Николай ГОНЧАРОВ
г. Ярославль

    ВОЛШЕБНЫЕ РУКАВИЦЫ                или СКАЗ ПРО ТО, КАК СОЛДАТ                    СТЕПАН ФРОЛОВ                          СО СЛУЖБЫ ВОЗВРАЩАЛСЯ    

               
           
Часть первая
Сколько лет прошло — не знаю,
Может двести, полагаю:
Шёл домой из дальних стран
Отставной солдат Степан.
Уж полгода шёл он к дому,
Дальнему и дорогому,
Где сестрёнка, мать с отцом
И подкова над крыльцом.
Где простор за старым тыном.
Где жена с подросшим сыном,
С верою, из года в год,
Ждут, когда солдат придёт.
Повидал Степан немало,
В жизни всякое бывало:
Семь кампаний одолел
И во всех остался цел.
Полк его война бросала
С маршалом по перевалам.
Десять тысяч вёрст пешком
Прошагал он с вещмешком.
Дымом грелся, шилом брился,
На судьбу свою не злился.
Часто средь снегов и скал
Под шинелью ночевал.

   Вот и сторона родная!
С каждым шагом приближая
Цель свою, спешил солдат —
Иногда и в дождь, и в град.
Как-то; дело шло к закату,
Наш солдат увидел хату —
Чудо рук мастеровых
Из деревьев вековых.
Дом был срублен всем на диво
И добротно, и красиво,
Весь в наличниках резных
И в узорах расписных.
Кровля, будто бы в столице,
Вся из красной черепицы,
Высотой — аж сводит дух,
На коньке — резной петух.

   Подошёл Степан поближе.
Видит: кот огромный, рыжий
На поленнице сидит
И за всем вокруг следит.
На крыльцо солдат поднялся,
В дверь тихонько постучался,
Подождал — движенья нет,
Только тишина в ответ.
Дверь открыта оказалась,
Рядовой помедлил малость;
Так воспитан с давних пор —
Он же не какой-то вор!
Видно в доме нет хозяйки;
Беспорядок, как в сарайке —
Поразбросано кругом,
Всё хозяйство кувырком. 
Ничего, солдат привычный
К долгой жизни аскетичной,
Видно, здесь не до гостей —
Нет в печи горячих щей.
Закусил Степан, чем было,
Чем в дороге подфартило —
В ранце много сухарей,
Только жуй да воду пей.
Разомлел солдат с дороги,
Протянул на лавке ноги,
Лёг на правый бок, зевнул
И в мгновение заснул.

   Но поспал совсем немного;
Слышит — топот у порога,
Заходил вдруг ходуном,
Заскрипел тревожно дом.
Видит — в дверь вошёл детина
Ростом целых три аршина
И ещё один вершок.
За спиной большой мешок.
«Ты зачем в мой дом забрался?
Не уйдёшь теперь, попался!
Тут в округе всё моё:
Рожь в полях, в лесу — зверьё».
Наш солдат лишь глаз прищурил
Да немного бровь нахмурил:
«Погоди, мил человек.
Видно, точит злость твой век.
Не с войной к тебе я в гости
Заглянул. Поверь — без злости!
Лучше ты мне назови
Имя, отчество свои».
Великан опешил малость,
Как солдату показалось.
Если, словом точно бить —
Слово может победить. 
«Ты, солдат, смотрю, бывалый;
Без сомненья, храбрый малый,
Коль так говорить горазд.
А зовут меня Эраст.
Я здесь великан известный,
У меня есть дар чудесный:
Нет сильней меня окрест,
Я хозяин этих мест».

   Великан расправил плечи.
«Да, такой и покалечить
Может, глазом не моргнув» —
Стёпа думал, пот смахнув.
А Эраст мешок свой скинул,
Лавку с шумом пододвинул,
Глянул пристально кругом
И уселся за столом.
Вдруг мешок пошевелился,
Засопел и завозился,
По полу кататься стал
И тихонько зарычал.
«Это что ещё за диво 
Оживилось так ретиво?» —
Удивился наш солдат,
Даже сделал шаг назад.
Великан ногою топнул,
По мешку легонько шлёпнул:
«Раз ты гость сегодня мой — 
Это ужин нам с тобой».
Развязал мешок. Оттуда
Сразу выскочило чудо
Косолапое с хвостом,
На загривке шерсть торчком.
«Нет, уволь! Чтоб медвежонка —
Да на ужин!..» — хлопнул звонко
По коленям наш Степан —
«Медвежонок не баран.
Я не дам тебе медведя
Под приправою отведать;
Шагу не ступлю назад,
Иль не русский я солдат!»

   Великан насупил брови;
Стало ясно — жаждет крови:
«Выходи  солдат на бой,
В раз разделаюсь с тобой!
С кем собрался ты тягаться!
Знаешь ли, с кем будешь драться?
Я, когда кураж ловлю —
Камни в кулаке давлю».

   Вышли на простор широкий,
Великан встал — руки в боки,
Засопел, набрался сил
И похвастаться решил. 
Поднял камень, сжал до хруста.
Покраснел загривок густо.
Камень похрустел чуток
И рассыпался в песок.

   Рядового впечатлила
Сверхъестественная сила.
Взвесив всё, подумал: «Что ж,
Тут нахрапом не возьмёшь.
Не впервой, себя не жалко!
Можно, если со смекалкой,
И водой пробить гранит.
Здесь лишь хитрость победит».
Вспомнил он, что видел в доме,
Хоть и был уж в полудрёме,
С детства памятный предмет —
Трут, знакомый с давних лет,
И две палочки дубовых,
Закопчённых, а не новых.
Видно так, ладонь в ладонь,
Добывал Эраст огонь.

   «Это что — всего потеха,
Я сейчас умру от смеха, —
Чтоб верзила еле смог
Камень превратить в песок.
Я не хвастаюсь, но всё же;
Вряд ли кто ещё так сможет —
Явно будет поважней
Искры высечь из камней».
Взял Степан кремень с кресалом,
Размахнулся для начала,
А затем, в движеньях быстр,
Высек пару ярких искр.
Великан застыл как камень,
Только лишь развёл руками:
«Признаю, что ты силён,
Силою твоей пленён!»

   Великану мысль засела,   
Злая зависть одолела,
Как солдата превзойти,
Сжить со своего пути.
«Я, как понял ты, служивый,
Великан самолюбивый;
Доказать хочу скорей,
Что тебя я всё ж сильней.
Спору нет, ты сильный малый,
Только вот свистеть, пожалуй,
Ты не ровня мне, солдат;
Я сильней тебя стократ».
Тут Эраст вдохнул поглубже,
Свистнул так, что листья тут же
Облетели все вокруг,
Словно смерч пронёсся вдруг. 

   Но Степан не испугался,
Как схитрить вновь, догадался:
«Я хоть славы не ищу —
Посильней тебя свищу.
Ты с солдатом, брат, полегче.
Завяжи глаза покрепче,
Чтоб не вылетели в раз,
Если свистну я сейчас».
Великан кушак накинул
На глаза, чуть сгорбил спину,
На крылечке сел на край
И велел: «Свисти, давай!»
Рядовой схватил мгновенно
Близлежащее полено,
Свистнул… и влепил как раз
Великану между глаз.
Тут Эраст с крыльца свалился,
В луже с грязью очутился.
Встал — чуть жив, с разбитым лбом
И с огромным синяком.
«Ну, солдат, силён свистеть ты!
Видно прав, что ты на свете
Среди первых силачей.
Я не видывал сильней.
Признаю, что бой с тобою
Уж не нужен мне, не скрою.
Что ж, я больше не ропщу,
Медвежонка отпущу».
А тем временем топтыжка
Убежал домой вприпрыжку,
От греха исчез вдали,
Пока спор они вели.

   Великан сказал солдату:
«Ужин убежал куда-то.
Сам решай — какая весть.
Но ведь что-то нужно есть.
Есть крупа, заварим кашу,
Основную пищу нашу,
Есть соленья, есть грибы —
Полон подпол в пол избы.
На исходе лишь водица,
Ни напиться, ни умыться.
Ты сходи, брат, за водой,
Я пока займусь едой.
Там ведро в сенях большое,
Впору взять лишь нам с тобою.
Принеси воды, герой;
Там колодец, под горой».

   Делать нечего солдату.
Взял ведро, пошёл из хаты.
Вовсе неподъёмен груз,
Вот такой грядёт конфуз.
Раскрывать всю правду жалко,
Снова дело за смекалкой.
Взял лопату рядовой
И к колодцу под горой.
Великан всё ждёт солдата,
А уж дело то к закату.
Неизвестен результат,
Не идёт назад солдат.
Уж свариться каше впору…
Сам пошёл Эраст под гору,
Видит, вкруг колодца — ров,
Глубиною — будь здоров.
«Что ты это здесь затеял?» 
«Успокойся, есть идея!» —
Подмигнул ему солдат —
«Ты, надеюсь, будешь рад.
В гору каждый день с водою
Несподручно нам с тобою.
До колодца, да с ведром…
Мы его перенесём.
Во дворе его поставим,
Над колодцем домик справим,
Будем жить да поживать
И с водой беды не знать».

   Великан тут изумился,
Ледяной водой умылся,
Но, ни слова не сказал,
Лишь ведро воды набрал.
Дотащил его до дома
По тропинке по знакомой,
В чугуне рис замочил.
Глядь, а дров то нет в печи.
Во дворе поленьев мало.
Великан вздохнул устало:
«Что поделать, виноват.
Ты дойди до леса, брат.
Вырви дерево сухое,
Можешь вырвать и второе,
Да сюда скорей тащи —
Разожжём огонь в печи.

   Вновь служивому задача:
Нужно, так или иначе
Великана обхитрить,
Дров для печи раздобыть.
Подошёл солдат к опушке,
Сдвинул кивер на макушке,
Начал лыко с липы драть
И верёвочку вязать.
Великан опять заждался,
За солдатом в лес собрался,
От бесчисленных забот
К рёбрам подвело живот.
Подошёл силач к Степану:
«Я уж спрашивать не стану
Что задумал ты опять.
Должен сам всё рассказать».
Рядовой взглянул лукаво,
Закрутил рукою правой
Что успел связать — в кольцо,
И ответил с хитрецой:
«Двух деревьев будет мало,
Мелочиться не пристало,
Вот свяжу десятка два
Да и вырву на дрова».
«Ну, солдат, в тебе и сила!
От кого тебя родила
Мать на зависть силачам?
Я завидую и сам».
Великан проголодался,
Уговорам не поддался,
Вырвал с корнем дуб сухой
И понёс его домой.

   Наконец печь растопили,
Кашу знатную сварили,
Одолели чугунок
Да с компотом котелок.
Спать легли — Эраст на печке,
А солдат себе местечко
У окна облюбовал,
Там на лавке задремал.
Но не спится великану,
На душе сквозную рану
Наш солдат ему нанёс.
Так болит — чуть не до слёз.
И задумал он солдата
Погубить, чтобы из хаты
Не прогнал его Степан.
Вот такой задумал план.

   Только лишь он убедился
Что солдат угомонился —
Потихоньку с печки слез
И в сенях тотчас исчез.
Возвратился он с дубиной,
Сучковатою и длинной —
Под его огромный рост.
План ему казался прост.
Размахнулся посильнее
И служивого по шее
Он дубиною огрел.
Кто останется тут цел?
Только вот не тут-то было;
Вдруг злодея ослепило,
Обожгло лицо огнём,
Словно полыхнул весь дом.
Великан вскричал истошно,
Словно кто ему нарочно
Лом на ногу уронил
Иль занозу засадил.
Охладив лицо в корыте,
Великан, что было прыти,
Побежал из дома прочь,
Без дороги, прямо в ночь.
Силу победит идея!
Вновь перехитрил злодея
Наш находчивый солдат,
Хоть и был слабей стократ:
Великан лишь только вышел —
Стёпу осенило свыше,
Что он должен с лавки слезть,
Что Эраст готовит месть.
Спрыгнул с лавки со сноровкой,
А на лавке скомкал ловко
И шинель, и вещмешок —
Чтобы было невдомёк.
Только великан ударил,
Рядовой его ошпарил
Тем компотом из котла,
Что остался до утра.

   Утро быстро наступило,
Отступило всё, что было.
Память беды не хранит,
Защищает жизнь, как щит.
Вышел Стёпа на крылечко,
Выбрал на крыльце местечко,
Посидеть чуток решил,
Трубку табачком набил.
Закурил, вдаль загляделся.
Что-то здесь он засиделся;
Поскорей пора домой,
В край, для сердца дорогой.

   Смотрит, дед подходит к дому,
Улыбнулся, как родному:
«Я с добром к тебе, солдат!
Как тебя я видеть рад!
Спас ты нас от великана;
Он сбежал в чужие страны,
И, как видно, навсегда.
Отошла от нас беда.
Я когда-то в доме этом
Проживал зимой и летом,
Сорок лет прожил, привык,
Звать меня — дед Лесовик.
Великан — злодей бывалый,
Бед он всем принёс немало,
Дом мой силой отобрал,
Всех в округе запугал.
То, что действуешь ты лихо,
Мне сказала медведиха;
Ей сынишка рассказал,
Что вчера домой сбежал.
Нам такой защитник нужен;
Ловок, хоть и безоружен.
Оставайся, осмотрись,
Здесь семьёй обзаведись».

   Посмотрел солдат на деда,
И продолжилась беседа:
«Здравствуй, дедушка лесной,
Рад поговорить с тобой!
Благодарствую, но всё же
Край родной всего дороже. 
Что я здесь — лишь ручеёк,
Позабывший свой исток.
Дома ждут жена с сынишкой,
Без меня подрос парнишка,
Мать с отцом, сестрёнка ждут.
Что я буду делать тут?
Мне давно дорога к дому:
К кузне, к пашне, к чернозёму.
Десять лет служил царю —
Время строить жизнь свою».

   Дед задумался немного:
«Да, солдат, твоя дорога,
Прямо к дому, на восток,
Да и путь уж недалёк.
За твои дела на службе
Подарить хочу по дружбе,
То, чем в жизни я богат;
Сам всё выберешь, солдат».
Дед зашёл в свой дом несмело.
Много, видно, накипело
На израненной душе;
Не избавиться уже.
Подошёл к стене вплотную,
Дёрнул дверцу потайную;
 Великан о ней не знал,
Потому и не взломал.
«Подходи, Степан, к кладовой,
Не стесняйся, твоё слово
Для меня теперь закон.
Посмотри со всех сторон.
Выбирай, чего желаешь,
Что в быту предпочитаешь,
Всё я с радостью отдам.
Все награды — по делам».

   Заглянул солдат за дверцу —
Там вещей, желанных сердцу
И уму — не перечесть,
Но ведь нужно знать и честь.
«За подарки, дед, спасибо,
Только вряд ли мне что-либо
Подойдёт здесь, я солдат, 
И горбушке чёрствой рад.
Разве только рукавицы —
Эта вещь мне пригодится
Лютой северной зимой,
В чаще, на тропе лесной».
Обнял Лесовик солдата:
«Что ж, родная хата свята.
Ну а выбор твой хорош,
Будет время — сам поймёшь».
С дедом рядовой простился,
Лесовик аж прослезился,
И сказав: За всё прости»,
Вслед его перекрестил.
Ходко зашагал служивый
Вдоль реки, где гнутся ивы.
Ждал его путь непростой,
Путь извилистый — домой.

Часть вторая
   Путь, и днём, и под звездою, 
Легче с каждою верстою;
К дому, все в родной пыли,
Ноги, словно сами, шли.
Долгий путь из заграницы,
Через древние столицы,
Через множество преград
Шёл как раз на стольный град.
Спал солдат под разным небом,
А в родной столице не был,
И решил он на чуть-чуть
В главный город заглянуть.

   Да, столица — это сила!
Многоцветье поразило.
Золотые купола,
Звонкие колокола.
Шёл солдат, всему дивился;
В самом центре очутился.
Всюду разночинный люд;
Кто обут, кто необут.
Вдруг ему навстречу всадник,
То ли стражник, то ли ратник,
Над Степаном кнут занёс,
Закричал, начав с угроз:
«И куда ты прёшь, пехота,
Или жить уж неохота!
На, отведай-ка кнута
Прямо поперёк хребта».
Но служивый наш бывалый,
Выбил из седла немало
Наступающих врагов
Без особых лишних слов.
Кнут перехватил он ловко,
Дёрнул резко, со сноровкой,
Скинул всадника с седла,
Лошадь тут же понесла.
На земле они сцепились,
Все в пыли перевозились,
Каждый дал друг другу в глаз,
Потасовка началась.

   Нужен ли тут победитель,
Если победитель — зритель.
В радость каждому успеть —
Чтоб на драку посмотреть.
Всякому билет оплачен.
В общем, так или иначе,
Прямо с корабля на бал —
Наш солдат в тюрьму попал.
Очутился он в подвале,
Там, где мыши проживали;
Тюк соломы на полу,
Лавка грубая в углу.
Просидел солдат немало,
Поразмыслил для начала,
Как без значимых потерь
Выбраться ему теперь.
Видно, близок час позора.
Повели по коридорам,
Руки сзади закрутив,
Чтобы не бузил в пути.
Довели до кабинета,
С непривычки — тьма от света;
Прояснилось наконец.
Глядь, не кабинет — дворец.
Генерал сидит надменный,
Словно бы он центр Вселенной,
Рядом два секретаря,
На стене — портрет царя.
«Ты зачем ввязался в драку?
Не ходил давно в атаку?
Или хочешь ты опять
В рукопашной побывать?
Я могу тебе устроить!
Ты ответишь за побои, —
Царского слугу избил,
Уважения лишил.
Я не посмотрю на справку,
Что ты получил отставку.
Вновь отправлю на войну,
Защищать свою страну.
Не указка мне, и маршал!
Пошагаешь вновь на марше,
По болотам, да ползком
Поелозишь с вещмешком». 

   Генерал раздухарился,
Беркутом свирепым взвился.
Видно, славой обделён,
А в душе — орлом рождён.
Отвели в подвал Степана.
На душе — сквозная рана.
Что же делать, как же быть,
Как в войска не угодить?»

   Ночь пришла — не спит служивый,
Только бы остаться живу.
Дом совсем недалеко,
Да вернуться нелегко.
Холодно в сыром подвале,
Так, что плечи задрожали,
Так, что пальцы все свело,
Без надежд ушло тепло.
Вспомнил он про рукавицы,
Две холщовые тряпицы,
Что лежали в вещмешке
Как в надёжном сундуке.
Он надел их поскорее,
Убедился — знатно греют,
Хлопнул ими пару раз…
Смотрит, кот возник тотчас.
Кот огромный, толстый, рыжий.
Встал и подошёл поближе,
Замурлыкал, заурчал
И солдату вдруг сказал:
«Здравствуй, Стёпа, не печалься,
С неудачами прощайся,
Я — волшебный кот Самсон.
Я принёс тебе поклон
От знакомого нам деда.
Знает он все твои беды
И послал меня к тебе,
Чтоб помог в твоей судьбе.
Много гадостей в столицах.
Хорошо, что в рукавицах
Ты сейчас. В них волшебство,
Дедушкино колдовство.
Ты послушай указанье:
Они выполнят желанья,
Но не все, а только три;
Ты не растранжирь, смотри.
Если будет очень трудно,
Нужно, только не прилюдно,
Лишь похлопать пару раз —
Я к тебе явлюсь тотчас».

   Выслушал кота служивый
И ему ответил живо:
«Я тебя, Самсон, узнал —
Ты там на дровах дремал,
На поленнице у дома.
Морда мне твоя знакома.
Что ж, спасибо; мне сейчас
Ваша помощь в самый раз».

   Вновь гремит засов на двери.
Хочется в удачу верить,
Только нет её, ушла.
Вот такие, брат, дела!
Повели опять солдата
По заулкам каземата,
Притащили в кабинет,
Где царя висел портрет.
Генерал вновь начал пылко,
С издевательством, с ухмылкой:
«Я за жизнь твою теперь
И гроша не дам, поверь!
Снова ждут тебя окопы,
Вновь дорога в пол Европы;
Я уж подписал приказ,
Можем выслать хоть сейчас».

   Наш солдат вздохнул сначала,
Посмотрел на генерала:
«Ваша сковородь, постой,
Не согласен я с тобой!
Отслужил своё я честно.
Если будет интересно,
Я тебе всё доложу,
О походах расскажу.
Маршал сам мне дал отставку,
К жалованью дал прибавку
За баталии, бои,
За ранения мои.
Ты со мной не мёрз в окопах,
Не скользил на горных тропах,
Не тебе меня карать,
Вновь в окопы засылать».

   Генерал аж подавился,
В страшной ярости забился:
«Что! Да как ты смел, холоп!
Хочешь, продырявлю лоб!
Сей же час пытать злодея,
Беспощадно, не жалея!
Я урок всем покажу —
Сам на дыбу посажу!»
Рядовой не испугался,
В трудный час не растерялся:
«Чья ещё возьмёт? Постой!
Рукавицы-то со мной!»
Из-за пояса их вынул,
Быстро на руки накинул,
Хлопнул об руку рукой
Потихоньку; раз, другой…

  …Генерал стоит, моргает,
Ничего не понимает:
Он в окопе, а вокруг
Ядер ухающий звук.
И на нём не эполеты —
Грубая шинель надета,
Длинное ружьё в руке.
Неприятель вдалеке.
Крикнул офицер: «В атаку!»
Тот же час ввязались в драку
Рукопашную с врагом,
Так, что гул стоял кругом.
Обезумевши от страха,
Генерал завыл, заахал,
Побежал, что было сил,
И в воронку угодил.

   Постепенно всё затихло;
Генерал, землёю рыхлой
Весь присыпанный лежал
И тихонечко стонал.
Подошли к нему солдаты,
От огня черны бушлаты:
«Эй, братишка, вылезай!
Мы поможем, руку дай».
Генерал вдруг гаркнул вволю:
«Как посмели! Не позволю
Говорить со мной на «ты»!
Ну-ка смирно встать, скоты!
Как посмели с генералом
Говорить вы, как с капралом,
Я устрою вам сейчас,
Иль не слышали приказ!»

   Рядовые улыбнулись,
Меж собой переглянулись:
«Здорово тебя, браток!
Тронулся умом чуток.
Ничего, не страшно это;
Доведём до лазарета,
Там помогут, там врачи
Отработают харчи».
Генерал, от гнева красный,
Вновь затеял спор напрасный:
«Замолчать, я что сказал!
Смирно встать! Я генерал!»

   «Чёрт с тобой, раз не желаешь.
Выбирайся сам, как знаешь,
Раз проблемы с головой» —
Отошли, махнув рукой.
Генерал, в воронке сидя,
Ничего вокруг не видя,
Тут и тронулся умом.
Скажем правду — поделом.

Часть третья
   Кот связал в одно желанье
Генералу наказанье
И солдатскую мечту —
Не было проблем коту.
Вызволил Самсон Степана
Из тюремного капкана,
Дал провизии мешок
И отправил на восток.

   Наконец-то показалось
То, о чём давно мечталось
Десять долгих трудных лет,
Полных радостей и бед:
Пятистенок на пригорке,
Летний дух полынно-горький,
Долетающий с полей,
Да жужжание шмелей.
Мать с отцом, в слезах от счастья,
Так, что сердце рвёт на части.
Сын, жена, сестра, друзья —
Лучшего желать нельзя.
Отгуляли всей деревней
По традиции по древней.
Праздник — коль солдат родной
Приходил с войны домой.
Взялся за хозяйство Стёпа,
Принялся в нём бреши штопать.
Всё состарилось вокруг
Без мужских умелых рук.
Вот где счастье человечье —
Вольный труд взвалить на плечи,
Почитать свою семью,
Баловать жену свою.
Да учить ремёслам сына.
Год, другой, и он мужчина.
Должен всё он в жизни знать,
Чтоб потом не прозябать.

   Стих переполох в столице,   
Но растерянность на лицах:
Чертовщина — вмиг пропал
И солдат, и генерал.
Тут и лето миновало,
Осень серая настала
С долгой чередой дождей,
С множеством ненастных дней.
Приложив трудов немало,
Разыскали генерала,
С перекошенным лицом,
И убогого умом.
Требуя к себе вниманья,
Повторял, как заклинанье,
Что его солдат сгубил,
Ни за что всего лишил.

   Царь не очень огорчился,
Что подручного лишился;
Этот тыловой нахал
Уж давно надоедал.
Много слов, а дела мало;
Не любили генерала.
Выскочка и самодур;
Вечно мнительный прищур.
А вот действия Фролова,
Отставного рядового,
Беспокоили царя,
Откровенно говоря,
Как он мог сбежать так лихо,
Столь бесследно и столь тихо,
Что и посланная рать
Не смогла его догнать.

    Царь, обдумав, молвил слово;  
Поручил найти Фролова,
Разузнать, где он живёт,
Где свой чёрствый хлеб жуёт.
Год почти его искали,
Ездили в такие дали,
Что упёрлись в горный склон
И в тайгу со всех сторон.
Колесили неустанно,
Наконец нашли Степана,
Где века, из года в год,
Волга тихая течёт.

   Понаехали ордою,
Молодой да озорною —
Целый взвод лихих солдат,
И Степану говорят:
«Долго мы тебя искали,
От кривых путей устали.
Собирайся снова в путь,
Да удачу не забудь.
Знаем, ты солдат бывалый,
В жизни повидал немало,
Мы совсем не по злобе —
С уважением к тебе.
Царь тебя к себе желает,
Он весьма переживает,
Что и генерал пропал,
И солдат Фролов сбежал».

   «Не сбежал я, мне поверьте.
Сколько раз был близок к смерти,
Был лицом к лицу с врагом
И всё было нипочём.
Ну, а генерал глумился
И за это поплатился.
Я, ребята, всё могу,
Но об этом, ни гу-гу!»
Помолчал Степан немного:
«Знать, ждала меня дорога.
От судьбы, знать, не уйдёшь,
За стеной не проживёшь!
Я не подведу вас, братцы,
Хоть и хочется остаться.
Мне бы здесь, в кругу семьи
Годы коротать свои».

   Утром двинулись в столицу.
Главное, что рукавицы
Захватил с собой Степан,
Хоть и был немного пьян.
Как же с братьями по службе
Чарку добрую за дружбу
Тут не выпить, вновь налить
И «за жизнь» поговорить!

   Вот и царские хоромы,
Не грешно иметь любому;
Сорок залов, анфилад,
Свечи тут и там горят.
Царь на троне восседает,
Царские дела решает:
Кто, куда, кому, зачем?
Миллион других проблем.
Подзывает он Степана:
«Говори, да без обмана —
Как сбежать домой сумел,
Обмануть всех нас посмел?»

   «Государь, я врать не стану» —
Нечего терять Степану —
«Помогли мои друзья,
Без друзей прожить нельзя.
Да ещё моя смекалка.
Генерала, правда, жалко,
Но ему не повезло —
Так наказывают зло».

   Царь насупился сурово
И сквозь зубы молвил слово:
«Если ты у нас герой,
Милую я, чёрт с тобой!
Если ты богат смекалкой,
То врага побьешь и скалкой,
Испытаю твою прыть —
Милость нужно заслужить.
Помоги-ка мне, служивый.
Во дворце завёлся лживый,
Хитрый и коварный вор,
Обнаглел с недавних пор.
Я всю жизнь мою стараюсь,
День и ночь делами маюсь,
От забот неважно сплю,
Царскую казну коплю.
Но она ни на копейку
Не растёт, видать лазейку
Этот вор нашёл в казне.
Надоело это мне.
Отыщи мне злого вора;
Юбилей мой будет скоро,
Нужно этикет блюсти,
А казна пуста почти.
Если ты исполнишь дело —
Можешь жить на свете смело,
Отпущу тебя домой,
Да с наградой дорогой!»

   «Мне твоих наград не надо,
Честь — вот лучшая награда,
Где бы я ни побывал —
Честь свою я не терял.
Что ж, раз ты мне доверяешь,
Скоро тайну разузнаешь.
Было посложней в бою.
Покажи казну свою».

   Долго добирались к цели,
Вновь поговорить успели,
Рассказал царю Степан,
Как он шёл из дальних стран.
Как служил, как воевали.
Лучше разузнать едва ли
Сможет царь когда-нибудь —
Праведен солдатский путь.

    Мало света, много пыли.  
Дюжину замков открыли,
Осмотрели всю казну
На огромную страну.
В закромах, увы, не густо;
Но, конечно, и не пусто;
По сусекам поскрести —
Можно кое-что найти.
Оценил Степан задачу,
Расспросил про недостачу,
Что пропало, и когда 
Приключилась та беда.
Схему набросал сначала,
Молча походил по залам,
Попросил он дёготь, мел;
В общем, всё, что захотел.

   Подготовил всё, что нужно,
Ожидать стал равнодушно,
Проверяя по утрам,
Не было ли гостя там.
И однажды план сработал,
Рядовой увидел что-то,
Что не видно никому,
А лишь одному ему:
«Государь, сзывай всех разом.
Посмотрю я метким глазом,
И на ком замедлю взор,
Тот и есть тут главный вор».

   Ранним утром, очень быстро,
Царь созвал своих министров,
Скопом, всех до одного;
Не забыли никого.
Посмотрел Степан с прищуром,
Подозрительно и хмуро,
Обошёл со всех сторон:
«Я уверен, это он!»
Царь сначала усмехнулся:
«Ты умом не повернулся?
Больно с выводами быстр —
Это ж первый мой министр!»

   «Можешь верить иль не верить,
Это всё легко проверить.
Убедись, что это так,
В общем, дело-то пустяк.
Правый бок испачкан мелом,
Пусть не видно, он весь в белом.
Просто проведи рукой
И поймёшь, кто здесь с тобой».

   Закричал министр, краснея
И собою не владея: 
«Ты, холоп, что тут несёшь! —
Жизнь свою не бережёшь?»
Стёпа наш сказал спокойно:
«Ты веди себя достойно.
Раз попался — не серчай,
По закону отвечай.
Закреплю я подозренье,
Для министра невезенье;
У него не только бок,
Но измазан и сапог.
Вымазан он дёгтем слева» —
Почернел министр от гнева —
«Я могу всё рассказать,
Все заметы показать».
Тут министр обмяк всем телом
И упал, запачкав мелом
Рядом с троном весь паркет.
Вот и спорам всем ответ.

   Государь весьма доволен:
«А ведь говорил, что болен,
Не хотел министр сюда.
Говорил, что ерунда.
Я ему, конечно, верил,
Безусловно, в полной мере,
Всё же вместе двадцать лет,
Я ценил его совет.
И вот на тебе, туда же.
Все воруют, что тут скажешь.
Трудно мне порой, солдат,
И судьбе своей не рад.
Оставайся, службу знаешь,
Будешь там, где пожелаешь.
Генералом хочешь быть —
Соглашайся послужить.
Я то думал, на подмогу
Волшебство с собой в дорогу
Непременно позовёшь
И ворюгу так найдёшь.
Ну а ты опять смекалку
Применил, немного жалко,
Что без чуда обошлось,
Всё без волшебства сошлось».

   Наш солдат не удивился,
Государю поклонился:
«Благодарствую, но всё ж
Ближе к дому невтерпёж.
Я привык к деревне, к полю.
Я ценю простор и волю,
Тесен царский мне дворец.
Отпусти ты, наконец!
Ну а чудо — будет чудо,
Что украл министр — добуду,
Только уж не обессудь —
Всем раздам я по чуть-чуть.
Мы живём несправедливо,
А могли бы жить счастливо,
Если б не зарвалась власть
И не воровала всласть».

   Вновь дорогою знакомой
Наш солдат шагает к дому,
И теперь уж навсегда,
Не страшна ему беда.
Не нужна ему столица,
Дома ждёт его царица,
Принц курносый ждёт его,
Государя своего.
Кот Самсон шагает рядом,
Примечает хитрым взглядом,
Всех хитросплетений нить
Чтобы сказку сочинить.
Рукавицы у Степана
Высунулись из кармана,
В них — желание одно
Сохранилось для него.
Он его не будет тратить —
Волшебства, пожалуй, хватит —
А оставит про запас;
Мало ли, не ровен час!

   Лет с тех пор прошло немало,
В жизни всякое бывало.
Кот Самсон уж сколько лет
По подъезду мой сосед.
Всё такой же толстый, рыжий,
С мордой наглою, бесстыжей,
Часто на крыльце сидит
И на всех вокруг глядит.
Как-то, помню, было лето, —
Рассказал мне сказку эту.
Рассказав, шмыгнул в подвал…
А я вам пересказал!

              Конец

                            г. Ярославль,
                              февраль 2019 г.

©    Николай Гончаров