей весёлая гурьба,
Рождается в траве туман вечерний,
Разносит эхо дальнее «ку-ку».
А солнце красит золотом Оку.

ЗАПОЗДАВШАЯ БАНДЕРОЛЬ
Из дальних и неведомых краёв, 
Названия которых я не знаю, 
Однажды бандеролька заказная 
Придёт на имя девичье моё. 
Картонную коробку отдадут. 
Смущаясь, положу её в авоську ― 
У нас тяжёлый груз в авоськах носят 
И только в сердце носят ерунду. 

Пойду домой лугами, напрямки. 
В лугах ― цветы. А в строчке «Отправитель» ― 
Танцуют буквы (Витя, милый Витя…), 
Сплетаясь в васильковые венки. 
Кругом народ. И я сверну к реке, 
Чтоб спрятаться, остыть и время выждать. 
До крови расцарапает лодыжку 
К подолу прицепившийся репей. 

Присядет золотая стрекоза 
На угол запоздавшей бандероли. 
И я, слезам и чувствам давши волю, 
Попробую ей правду рассказать. 
Как здорово, когда не нужно врать.
Моих волос коснутся ветки ивы. 
Не поздно жить, но поздно быть счастливой. 
И я вернусь. И сделаю возврат.

МЕЖСЕЗОНЬЕ
Серых дней густое варево
расплескало немоту ―
ни писать, ни разговаривать, 
ни молиться не могу.
Город спутан пуповинами 
размороженных дорог. 
У домов глаза совиные, 
парк до веточек продрог.
Тучи наглухо задёрнули 
небо траурным тряпьём.
Голосят ветра матёрые ― 
скорбно, каждый о своём. 
Вечер груб и необщителен, 
воздух горек и несвеж. 
Основным у существительных 
стал винительный падеж.
Туча-роженица тужится,
приготовила  сюрприз ― 
свежевыжатые лужицы
под ногами разлились,
потекли ручьи страдальные.
И никто не хочет знать,
что под кружевом проталины
зарождается весна.

ХРУСТАЛЬНАЯ ПЕЧАЛЬ
Надёжна жадной памяти копилка ―
Знакомых голосов не позабыть.
Влюблённостей, бессмысленных и пылких,
Звенят во мне хрустальные гробы.
Я заживо ушедших хоронила,
Давая равнодушия обет.
Но каждый мой покойный ― бывший милый ―
Ночами был оплакан и отпет.
Не зная, что они ― причина горя,
В меня врастая, зрели имена,
А если я пыталась вырвать корень,
То с корнем вырывалась часть меня.
И с каждым днём упрямей, мелодичней
Звенит во мне хрустальная печаль.
...Дождусь ли я, когда войдёт в привычку
На этот звон молчаньем отвечать?

ДЕВУШКА ИЗ ЕЛЬЦА
Любочка, Любушка, девушка из Ельца,
Локон ковыльный треплется на ветру…
Мать причитала, мол, воду не пить с лица,
Женщину красят скромность и честный труд.

Любочка, Любушка, мама была права:
Больно густы ресницы, изящна бровь,
Губы припухлые ― ими бы целовать,
Ими шептать в ночи: "Я Любовь, Любовь..."

Любочка, Любушка. Каждый в тебя влюблён.
Место ли розе, там, где растёт бурьян?
Хочется туфли, колечко, духи, бельё…
Хочется всё... Но муж постоянно пьян.

Любочка, Любушка. Бог приказал терпеть.
Счастье ― в тебе, не надо его искать.
В синих глазах ― бесконечный простор степей.
Что же так манят эти шесть букв ― Москва?

Любушка, Люба… Машины, поток огней,
Город зажат в тиски четырёх колец.
В грязном кювете за МКАДом лежит пять дней
Люба... Любовь с билетом "Москва ― Елец".

МОЙ ЧЕЛОВЕК
Однажды всё пошло не так: с петель слетела дверца,
Сломался стул, сгорел утюг, закапала вода.
Но вдруг случайный человек зашёл в мой дом погреться,
Сказал ― на чай, сказал ― на час. Остался навсегда.
Он знал секреты всех вещей и ладил с ними просто,
А вещи слушались его, как доброго врача.
Он жил легко ― не упрекал, не задавал вопросов,
Читал стихи по вечерам. И сказки ― по ночам.
А там всегда: принцесса, принц, загадочная встреча,
Она ― в темнице, он ― герой, спасал её в беде.
Сначала ― бой, а после ― бал. И пир горой, конечно.
И смерть не помнила сто лет, в какой являться день.
...Мой человек спасал меня от грусти и от скуки,
Резные ставни мастерил, сажал в саду жасмин.
Он взял собаку, дом, меня в свои большие руки,
Чтоб нас избавить от невзгод, пока мы рядом с ним.

Однажды всё пошло не так: завыла наша псина,
Часы затихли, замер дом и выдохнул: беда!
Мой человек сказал:
― Пойду…
― Надолго? ― я спросила.
И мне на ухо тишина шепнула: навсегда…

12 ИЮНЯ
Июнь пропишет всех на дачах,
Весёлых дней наобещав.
Забрезжит свет, проснётся мальчик, 
Пойдёт с отцом на пруд рыбачить,
Поймает первого леща.
И этот день, счастливый самый,
Он будет помнить много лет:
Терраса, звонкий голос мамы, 
Мажорный плеск фортепиано,
Уха, торжественный обед.
Отец похвалит, сядет рядом,
И младший брат не будет ныть,
И никуда спешить не надо…
Почти сто суток до блокады
И десять суток до войны.

ВОЛШЕБНИКОВ НЕТ
Сказки учат меня нелогичным вещам: 
Умирая ― спасать, презирая ― прощать. 
Ты мудрее ― ты стойкости учишь,   
Завершая до боли избитый сюжет,
Где герой ― не герой, и волшебников нет,
И жонглирует судьбами случай.

Что ещё тебе нужно? Какого рожна? 
Это мне безотцовщину в муках рожать, 
Это мне улыбаться соседям. 
Научи же меня расставаться легко. 
Сколько бродит по свету твоих двойников 
С червоточиной в правом предсердье! 

Покачнутся дома, исказится луна. 
Но наутро всё станет чудесно у нас: 
У Каштанки родятся щенята, 
Кибальчиш не умрёт, не утонет Муму, 
Колобок не позволит себя обмануть. 
А что будет с тобой ― непонятно…

*   *   *
Рыба моя, рыбёшка, ― 
глаза и жабры,
кожа да кости ― 
хищники не жалеют.
Берег, куда плывёшь ты, ―
сухой и жаркий.
Солнце  глядит со злостью 
на Галилею.

Рот открываешь: 
пу́сты слова и немы.
Что ты за тварь такая ― 
ни жать, ни сеять ―
просто душа живая.
Ты видишь, небо 
будто тебя толкает 
в Петровы сети.

Рыба моя, рыбёшка, 
во что ты веришь?
Что ты обрящешь в стае, 
плывя со всеми?
В доме, куда придёшь ты, 
открыты двери,
каждый входящий знает ― 
грядёт спасенье.

Скоро сама увидишь Ловца с уловом.
Скоро сама промолвишь живое Слово.
    
©    Светлана Пешкова