Виктор ХАТЕНОВСКИЙ
г. Москва

Родился 5 апреля 1958 г. в Минске. В 1985 г. закончил  Саратовское театральное училище им. Слонова по специальности «актёр драматического театра». В 2007 — после восемнадцатилетнего перерыва — возобновил занятие актёрской деятельностью.  Стихи опубликованы  в литературно-художественных  журналах, газетах,  антологиях, интернет-альманахах  России,  Украины,  Белоруссии, Германии,  Канады, США, Молдовы, Чехии,  Израиля,  Франции, Бельгии, Новой Зеландии. Победитель Международного поэтического конкурса «Лёт лебединый» имени Петра Вегина (Лос-Анджелес, 2014 г.) Лауреат Международного поэтического интернет-марафона «Сокровенные свирели »  «45-й параллели» (Ставрополь, 2014 г.) Лауреат премии газеты «Поэтоград» за 2014 год. (Москва) Призёр (третье место) телевизионной поэтической эстафеты «Вечерние стихи — 2015». (Москва).  Лауреат IV Международного поэтического конкурса «45-й калибр» имени Георгия Яропольского. Обладатель Приза парижского литературного альманаха «Глаголъ» — «За литературное мужество!» (Париж, 2016 г.) Лауреат Международного литературного конкурса в честь десятилетия проекта «Зарубежные задворки» (Дюссельдорф, 2018 г.) В 2018 г. в издательстве «Российский писатель» вышла книга стихотворений «В застенках рая». 

«Между борьбой и миром...»

*   *   * 
Возлюбленная мной, — в момент полураспада,
Жизнь не растормошив признаньем роковым,
К безрадостной судьбе крамольного комбата
Примериваюсь, в грудь впуская терпкий дым.
Раздробленной судьбой — зачитываюсь. Скоро,
Потёртость вздорных плеч запрятав в соболя,
Ты под бравурный марш срамного приговора,
Жизнь выскоблив, сбежишь, как крыса с корабля.

*   *   * 
Благодарю Тя, Господи!
Господь, благодарю —
Её по Красной площади
Не вёл я к алтарю,
И радостью, обещанной
В начале всех начал,
Ты с этой дерзкой женщиной
Меня не обвенчал.
Благодарю Тя, Отче наш, —
В стране грехов и грёз
Всё пройдено, всё кончено
Без крови и без слёз.
Доверившись сну вещему —
Слов попусту не трать...
Пролей на эту женщину
Любовь и благодать! 

*   *   *
Сто тридцать восемь дней душа
Хандрит, безмолвствует. Не резкий,
Квартирный взмах карандаша
Раздвинет в полночь занавески.
Сроднившийся с корчмой невроз,
Рассеяв мрак прослойкой света,
На вновь поставленный вопрос
Не даст правдивого ответа.
Сквозь ржавый скрежет пустоты
Роскошным, мощным апперкотом,
Как лермонтовский Демон, ты
Судьбу поздравишь с Новым Годом.

*   *   *  
Набычив лоб, сойдя с ума,
И умертвив в октавах звуки,
Вновь расторопная зима
Ребенком просится на руки.
Она предчувствует разлад...
Кричит: «Юродивый, покуда
В грехах замешкался Пилат
И от судьбы бежит Иуда  —
Твори!»  Пытаясь мне помочь,
Деревья вскакивают с места...
Вот только странно в эту ночь
Смерть разодета — как невеста. 

*   *   *
Октябрь. Слякоть. Листопад
Флиртует с ветром. День обвалом
Надежд отмечен... Двое спят,
Укрывшись плотным покрывалом.
Ночная мгла не так страшна
Содружеству...  В застенках рая
Жена, как смерть, ему нужна;
Ей нужен муж, как боль зубная.
Так — было, есть. Так будет впредь.
Вновь умертвив в октавах звуки,
Она рискует — растолстеть,
А он  —  состариться от скуки. 

*   *   *  
Жизнь непроста.
Смерть многогранна.
С верой в Христа
Спит Дона Анна.
Спит Командор.
Скромно и смело
Спят с давних пор
Гамлет, Отелло.
В гроб Дон Гуан
Снёс васильковый,
Модный кафтан.
Для Казановы —
Дочка, жена,
Сваха, невеста —
Где-то нашла
Тихое место...
Сколько их, Бог,
Тех, кто из блюдца
Выпив, не смог
Утром проснуться?!
Выскоблив лбы
Жизненным стажем,
Скоро и — мы
Где-нибудь ляжем.  

*   *   *
С утра расцвела придорожная ива.
Возможно, чужую предчувствуя боль,
Природа сегодня так красноречива,
Что я над собою теряю контроль.

Забыты тревоги, бег в поисках хлеба;
Надуманный страх безвозвратно исчез.
Мне только бы видеть бездонное небо,
Рассвет и с туманом флиртующий лес. 

*   *   *  
Жизнь, как камни, раскидала
Нас. Взбодрив судьбу хлыстом,
Твёрдой поступью вандала
Входит память в старый дом.
Без фанфар, без песнопений,
Раздразнив промозглый тлен,
Входит, бродит... Чьи-то тени
Отделяются от стен.
Прорастает память телом:
Камнем высветлив версту,
Батька в платье чёрно-белом
Грудью тянется к кресту...
Прокричав веселью: «Трогай!»,
Ради нас — в расцвете лет
Свыклась мать с фортуной строгой;
Под Берлином — сгинул дед...
Скорбь неистовствует. Память
То безмолвствует, то вздрог...
Вздрогнув, пробует подправить
Сволочной оскал — дорог.
Жизнь вбивает ногу в стремя,
Грудь рубцует мошкара...
Ах, как сладко пахло Время
В предвкушении добра! 

*   *  * 
Сентябрьским днём иль сентябрьской ночью
Не встретившись с дерзкой вакханкой воочью
В бесхозных, в разросшихся зарослях вишен,
Ты сломлен; ты, как террорист, обездвижен.
Ты — жертва, мишень для спецназовской пули...
А впрочем, в Москве, в Катманду, в Ливерпуле
Всем тем, кто безвременьем на кол подсажен,
Восторженный скрежет бессонниц не страшен. 

*   *   *
День груб, нервозен, обездвижен.
Сдружились с пылью ордена.
Взрывная терпкость спелых вишен,
Как лоб, к руке пригвождена.
Вгрызаясь в чувственную мякоть
С восторгом бешеным, готов
Конквистадор смеяться, плакать,
Пешком отправиться в Ростов,
В Солнечногорск, в Саратов к тётке,
В прохладный сумрак, в синеву —
Чтоб где-то там без слёз, без водки
Из сердца выскоблить Москву. 

*   *   * 
Вдохнув разнузданность бедлама
В кумирню сплетен, склок, интриг,
Премьерша, фея, сволочь, дама
С листа сыграет — Лилю Брик.
Взорвётся текст, прогнутся доски;
Взлохматив рифмой канитель,
С разбега вздорный Маяковский
Нырнёт в проклятую постель.
Жизнь будет, сдвинув занавески,
Как поезд, мчаться под откос...
Всегда найдётся повод веский —
Чтоб в муках корчился Христос.
Спектакль закончится. В буфете
Смыв коньяком подкожный зуд,
Волчицей вскормленные дети
Премьершу — курвой назовут. 

*   *   *
Стучится ночь в оконное стекло.
Отравлен город сворой негодяев.
И темнота подтрунивает зло
Над городской бессонницей. Бердяев
Невыносим, как боль зубная... Здесь,
Где круглый год спирт заедают салом,
Ты, расчехлив взлохмаченную спесь,
Расправы ждёшь под скользким одеялом?
А, может — мысль к молитве пристегнуть,   
И жизнь на прочность испытать — покуда,
Приказом царским прикрывая грудь,
К тебе губами тянется Иуда?! 

*   *   *  
Мгла простёрлась над табло,
Подтверждая многократно —
Здесь, бесспорно, не тепло,
Здесь по-взрослому прохладно
В межсезонье. Здесь с утра,
В борозду вгрызаясь просом,
Смерть впускает медсестра
К пехотинцам и к матросам. 

*   *   *  
Раздышавшись, филигранно
Cдвинув чувства набекрень,
В сентябре скандально, рано
С темнотой сроднился день.
Втиснув душу в чёрный китель,
Мгла неистовствует; в нём
Твой подследственный сожитель
Жизнь подкармливал враньём.
Тридцать лет о нём — не слышно.
Но, как встарь, в надсадный вой
Впившись, льнет — скоропостижно —
Жизнь — к веревке бельевой. 

*   *   *
Март. Полночь. Не до сна.
Разголосилась нежность —
К возлюбленной. Весна,
Гормоны. Неизбежность
Раскрепощённых чувств,
Примкнувшая к гортани,
Взрыхляет сжатость уст
В честь злой казачки Тани.
Раскормленная страсть —
Сродни хворобе редкой —
Способна лгать и красть,
Взлететь над табуреткой,
Взбодрить, растормошить,
Прогнать сквозь рай и муки.
Мне вновь обрыдло быть
С возлюбленной в разлуке! 

*   *   * 
Между борьбой и миром
Не выровняв балласт,
Он вздорным конвоирам
Полцарства не отдаст.
Жесток, немногословен,
Бесстрашен, как бандит,
Нуждой взращённый воин
Весь мир поработит.
Вгрызаясь дерзко, слепо
В кремлёвский перепляс —
Громил врагов в Алеппо,
С землёй сровнял Кавказ.
Он врос в легенды. Даже
Был свят, как божество...
И жизнь — без камуфляжа —
Промчалась сквозь него. 

*   *   *
Передёрнув затвор беспросветной печали,
К ремеслу пристегнув взвод соломенных вдов,
Как младенца, шесть дней в колыбели качали
Расторопные улицы злых городов
Неустроенный быт, заскорузлость... Саратов,
Красноярск, присмирив к верху поднятый кнут,
В обездоленность лиц, в заторможенность взглядов
Даже видимость жизни уже не вдохнут.

*   *   * 
Дурная наследственность, взгляд исподлобья;
Бесстрастно, бессмысленно, жуликовато
Хрустят под стеклом бессловесные хлопья,
Как взрывы, в подследственном штате Невада.
Всё так же — в зашторенность чопорных зданий
Прицелившись — ластится зверь високосный
К взволнованным планам народных восстаний...
Ты слышишь — как плачут кремлёвские сосны?!

©    Виктор Хатеновский