Марианна БОРОВКОВА
г. Москва

Поэт, педагог, психолог. Родилась и выросла в Москве. Окончила филологический факультет педагогического института, позже получила образование психолога-консультанта. География проживания — от Мурманска до Краснодара, сейчас проживает в ближнем Подмосковье.  Лауреат Кубка Мира по русской поэзии 2020, лауреат второй премии «Народный поэт» 2015 г. в номинации «Выбор жюри»; лауреат «Чемпионата Балтии по русской поэзии» — 2017, 2018 и 2019 г.г.; обладатель специального приза в номинации «Неконкурсные стихи» «Чемпионата Балтии по русской поэзии — 2016»; обладатель специального приза Грушинского фестиваля в номинации «Поэзия»и лонг-листер 2020; лауреат 3 премии V Международного литературного конкурса-фестиваля «Русский Гофман» 2020. Автор поэтического сборника  «Стихи ручной работы» (2015 г.) издательства РСП и призовой книги издательства «Перископ-Волга» «С точки зрения стрекозы» (2020 г.).  Член Российского союза писателей.

ЖЁЛТЫЙ СВЕТ

ГДЕ ЦВЕТУТ ПЕТУНЬИ
Место пчелиной силы — сад, где цветут петуньи.
Алая кровь кизила выплеснулась впустую.
В детском ведёрке — вишни, в медном тазу — крыжовник,
И ничего здесь лишнего,
И никого чужого.

В мякоти абрикоса крепко застыла ложка.
Лишь драгоценный голос, вкрадчивый, осторожный,
По именам, как ветер по лепесткам, проходит.
Бьют бересклета плети душную тьму смородин.

Да подорожник пыльный, да вдоль забора мята.
Всех, кого я любила на расстоянии взгляда,
Слова, шестого чувства — Господи, всех помилуй! —
Небо покрыло густо светом кусты жасмина.

Все, кого я не вспомню следующей весною,
Станут ещё огромней облака надо мною,
Станут ещё бесстрашней. Пенка на блюдце стынет.
Счастливо пчёлы пляшут — зыбкие, золотые.

Время подходит ближе, хмурится, свирепеет:
Косточками от вишен солнечный сад усеян.

МЕДЛЕННЫЙ ТАНЕЦ
Господи, где я? Вокруг ничего не знакомо:
Южные ветры кружатся над садом и домом,
Песня становится светом и мчится за птицей,
Птица смеётся, и патока с неба сочится.

Нежные волны выносят на берег растения,
Изнемогают стрекозы от сна и безделья:
Медленный танец — взлетают и в воздухе тают —
Я наблюдаю.

Что изменилось? Как будто бы голос всё тот же,
Только глаза мне казались ясней и моложе,
В море житейском нашлась для беглянки лазейка —
Я обернулась серебряной рыбкой-уклейкой:

Отмель и оттепель, а посредине кувшинка,
Ходит по глади весло сноровисто и шибко —
Прячутся бойкий подлещик, пескарь полосатый.
Я б не узнала тебя, но глаза-то, глаза-то!

КЛЮКВА В САХАРЕ
Клюквенные россыпи собирай —
Осень  нынче выдалась урожайной!
Если в сахаре притомить  с  утра,
Причастишься к вечеру сладким  чаем.

Скоротаешь время остывших гнёзд —
Безмятежно нынче на поле  брани.
Загородный быт незатейлив,  прост —
Только чьи-то тени  в оконной раме,

Только первый иней на проводах.
Горлу горячо, а ладоням зябко.
Будто бы живая кипит вода
В самой глубине забродивших ягод.

Лопухами дальний зарос овраг,
Поседели иглы чертополоха.
Язычки огня освещают мрак.
И не так уж страшно.
Не так уж плохо.

ДЕЛО ЗА МАЛЫМ
Ресницу сдунули с лица —
Кружит, похожая на птицу,
Где вяжут солнечные спицы
Затейливые кружевца.

Так долго длилась пустота,
Но пролилась живым и алым,
И дело, стало быть, за малым —
Древесный дым перелистать.

Перелопатив тишину,
Найти потерянную ноту,
Как будто нет другой заботы —
Колодезный журавль качнуть

И зачерпнуть любви со дна —
Последней, сладостной, горячей,
Умыть лицо и обозначить,
Что жизнь и смерть на всех одна

СБЫЛАСЬ
У кого-то катится кувырком
Жёлудем, поддетым мыском ботинка,
У меня вздыхает: о чём? о ком? —
О несохранившихся фотоснимках,
О потомках, вырастивших крыла,
Об одном утраченном человеке…
Полувековая моя! Сбылась!
Осень, я в твои золотые реки
Захожу доверчиво и светло,
На спину ложусь, запрокинув руки,
Чтобы по течению вверх несло,
Чтобы различать голоса и звуки.
А вокруг нездешние бьют ветра
Длинными хвостами, рассвет пугая —
Это ли не обетованный рай,
Где звезда качается луговая?
И когда её поглотит туман,
Надо мной тот час же взойдёт другая!
Пусть уже тогда настаёт зима —
Нас ничем отныне не испугаешь.

ПРОВИНЦИАЛЬНОЕ ЧАЕПИТИЕ
Распутица, чересполосица
В ста километрах от столицы,
Они сидят и не расходятся,
Кусая булочку с корицей
По очереди в дымном облаке
Под старомодным абажуром,
И что-то родственное в облике
Жующих у окна фигурок:

Сердцебиенье монотонное —
Сидят вдвоём и примечают,
Как тонут ломтики лимона
В безвременно остывшем чае,
Как жук карабкается маленький
С лихой неукротимой силой —
От самой кухонки до спаленки! —
Что им такое и не снилось.

О, им такое не мерещилось,
Но вот же, вот — глядят друг в друга
Влюблённые мужчина с женщиной,
И стрелки носятся по кругу,
Как будто ловчие борзые —
Грейхаунды или бакхмули —
Пока не вздрогнули часы, и
Лисицы в ночь не улизнули…

ЖЁЛТЫЙ СВЕТ
Сверху — дождь, а снизу — лужица,
В луже кружится звезда.
Небо жмурится от ужаса:
Заливает сны вода.

Тайны нет, есть запах яблочный,
Осторожный жёлтый свет.
На полёт беспересадочный
Выдай бабочкам билет,

Напрягая слух и зрение,
С птичьего переведи —
Вот и будет нам спасением
Злое тиканье в груди,

Треск цикады, звон кузнечика,
Стрёкот старого сверчка.
Только б ночь не искалечила
Богомола-дурачка,

Только б утром не растаяла
Приживалка-стрекоза!
Припозднившиеся стайные
Гуси тают на глазах.

Сколько остаётся времени?
Слов — на пару сигарет,
Счастья — на одно мгновение —
Выдохнуть и умереть:

Кто там вспомнит, было, не было —
До свидания, пора!
Чёрствая горбушка хлеба.
Яблочная кожура.

БЕЗ ПЯТИ
только приоткроешь тихонько дверь
на свободу вырвется дикий зверь
на пустынный двор на сырой снежок
весело мохнатому хорошо
раздаётся дятла настырный стук
ангелы на ветках сидят вокруг
с высоты поглядывают на нас
маленьких беспомощных без прикрас

взвизгнет зверь припустит кружить юлой
много нынче радости намело
и такой восторг полыхнёт в груди
мы и сами ангелы без пяти
пара понедельников и привет
выключат и воду и газ и свет
а пока хохочут хотят попасть
ангелы снежками в щенячью пасть

из трубы душистый валит дымок
вот ещё полчасика и домой
а пока здесь каждый желанный гость
потому танцует задорный хвост
на ходу сметая синичий след
а над головой только снег и свет
а над головой только свет и смех
пух и перья сыпятся из прорех

ИЮЛЬСКИЙ ВАЛЬСОК
В июле смерть не то чтобы красна,
А попросту как будто невозможна!
Бычка членистоногого жена,
Вальсирует в лучах коровка божья,
Танцует голубая стрекоза,
Отплясывает водомерок стая,
На сквозняке качается в слезах
Мелодия, себя перерастая.

Кто научился понимать язык
И разбирать таинственные знаки,
Начертанные на спине собаки,
Вздремнувшей в чаще спелых земляник,
Кто свил гнездо, облюбовал дупло,
Обрёл в норе покой и упоение
Гонять чаи, тачать стихотворения,
Тому необычайно повезло:

Тот сможет побороть посмертный сон,
Согреться сердцем у костра ночного —
Знакомое зардеется лицо,
Сорвётся то ли птица, то ли слово,
Летучей мыши тень ли, поцелуй,
Горячее дыхание шалфея —
Но облака и губы онемеют,
И осы не посмеют плакать вслух.

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОЕ
не перекрёсток мира — станция,
дрожащий на ветру вокзал.
ни обещания остаться, ни возвращения назад
никто не ждёт —
здесь расставание, как часть земного бытия.
застыли между поездами
косые ниточки дождя.

когда ты — молодой Кустурица,
ни смерть, ни старость нипочём,
а семафор смешливо щурится
в холодном воздухе ночном:

здесь рельсы пляшут без причины,
чуть что — и шпалы на дыбы,
а месяц ножик перочинный
хранит в кармане у судьбы —

не то чтобы зарезать хочется,
так просто —
попугать ворон,
и смотрит, смотрит одиночество
со всех сторон…

а так-то тихо всё, по-прежнему,
из жизни в жизнь, из года в год,
и тётка первые подснежники
почти задаром отдаёт,
и дворник напевает песенку,
пар выпуская изо рта,
но кажется, что интереснее
там где-то там,
там где-то там…

НА ДНЕ
Долго сердце не заживает,
Но однажды проснётся вдруг
Краснохвостых волнянок стая,
Шмель серьёзный и майский жук.

И такое пойдёт веселье,
Что с дороги посторонись!
Мигом заспанный луг заселят,
Суматохой наполнят жизнь.

И опомниться не успеешь,
Стебель хрустнет и брызнет сок.
Одуванчик мой тонкошеий,
Свежесорванный любисток.

Здесь чужих никого не встретишь —
Все знакомые, все свои!
Здесь бросают слова на ветер
Заполошные соловьи.

Пуповину не обескровить,
Подорожник не приложить,
Ничего мне не надо, кроме
Водомерки на дне души.

©    Марианна Боровкова