Юмор и сатира

Александр ПОНОМАРЁВ
г. Москва

Пономарев Александр Сергеевич родился в 1970 году в Москве. Образование высшее техническое. Пробует себя в различных жанрах. Публиковался в журналах «Бельские просторы», «Нева»). Победитель Международных конкурсов «Рассказище» (2020), «Ступень к Парнасу» (2021), лауреат Международного конкурса имени М. В. Исаковского «Связь поколений» (2021), дипломант конкурса «Вы Долматов? — Приблизительно». Член РСП с 2020.

СЕЙЧАС ПОГУГЛИМ

   «Закруглившись» у себя в юридической консультации, я по пути домой забежал в районную поликлинику, к терапевту. У кабинета очереди не наблюдалось. О том, что здесь еще недавно творился Армагеддон, напоминал лишь кем-то забытый зонт, сиротливо прислонившийся к банкетке, несколько бесплатных газет с кроссвордами и стойкий запах корвалола.
   — Повезло так повезло, это все потому, что талон мне удалось урвать на самый конец приема, — подумал я, и, неуверенно постучавшись, толкнул дверь. — Здрасьте.
   Сидевший за столом мужчина в белом халате и сползших на нос очках, отложил планшет и небрежно кивнул мне, указывая взглядом на стул:
   — Ну рассказывайте, что у вас стряслось, больной, на что жалуетесь.
   Прочистив горло, я принялся описывать свое состояние:
   — Гиперемия слизистой в полости рта, экзема на запястьях по типу Капоши. А еще увеличились и стали болезненными регионарные лимфоузлы. Один, тот что под ключицей, а другой в локтевой ямке….
   Врач вскинул глаза и тут же смущенно их опустил:
   — Пальцем лучше покажите, если вам не затруднительно.
   Я с готовностью ткнул в район плеча и на сгиб левого локтя.
   — Мда, мда, редкий случай в моей практике, неоднозначный, — сказал доктор, задумчиво теребя нос, — А почему такое с вами произошло, сами вы не догадываетесь, конечно?
   — Отчего же? Вследствие Т—клеточного иммунодефицита, судя по всему, — ответил я, — или в результате нарушения продукции интерферона, или быть может сбоя в работе макрофагов. А причина? Да мало ли. Но скорее всего из-за стресса на работе, усугубленного осенним недостатком витамина Д, ну и тяжелой жизнью вообще.
   — Ишь ты, грамотный какой нашелся, может быть и диагноз свой тогда назовете? – с ироничной улыбкой спросил врач, монотонно набирая одним пальцем текст на компьютере.
— Полагаю, что рецидивирующий Герпес симплекс, — бодро отрапортовал я, но увидев его недоуменный взгляд, добавил, — Вирус простого герпеса, сезонное обострение, проще говоря.
   — Ааа. Ну да, ну да, ты смотри-ка угадал. Я и сам, не успели вы войти, понял, что сплошное обострение у вас, — сказал доктор, удовлетворенно занося полученную информацию в базу, — Кстати, насчет диагноза это я так просто спросил. Для поддержания разговора исключительно. Ну и что вы принимаете сейчас, позвольте тогда уж поинтересоваться?
   — «Виферон» – 10000 единиц, в суспензии.
   — О! – обрадовался эскулап и взглянул на меня победоносно, — Знакомое какое название. Вот и продолжайте его принимать до полного исцеления, это очень сильный антибиотик.
   — Так какой же это антибиотик, доктор, это белок рекомбинантный человеческий, — сорвалось у меня.
   — Конечно же белок, разумеется белок, а я что сказал? – блудливо стрельнув глазами по сторонам, выдохнул хозяин кабинета и принялся усердно протирать очки. После неловкой паузы он решил все-таки объяснить данное щекотливое обстоятельство:
   — Устал я сегодня, просто жуть. Тридцать человек принял. Поэтому под вечер, как видите, заговариваться начал уже. Всем помоги, во всем разберись. Толпы страдающего народа вокруг, а я на целую поликлинику один единственный толковый терапевт. И чего вы хотите от меня, больной, после такого сумасшедшего рабочего дня?
   — Да ничего особенного, коль скоро вы с диагнозом разобрались уже, за что я вам, конечно, премного благодарен. Осталось только выписать мне что-нибудь эдакое на основе диэтилбензимидазолия трийодида для наружного применения, ну и, разумеется, «Ацикловир» или «Пенцикловир» перорально, чтобы все стало и вовсе замечательно.
   — Ди… ти … мезозой, — терапевт попытался записать на слух, но у него ничего не вышло, — Пер…бер... Вот что, — поднес он к моему лицу планшет, — Вы повторите больной, все, что мне тут сейчас наговорили, только в микрофон. А потом мы живенько погуглим…, — Он встрепенулся, —… Алиса…
   — Зачем гуглить, доктор? Давайте, лучше я так напишу.
   — Ну раз вы настаиваете, то вот вам ручка и бумажка. Только умоляю, поразборчивей.
   Не успел он протянуть мне через стол блокнот, как тут же всхлипнув, судорожно схватился за поясницу:
   — Ой, мамочки!
   Мужчина в изнеможении откинулся на спину, уголки губ его задрожали, а по откормленным щекам прямо на воротник халата заструился пот, смешанный со слезами и соплями:
  — Спинааа, ох, Боженьки. Грыжа… иииии…, наверное, сломалась, прободение позвоночника или еще чего-нибудь в этом роде, — скулил он, вытирая бледное лицо.
   «—Надо же, — расстроился я, — В кои-то веки удалось прорваться на прием к специалисту, да и тот того и гляди загнется. Нет уж, так дело не пойдет.»
   — А ну-ка прилягте, доктор, — решительно сказал я страдальцу, вежливо поддерживая его за поясницу, — И не переживайте вы так, сейчас разберемся.
   Стенающий доктор угнездился с моей помощью на кушетке в позе эмбриона.
   — Тут больно? А так, а так? — спрашивал я, аккуратно постукивая его по пояснице и нижнему отделу позвоночника, — Ну, все ясно, это у вас воспаление седалищного нерва. Люмбаго, короче говоря.
   — А это… это не очень страшно?
   — Не смертельно, и лечится легко, — успокоил я бедолагу, после чего вколол ему обезболивающее. — Теперь одевайтесь, доктор, а мы вам пока лечение назначим.
   Помыв руки, я, усевшись за докторский стол, написал схему лечения, комментируя ее вслух:
   — Принимайте с утра и на ночь по две таблетки ортофена, или, при его непереносимости, хондроксида. Ну и диклофенак тоже потихоньку втирайте. Через неделю как рукой снимет. Сейчас же временно ограничьте физическую активность, а вот на будущее старайтесь, наоборот, как можно больше двигаться. Это вас сидячий образ жизни так наказал.
— Все она, — обреченно развел руками доктор, когда его слегка отпустило, — Она виновата, работа проклятущая. Сидишь тут днями напролет — врачуешь за так называемую зарплату. Того на ноги поставь, этого спаси, всех исцели. Впрочем, что мы все про меня, да про меня, — спохватился он, — Вам-то чем я еще могу помочь, больной?..

*** * ***

   На прощание он долго тряс мне руку и, преданно заглядывая в глаза, повторял: «Заходите, любезный. Почаще заходите, не стесняйтесь. Если что, то сразу к нам. Всегда поможем. Самолечением только не вздумайте заниматься, не играйте с огнем».
   — Эй, больной, — окликнул он меня, когда я был уже в дверях, — Напомните, пожалуйста, а как там у меня это называется,
   — Что это?
   — Ну это? – смущенно показал он себе на поясницу. — Люмбаго, что ли?..
   Я шел домой и грустно думал: «Конечно же буду заходить. Куда же от вас, от медиков, денешься. Я быть может и не пошел бы в другой раз (жизнь как-никак научила уже без медицины обходиться), только лекарства в отсутствие рецепта аптека мне все равно ни за что не отпустит…»