Валерий ГОЛИКОВ     
г. Гаврилов-Ям 
«Потерялось зёрнышко...»

ЮНЫЙ МАРТ
Разбугрился снег над Волгой
Распластался одеялом.
До весны уж путь недолгий
А до лета путь немалый.

Юный март ещё в неволе, 
Не стучится к нам в оконце.
Но в него по доброй воле
Льёт лучи шальное солнце.

Зеленеет подоконник
От волнующей рассады 
Мы польём её на полдник – 
Пусть растёт, мы солнцу рады. 

Озорует огневое,
Сбруя золотом сияет.
…Так бывает лишь весною,
Ну, а летом, – кто же знает.

ЭТЮД
Опять сбегают этажи
В изломы лестничных площадок.
Ведь – это жизнь, простая жизнь,
Где каждый миг  тяжёл и сладок.

Блестит потухшее окно,
Как будто в сумраке колодца,
И я боюсь: туда на дно
Вот-вот душа моя сорвётся.

А там, как будто образа.
И в блеске светлого оклада
Пылают чёрные глаза
Моя любовь, моя отрада.

Мне это кажется, иль нет,
Что вечер красным полушалком
Мне машет, будто шлёт привет,
И манит к деве в лике ярком.

И так пронзительно глядят
Глаза волнующей Авроры.
И в небо звёздное летят
Святые звуки Баркаролы.

СКОЛЬКО РАЗ ЦВЕЛИ ЛУГА 
Думал, может всё пройдёт и откатится. 
Ветер ласково трепал её платьице, 
Река струилась в тишине под старой ивою,          
И была она, как солнце, красивою!

Я ей руки целовал, губ не трогая.
Она юною  была, недотрогою.
Я нырял в густую глубь омутиную,
Рвал кувшинки под водой прямо с тиною.

Я кидал их из воды прямо в руки к ней,
И звенел её восторг посреди полей!
Как была она стройна на обрыве том,
Как была она юна на лугу густом.

… Сколько раз цвели луга  с тех далёких дней.
Ни кувшинок, ни ветлы на  реке моей.
Лишь смеётся перекат струйкой звонкою,
Над которым вновь стоим с той девчонкою –  
Верной спутницей моей, Богом венчанной,
Самой лучшей, дорогой милой женщиной.

СЕНОКОСНАЯ
Сено духмяное, воздух медовый!
В краску вгоняя частушкой бедовой,
Мечут девчата под солнышком стог,
Пышный, большой, как домашний пирог.

В небо раздольная песня взвилась,
Всё в ней живое – и радость, и страсть!
Солнце горячее. Млеет трава.
Добрые, зрячие в песне слова.

Словно ромашки белеют платки.
Вьются вокруг молодух мужики.
Лошади фыркают, дроги скрипят,
Валится воз на визжащих девчат…

Катится пот по румяным щекам,
Не до усталости женским рукам:
Завтра опять стоговать у реки,
Дни сенокосные все коротки.
                                                                  
…Где-то и ты там, грустинка моя –                             
Звонко хохочешь, печаль затая.

О ПРЕКРАСНЫХ ДНЯХ НЕ СПОРЯТ
Наша юность пахла солнцем,
Речкой, лесом и малиной.
Нас баюкала природа
В колыбели ночи длинной.

Мы влюблялись и любили
Целовались до рассвета,
А над нами гнезда вили
Соловьи в начале лета.

Мы боролись с тишиною
По-мальчишески нескладно
И росли в прекрасном мире,
И мужали.
Ну, да ладно – 

О прекрасных днях не спорят.
…А потом пришло взросление.
Запах пота, запах горя
Лёг на наше поколение.

Время было непростое,  
В странных всплесках новой моды.
Оказалось, что в «застое»
Мы прожили эти годы.

…Эти выдумки анонсом
Отмелькали, век охаяв.
Мы стареем, чётко зная:
Наша юность пахла солнцем!

В САДУ ЛУЧИСТОЕ ЗАТИШЬЕ
В саду лучистое затишье,
Осенним силой воздух смят,
И яркие четверостишья
Как птички на ветвях сидят.

Я их ловлю из гущи кроны,
Где яблок сочные плоды.
Светлы и одухотворены
В моей душе стихов следы.

И я молчать уже не в силах,
Восторг мешает мне дышать… 
Как в сенокос копну на вилах,
Вот так стихи не удержать.

ПОЛЕНЬКЕ
                                          Правнучке

Вручили маме тёпленький комочек,
Зевнула кроха и открыла глазки,
Голубизной рассеяв звёзды ночи,
Как в самой доброй и прекрасной сказке.

А за окном весёлые снежинки
Играли и водили хороводы,
И что-то тихо пели для  Полинки,
Наверное, про будущие годы.

Вот первый пролетел с её рожденья,  
Форсит шалунья в радостных нарядах,
В глазах её восторг и изумленье,
Она гостям, подаркам, шуму рада.

Но вот устала Поленька слегка,
Прижалась к маме: – Пать! Пока, пока.

ОСЕНЬ
Иду по золоту листвы, 
По краю осени,
На грусти жухнущей травы
Улыбки просини,
А в кущах вязов вдоль реки
Наряд меняется,
И в эту радугу стихи
Мои вплетаются.

МИР УЖЕ НЕ БУДЕТ ПРЕЖНИМ
Не дотянули мы до коммунизма,
Не досидели на рабочем стуле.
От перестройки рухнула Отчизна,
Обманутый народ пошёл на пули.

И вот уже скончался век двадцатый,
В котором жили мы, отцы и деды.
А в новом веке всё, что было свято
Ломают перестройки дармоеды.

И сколько б мы в бессилии не бились,
Не создавали памятник «Надежде»,
И сколько бы мы Богу не молились,
Мир никогда уже не будет прежним.

ПОТЕРЯЛОСЬ ЗЁРНЫШКО                
Русский я до донышка, 
До ржаного зернышка,
От весенней почечки, 
До болотной кочечки.
Выращен деревнею, 
Сшит тесьмою древнею.
Верю в труд, терпение, –  
Нету слов священнее.
Вся-то жизнь – земля и хлеб, 
И кривой крестьянский серп.
Предки этим же серпом 
Защищали отчий дом.
А земля, что жизнь давала, 
Их же в срок и забирала.
Примет матушка и нас, 
Как настанет скорбный час...
                    
От добра и жизнь добрей. 
Только мы к судьбе своей
Равнодушней стали, злей. 
От невспаханных полей
Веет тленом запустенья. 
Все богатство поколенья
Разошлось по сундукам.
А репьи остались нам.
На добро уж – ни намека. 
Нет в Отечестве Пророка,
Что б вдохнул надежду в Рай. 
Что осталось подбирай.

А ведь жили на Руси 
По закону «не проси».
Торговали с заграницей 
Первосортною пшеницей.
А каков был русский лен!
Шли в Россию на поклон
За мехами, за рудой. 
Крепок рубль был золотой! 
Мастеров российских дар! 
Все трудились – млад и стар.
И трудились на страну
На народную казну.

Труд такой теперь не в моде,
Интереса нет в народе.
Раскололось донышко,
Потерялось зёрнышко.
Век открыл второе дно – 
Русским быть не выгодно.
Утомилась земля-мать
Своих деток принимать.

ОН
Он, –  истоптанный жизнью старик,
Не предавший двадцатого века.
На коленях стоять не привык. 
Век слепил из него  Человека.

Он, искусан Великой войной, 
Изрубцован пером подозрений.
Он прожил за колючей стеной
В паутине смешных обвинений.

Не прощён и за жизнь, и за смерть,      
Где в бою полегла его рота.
…Остаётся лишь в Рай загреметь – 
Новой власти почетная льгота.

РОССИЯ
Пахло небо осенью густой
И, как будто, из небесной сини
Плыл по небу голос золотой
С песней к засыпающей России.

Ширились заката рубежи,
Солнце опускалось понемногу.
А в полях ещё полоски ржи
Обметали росную дорогу.

Сквозь закат тянули журавли,
Песню, нарушая горьким криком.
Был ли в жизни их кусок земли,
Чтоб забыть его в краю великом.

Когда терпким запахом болот
Позовут опять России дали,
Они снова ринутся в полёт.
В крике их не слышится печали.

ЭХО СТАРОЙ ДОРОГИ
Отшумели клёны вдоль лесной дороги,
Заросла травою вековая пыль,
Здесь когда-то мчались тройки, сани, дроги, – 
Всё, на чём стояла наших предков быль.

Здесь храпели кони в бешеной погоне,
И сплетались с вихрем песни ямщиков,
Здесь звенели кружки на лесных пирушках,
И трещали двери у лесных шинков.

Здесь ещё витают то ли дух колонны,
То ли брань конвойных, то ли звон оков,
То ли ветра всхлипы, то ли клёнов стоны,
То ль слова молитвы русских мужиков.

От шинков дорожных, арестантской доли
Словно на погосте, – холмики, бурьян.
Сколько здесь гонимых, наглоталось воли,
Сколько их забытых, сгинувших от ран.

Умирают клёны.… Всё уходит в вечность,  
В седину туманов, в глубину проток.
Под травой бурьянной скрыта бесконечность
Памяти российских горестных дорог.

КАК СЫН РОССИИ ВЕРЕН
Немного мне осталось на земле
Прекрасной, голубой, зеленой, белой.
Как я люблю ее оттаявшей и спелой,
И не хочу растаять в вечной мгле! 

Жизнь позади хрустальна и чиста,
В ней рай моих надежд, моей светлицы,
Я создавал и быль, и небылицы,
И чувствовал, как мечется мечта.

А, если и грешил, –  от буйства сил,
Но святости России был я верен.
Как мать её любил, превозносил!
И след моей любви к ней не потерян.

УМЕРЕТЬ БЫ В ВЕСЕННЮЮ ПОРУ
Умереть бы в весеннюю пору,
В длинный день, в соловьиные трели,
Когда некуда деться простору
И в земле, как в прохладной постели.

Умереть бы внезапно, без боли,
Как от выстрела падает птица.
А потом в расцветающем поле
Теплым ливнем июньским пролиться.  

© Валерий Голиков