Людмила ЗАЙЦЕВСКАЯ
г. Ростов-на-Дону

Родилась в 1982 году, по образованию филолог. Член Cоюза российских писателей, автор двух изданных книг стихов «Ментальные танцы девушек-му» и «Стихофизиология», печаталась в различных бумажных и электронных сборниках. Участник творческих мероприятий. Люблю поэтическую психоделику, пробую себя в жанре перформативного стихочтения и мечтаю о моноспектакле. Сейчас работает в РООИ «Перспектива» редактором портала по инклюзивному образованию «Все включены».

МЕСТО ВРЕМЕНИ

СТРЕКОЗА
Соединяя воздух и лицо,
на переносицу спустилась стрекоза.
Душило лето, плавилось в конце
романа, повести, черновика, наброска.
Пустыня окружала и плыла,
давя на веки раскалённым пальцем,
и обжигала желтизна кольца.

Синоптики предсказывали сад,
прохладу лестниц каменного дома.
Ловили шестигранные глаза
сигналы многомерных плоскостей.
Горизонталь, дыша, давила вниз,
песочным звуком испарялось море.
Всё падало и падало… А там…

тантамареску* мастерил художник,
блестела бирюза на сетке крыльев.
Фасетками в узоры закреплялись
фотограф, серебро, слепое тело.
Белели зубы и летели брызги.
Смотрели разными глазами лица
в окошко стрекозиной головы.

*Тантамареска – стенд для фотосъёмки с отверстием для лица (прим. составителя).

*  *  *
Есть такое место времени
рядом с вечностью и около,
где цикадными запевами
безусловно одинокие
элементы восхищения
притворяются дорогами,
паутинятся тропинками,
разбегаются закатами,
горизонтами картинными
замирают в фотографии.

На холмах рыжеет пыльное.
По ночам всплывает лунное.
Зодиаки лампиридные
бессловесное, безумное
сеют-веют нисходящими,
восходящими потоками.
Бесконечно настоящие,
гармонично одинокие
мыслят снами мысы влажные.
Небо молний ливнем спорит.
Я, до одури парящая,
умываюсь настоящим
и когда-нибудь, бесстрашная,
унесу моменты в море.

*   *   *
дождями пахнут камни ожиданий
плести из тины сеть прикрыть себя
нагую морем чайки умирают
всегда в одном и том же месте
лежат красивые и белые глазами
внимают пустоте глядят на небо
раскинув крылья обнимают бога
у чаек тоже варанаси* есть

сухие водоросли
камни теплым боком
прижали землю изумрудны воды
живые чайки в небе рыбу завтрак
и тины запах сеть почти готова
стою на солнце обнимаю бога
а бог совсем не знает что он есть

накрыла море тень устали руки
плести и обнимать устали пальцы
и перья чайки спрятались на скалах
кто выжил тот забыл второе имя
кто выжил тот забыл меня такую
кто выжил тот почти не помнит бога
лежу сухие водоросли камни
смотрю тебе в глаза раскинув крылья

*Варанаси – один из древнейших городов Индии; религиозный центр, в который приезжают индуисты со всего мира, чтобы умереть, ибо смерть в Варанаси сулит выход из круга перерождений.

КАРАДАГ
Чёрной спиной повернувшийся к солнцу
тихо вздыхает невидимо смотрит
прячет в карман можжевеловых ягод
чтобы хватило до самого детства
если опять умирать

море останется не разольётся
море опять добежит до коленей
лезет без спроса полынь в розмариновый
сон на ресницах пылинки дороги
я не хочу выбирать

знаешь Дракон я, пожалуй, люблю тебя
в полном ведре коктебелевых яблок
твёрдоминдальные зёрнышки горькие
ноздри оранжевый запах учуяли
время песок собирать

благословить голосистой цикадою
сладость эфедры* обманом заменим
на амплитуде твоих аномалий
тени палитры платановых платьев
сон демиурга опять

слишком тяжёл предрассветно беспомощно
дышишь огнём в горизонты потухшие
я у твоих ослепительных пальцев
море волную собою безбрежное
и не могу умирать

*Эфедра – степная малина – собирательное название вечнозеленых кустарников, растущих в умеренных и субтропических зонах Азии, Европы и Америки; её побеги — шишкоягоды — съедобны. 

*   *   *
Я возвращаюсь верхом на пылящемся тусклом отрезке луны, отражённой в воде.
Камни в карманах, песок, мотыльки в волосах неживые уже, но зачем мне живые они?
Я бы могла рассказать о планете, которая ближе, чем дальше, чем шёпот барханов и шелест травы,
я бы могла рассказать тебе, мальчик, но руки пустые мои, да и буквы закончились все.
 
Там целую вечность, мой мальчик, дышала дурманом, летала, топила, нагая, свой стыд и стремление вниз.
Небо текло облаками в меня, расстилало меня одеялом по берегу, как теперь быть,
если звёздами падали мысли и были они расчехлёнными, сонными, сочными, мимо природы вещей,
и даже ветер, я слышала, тихо, но слышала, слишком настырно на ухо шептал-целовал: позабудь.
 
Я возвращаюсь и вижу тебя, ты стоишь у плиты, варишь рис романтичнее кофе и думаешь вверх.
Эта ранняя осень, совсем ещё девочка, хочет к тебе прикоснуться и лезет в окно,
перешагнув подоконник, она тихим воздухом губы целует твои, обнимает, взлетает до лампочки, падает рыжим листом.
Ну а я улыбаюсь, мой мальчик, и радуюсь, радуюсь, осень признала тебя.
 
Но тебе до неё нет ни дела, ни мысли, и что за напасть эти листья, как тени дурных мотыльков!
В твоём городе сумерки, вечные сумерки, ночью и днём, одиночество в каждом углу...
И куда я вернулась, мой мальчик, и вся ли вернулась, не знаю, такие планеты всегда разбирают меня по частям...
и не больно, не страшно, не странно, а только отчаянье, только отчаянность, только печаль.

©    Людмила Зайцевская