Детские страницы

Светлана ЧЕРНЫШЕВА
г. Вологда

ТАК МЫ С ВОВКОЙ РЕШИЛИ

Компас
    По вечерам я редко гулял, только если уроки не заданы. Во-первых, ничего-ничего не должно быть записано в дневник на завтра. И даже не начёркано, как иногда случалось: то — заячьи уши, то — машинные колёсики, откуда не возьмись. А во-вторых, оценки плохие не имеют права появляться. Чтобы мама не подумала, что я дурака целый день валял.
    А вот сегодня повезло. Иду, счастьем сияю, а тут Вовка. Мы с ним настоящие товарищи. Только он высокий. Папа говорит, что он фамилию Жирафов оправдывает. К тому же на целый год меня старше. А я нормального роста. Удачно выросший, на свой собственный возраст. 
    — Вовка, приветик! Куда ты?
    Он остановился, чтобы руку из кармана вынуть, она у него иногда там застревает.
    — Давай, — говорю, — помогу! Конфету, что ли, припрятал?
    А Вовка огляделся по сторонам и шепчет:
    — Там компас путешественника. 
    Ничего себе. Вовка с таким инструментом и в Африку дошагает. Сядет на песочек в пустыне и станет на жирафов любоваться.
    — Знаешь, — говорит Вовка, — компас для чего нужен? Чтобы тебя разыскать! 
    Я от такого чуть в лужу не свалился, которая в единственном числе на улице сохранилась, ещё с прошлого года. Неужели меня —  по компасу? Вот так Вовка! Как-никак нашёл! Стрелка ко мне примагнитила? Всё-таки, не зря считается, что компас — вещь надёжная!

Представляешь, задача!
    Мама часто говорит, что домашнее задание — это не просто так, лишь бы в тетрадке почёркать. Два часа безделья, и готово! Это у взрослых время, словно реактивный самолёт, пролетает. Не успели оглянуться! А я за эти два часа штаны до дыр протёр, а задачи не сходятся. Потому что в ответах совсем по-другому. 
    — Вот беда! — закричал Вовка, влезая в моё окно, — на улице дождь закончился, а ты всё над тетрадками чахнешь, как старый дед.
    Я, конечно, когда это безобразие увидел, возмутился. Нельзя же окно с дверью путать!   
    — Ну, а что делать,— говорю, —  если задача не сходится?
    Но Вовка только рукой махнул. Мол, сдалась тебе эта задача!           
    — Может, для наглядности всё наяву представить? Интереснее будет решать!
    — Это как? — говорю.
    Вовка задумался немного для приличия.
    — Ага! Можно любую задачу в игру превратить. У тебя про что там?
    Я бы ему поверил, конечно, но дома наяву про футбол и мячи, забитые в ворота, никак не представить. Нет никаких условий.
    — Это потому, что ты в футболиста не превратился! Иди, шорты с майкой  спортивной напяливай, чтобы с героем задачи сравняться. Всю жизнь тебе подсказывать?!
    Я злюсь, потому что не в ворота попадаю, а Вовка в ладоши от радости хлопает:
    — Семь плюс семь да ещё плюс семь, получается двадцать один забитый гол. Как в ответе!
    — Минус разбитое окно. Да ещё одна задача осталась, посадочно-огородная. Ни за что наяву представить не получится. Где мы клумбу возьмём? Может, цветы на гвозди и болтики  заменить?
    Я полез уже доставать ящик из кладовки, где всякие штуки мастеровые хранились. Но Вовка головой даже замотал, мол, нельзя болты с цветами путать, даже понарошку. 
    Лучше бы ничего не затевали. Как-никак, а стекло никому не мешало. И вот я думал, думал, а придумал Вовка. Взял ножницы и вырезал из маминого халата васильки и ромашки, а потом ещё астры с пионами. 
    — Вот, — говорит, — считай на здоровье.
    Я чуть не онемел, потому что халат наполовину короче сделался. Тут Вовка от меня устал и обратно выпрыгнул с нашего первого этажа, со словами: «Тебя не дождёшься!».
    Задача про цветы всё-таки решилась. И я быстро-быстро на улицу собрался. Как-никак там Вовка, а он всегда что-нибудь придумает.

Мармеладные мечты
    Как-то раз в магазине я увидел зайца, мармеладного. Он весь такой необычайно-прозрачный, от ушей до хвоста. Через него, наверно, можно всё на свете разглядеть. Даже солнце. Если только  одним глазком, а другой закрыть от удовольствия.
    Когда домой пришли, я всё не мог успокоиться. У меня этот заяц в голове засел, заодно с ароматом ванильно-сладким. И стал я к маме приставать, чтобы она мне его купила. Конечно, мама сказала:
    — Заяц как заяц, обычная сладость, опасная для зубов.
    И я надулся, щёки по всему лицу распустил, словно шарик. Ткни пальцем и — нет меня. 
    — Эх, — говорит мама, — не хочется у тебя на поводу идти, но и смотреть, как ты погибаешь, нет сил. Куплю зайца, вместо самолёта дистанционного, который ты на прошлой неделе выпрашивал. А теперь всё... мармеладный заяц.
    Я так обрадовался, прямо до потолка подскочил. Хорошо, что мама меня словила и на стул усадила. Когда наступил вечер, я чувствовал себя самым счастливым, потому что на столе лежал заяц, даже лучше того, которого я в магазине заприметил. Ведь этот был только моим.
    — Ну, и чего ты ждёшь? — спросила мама. — Ешь, мармелад свежий, от солидной фабрики.
    И она взялась за мармеладные уши, чтобы накормить меня, как маленького:
    — Ай, — закричал я, — больно! Смотри, заяц дрожит. 
    Мама отдёрнула руку.
    — А зачем... он нужен, если его есть нельзя?
    Я пожал плечами, чтобы стало понятно — нужно подумать. Мысли имеются!
    — Ладно, — согласилась мама, — твоё дело.
    И я стал с зайцем носиться по комнате, например, он мог старую люстру превратить в радугу... Он много чего мог, этот заяц из мармелада. И тут мне ничего не оставалось, как признаться:
    — Этот заяц — моя мечта! А что делать с мечтой, я ещё придумаю!

Облачные вопросы
    Вовка постоянно в облаках витал.  
    — Понимаешь, облака в кого угодно могут превратиться! Не то что люди.
    Мелет всякую ерунду. Потому что жизни не знает! Подумаешь, облачные звери и рыбы в небе привиделись. Пусть и дракон крылатый, тоже ничего особенного. Вот мой папа, например, может и гвозди забивать, и картины маслом писать. И на огороде у него урожай хороший. Ещё шьёт на машинке, прыгает на одной ноге — раз сто или двести, сушит гербарии на батарее и умеет водить велосипед. Пальцы устанешь загибать от его превращений.
    А Вовка считает, что только в облаках можно разглядеть чудеса. И сам стал какой-то воздушный. Тощий и почти прозрачный. Волосы длинные, как у белого льва. 
    Видно, и разговаривать не хочет. Даже не смотрит в мою сторону. Вроде как меня и нет. Совсем растворился в облаках, бесповоротно. 
    — Тебе не надоело время попусту тратить?
    — Ничего не попусту, — спустился на минутку с небес  Вовка, —  вот люди не могут быть сначала большими, а потом маленькими...
    — Могут! Вырастем и станем большими. У людей всегда так, такие уж жизненные условия.
    — А обратно могут стать маленькими?.. Как облака!
    — Зачем, интересно — обратно?
    Решил я у папы поинтересоваться, вдруг есть какие-нибудь достижения науки по этому вопросу. 
    — Да проще  простого, — отвечает папа. — Я с тобой вечером по ковру машинки гоняю?
    — Ну, бывает!
    — Значит, в детство впадаю и маленьким снова становлюсь, но только ненадолго. Потому что на работу нужно бежать! 
    И ничем люди облаков не хуже! Я теперь этому Вовке забью облачный гол, будет знать.  Попадись мне только... А он стоит на улице, с открытым ртом. Всё в небесах летает.
    — Совсем не на что, — говорит Вовка, — смотреть. Потому что небо безоблачное. Были облака и сплыли. 
    — Завтра снова появятся. Не горюй...
    — То-то и оно, — подтвердил Вовка, — исчезнут, а потом снова тут как тут. А люди так умеют?
    Я пожал плечами и поплёлся восвояси. На небе было ясно, но от этого легче не становилось...

Хлебные дела
    Идём мы с Вовкой из магазина и булки жуём.  
    — Вот это хлебушек, — восхищается Вовка. — Когда вырасту, буду его выращивать.
    — Чего делать? — прокашлявшись, спрашиваю я. — Чуть из-за тебя не подавился.
    Вовка мне по спине постучал кулакам.
    — На тракторе буду работать, землю пахать.
    И где он эту технику видел? В городе, кроме автобусов и троллейбусов, ещё легковушки имеются. Но они... так, для передвижения. Если на своих ногах лень, а на двух колёсах в детстве не научили, то остаётся автомобиль. А вот трактор... Ай да Вовка, ясно, в музее побывал!
    Я крепко задумался, даже шагать остановился. Хлеб выращивать интересно, если потом такие вкусные булки вырастают. И тогда Вовка всё по порядку рассказал. Оказывается, чтобы булки выросли, нужно сначала поле вспахать и зерно посеять. А как появятся  колосья, срезать их комбайном и вымолотить зёрна. Они должны в муку превратиться — в белую, воздушную, нежную, послушную. А потом из неё можно и булку испечь. Этому делу отдельно нужно учиться. 
    Он рассказывал и руками махал, а я думал про то, о чём раньше не задумывался. Чтобы тоже на тракторе работать. Вместе с Вовкой.

В зоопарке, как дома
    Вовка сказал, что пойдёт в зоопарк. Он зверей очень любит, особенно верблюдов и жирафов. Я как услышал, что у него и билет есть, то сразу же надулся. И перестал на Вовку смотреть, чтобы не расплакаться. А он говорит:
    — У меня и для тебя билет есть, бесплатный!  Его в придачу дают, чтобы друга  с собой взять.
    И у меня немножко настроение поднялось. Но я Вовке сильно улыбаться не стал, чтобы он не задавался.
    — Ладно, пошли, — говорю, — только я слонов очень люблю. У них кожа толстая, а на голове уши, словно крылья. А нос-хобот  вроде шланга. Вжик-вжик — и дождик пошёл. 
    Мне, конечно, жирафы тоже нравились. Но я эту любовь Вовке отдал. Пусть радуется. У него и фамилия подходящая. Почти родственная, для длинношеих. А там, в зоопарке, в клетке без крыши жираф сидел взаперти и вокруг поглядывал.
    — Ах, какой красивый. Наполовину — в клетке, а наполовину  — на воле.
    — Точно, — говорю, — как мы с тобой, вроде в зоопарке, а будто дома. 
    Мы сначала вокруг клетки с обезьянами носились, вроде как орангутангов изображали. А они нас, вот умора! А когда подошли  ко льву, то у него волосы дыбом встали. От страха! Про это тётенька с микрофоном и болтающимися наушниками сказала:
    — Испугали льва своими выкрутасами!
    И пошла вперевалочку, вроде гусыни. Я ей на прощанье хотел кое-что объяснить, но Вовка закричал:
    — Там павлин!
    И я сразу за ним побежал, а руки грязные о штаны вытер, чтобы не быть на обезьяну похожим.
    — Закрывай глаза, будешь открывать потихоньку, а то в обморок свалишься... от такой красоты. Только смотри, не обманывай!
    Ничего себе, птица! Будто из сказки. Хвост веером, с блестящими изумрудными кружочками. А на голове — корона из веточек, с лесными шишечками.
    — Сам ты, — говорит Вовка, — с шишечками. Гляди, это же антенны с телепередачами! Скоро нас с тобой покажут.
    Вечером, и правда, нас с Вовкой по телевизору показали, как вокруг клетки с обезьянами скачем. Видно, тётя-гусыня засняла на камеру. Мама сказала, что так себя вести неприлично, даже дома. И что завтра пойдём в зоопарк снова — извиняться!

Жаль...
    Вовка решил переехать в самом начале лета. Его родители новый дом выбрали, на другом конце города. Там и школа уже стояла, почти что в поле. Её тоже недавно построили. Приходите, новые ученики! 
    — Неужели, — говорю, — тебе в нашем доме не живётся? Здесь и облака привычные, и мечты мармеладные...
    — Жаль... конечно!
    И подарил мне свой компас. Если его правильно настроить, то мы никогда не потеряем друг друга. Так мы решили!
    — Смотри, как магнитит, — гордо сказал я. — Это потому, что по-другому быть не может. Дружба преград не боится!
    Мне очень хотелось Вовке тумака дать, за то, что он меня бросает. Но мы только обнялись...

©    Светлана Чернышева