К 700-летию со дня смерти Данте Алигьери
ПОЭТЫ  ИТАЛЬЯНСКОГО РЕНЕССАНСА
Итальянские поэты, предшественники и современники Данте в переводах Александра Триандафилиди

Александр Николаевич Триандафили́ди (род. 3 ноября 1981) — русский поэт-переводчик, литературовед. Автор первого полного стихотворного перевода рыцарской эпопеи Лудовико Ариосто «Неистовый Роланд» на русский язык. Родился в Ростове-на-Дону в семье служащих. Окончил Ростовский государственный педагогический университет (ныне в составе ЮФУ) по специальности «филология, иностранные языки». Член Союза российских писателей (СРП) с 2014 года. В 2003 году в издательстве «Нюанс» (Таганрог) вышел дебютный сборник стихотворений «Души моей сонеты». В 2005 году в издательстве журнала «Дон» вышел второй и последний на сегодняшний день сборник оригинальных стихотворений А. Триандафилиди «Арабески» . С 2006 года практически полностью прекратил писать стихи, посвятив себя поэтическому переводу. Основная сфера творческих интересов А. Триандафилиди — эпическая поэзия Средневековья и итальянского Ренессанса (XII – XVI века).  В 2009 году начал сотрудничество с Е. В. Витковским в интернет-семинаре «Век перевода». Участвовал в ряде коллективных изданий авторов «Века перевода». С французского переводил стихи поэтов-символистов, поэму Николя Буало «Налой». В 2010—2011 годах участвовал в работе над книгой Мориса Роллина «Неврозы», сборником «Проклятые поэты», четырехтомным собранием стихотворений главы «Парнасской школы» Леконта де Лиля. В 2009 – 2013 годах перевел поэму Анджело Полициано «Стансы на турнир» , подборку стихотворений и поэм Лоренцо Медичи, а также малых произведений Луиджи Пульчи. Вместе эти работы составили авторскую книгу переводов «Лоренцо Медичи и поэты его круга». Переводил с английского стихи Оскара Уайльда, Конан Дойля, Редьярда Киплинга, Роберта Сервиса и поэтов Первой Мировой войны. В 2018 году при поддержке министерства культуры РФ выпустил авторский сборник переводов «Адонис. Французская поэзия XV—XIX веков». Из пасторальной итальянской литературы перевел роман Якопо Саннадзаро «Аркадия» и трагикомедию в стихах Джамбаттисты Гварини «Верный пастух». В 2019 году закончил перевод романа в стихах Джованни Боккаччо «Филострато», а также поэмы-видения Джеффри Чосера «Дом славы». В серии «Билингва» издательства «Текст» в том же году вышло собрание переводов из Петрарки: 150 сонетов и канцон.

Фридрих II Гогенштауфен
Federico II, 1194 – 1250
Король Сицилии, император Священной Римской империи. Ему приписывается 4 стихотворения на старо-сицилийском диалекте, среди которых публикуемый сонет, видимо, один из первых образцов этой прославленной формы. 

*   *   * 
Умеренность, заслуги и расчет
Присущи мудрым от дурных в отличье,
Нам не богатство цену придает,
Лишь в благородстве истинном величье.

И худородный храбрым прослывет,  
Пусть беден он и без казны в наличье;
На высшую ступень восходит тот,
Кто праведен и кто блюдет приличье. 

А кто сокровищ накопил не счесть
И держится уверенно у власти,
Тот может вниз низринуться легко.

Умом не упивайся, коль он есть, 
За взлетом крах нередок в дольней части,
Сколь ни взнесет фортуна высоко.  

Пьер делла Винье
Pier della Vignе, 1190 – 1249
Родился в Капуе. Занимал видные посты при дворе Фридриха II в Силиции. Внезапно впал в немилость, ослеплен и заточен в тюрьму, где повесился. Его встречает Данте в виде пня в Лесу самоубийц. Сохранилось всего 5 его стихотворений. 

*   *   * 
Амор желанный, чтимый мной стократно, 
Красавица, мне дал вас как награду, 
Жду часа и поры благоприятной,
Когда познаю наконец отраду.
Как тот, кто покорить намерен море,
С попутным ветром, с парусом выходит
И верен сметке, сметка не подводит, —
Так я стремлюсь к вам, к дорогой сеньоре. 

Я мог бы к вам явиться, дорогая,
Подобно татю, что крадется ночью!
Была б любовь счастливая такая,
Чтоб видел благо я свое воочью!
Я речь повел бы красными словами,
Как долго к вам любовью пламенею —
Пирам так Фисбой не болел своею,
Как я, пока живу на свете, — вами. 

Любви ответной вашей сердцем жажду
И уповаю: радость недалече,
Не замечаю, плачу или стражду,
Когда мечтаю о грядущей встрече.
Коль я надолго задержу дыханье,
Как будто смерть, и вы меня лишитесь,
Быть слишком строгой, донна, воздержитесь, 
Не то умрет ваш верный от страданья. 

Живу надеждой, донна, этим благом, 
И сердце вам преподношу в подарок,
Но мнится, медленным иду к вам шагом
В возвышенной любви, чей пыл так жарок.
Я жду и чаю приобщиться к счастью,
Под парусом прийти в ту гавань, роза,
Где с вами не страшна штормов угроза,
Там сердце будет жить под вашей властью.

Ты донеси мой плач, о канцонетта,
К той, что над сердцем любящего властна,
Ей расскажи, сколь боль несносна эта
И что умру я от любви несчастной;
Мне передай ответ в своем посольстве,
Как облегчить любовную мне муку, 
И если в чем-то был я ей в докуку,
Пусть кару мне назначит в недовольстве. 

Джакомо (Якопо) да Лентини, Нотарий
Giacomo da Lentini, Notario, ~ 1210 – ~1260
Нотариус при дворе Фридриха Второго. Глава Сицилийской поэтической школы, оказавший значительное влияние на поэтов Нового сладостного стиля и через них на Данте. Считается изобретателем формы сонета. Его поэзии свойственны вычурность языка, подчас «темный» стиль, игра словами и неожиданные метафоры.

*   *   * 
Возможно ли, чтоб донна столь большая
Сквозь щели глаз моих в меня вошла,
И в сердце неотступно пребывая,
Куда б ни шел, всегда во мне жила?

Где место входа, право, я не знаю
И удивляюсь, но она, светла,
Царит, лампадой ясною сияя
В глазах моих, что словно зеркала.

Огонь внутри, наружу без излома
Его лучи выходят в мир из глаз,
Оттуда — к сердцу, где они как дома.

Влюбиться бы мне так, как в первый раз,
Не вами, нет, душа моя гнетома,
Лишь отраженьем, донна, вижу вас.  

*   *   *   
Влюбленные вглубь сердца зачастую
Недуг запрячут от сторонних глаз,
А свой скрывать мне было бы впустую —
Проявится чрез боль он сей же час.

Я принял волю над собой чужую
И сам себе нисколько не указ,
Лишь если вам тем самым не служу я:
И смерть и жизнь мои, мадонна, в вас.

И весь я ваш, и это сердце — донне;
Кто не последует совету сердца,
Тот не живет как надо меж людей.

Я сам не свой у вас как на ладони,
Лишь если вы не в мыслях страстотерпца,
Немного духа есть в груди моей. 

*   *   * 
Далек от лика — с ликом я в разлуке,
Любви улика — память не безлика,
В ней образ лика и бровей излуки, —
Сильно толико лицезренье лика.

Величье лика лицезрю в разлуке,
Забыть не в силах ту, что милолика;
Виденье лика в жизненной излуке —
Как зреть Творца, могуществом велика.

Величьем лика я пленен в разлуке,
Как приобщился ангельского лика,
Себе воображая прелесть лика.

Велика осознанья сила: лика
Я не лишусь вовеки и в разлуке,
Покуда в памяти бровей излуки. 

Гвидо Гвиницелли        
Guido Guinizelli,  ~1230 – 1276
По специальности юрист, правовед. Глава Болонской поэтической школы, основатель Нового сладостного стиля, один из учителей молодого Данте в лирике.

*   *   *
Ваш ласковый привет и милый взор
Меня сражают наповал при встрече,
Идет войною на меня Амор,
О милосердии здесь нет и речи.

Разит меня он дротиком в упор
И делит сердце надвое, увеча,
Слова теряю, а в груди костер,
Как у того, чья смерть уж недалече.

Сквозь очи проникает сей тиран.
Так молния в бойницу башни грянет,
И все внутри крушится, пепелится.

Я становлюсь как медный истукан,
И жизни дух во мне уж не воспрянет,
Мне в человека не преобразиться.

*   *   *
Мне от страданий некуда укрыться,
Амор идет в атаку, ополчен,
При встрече от него не защититься,
Меня на землю повергает он,

Как стену — молния, коль гром случится,
Как дерево — могучий аквилон.
Очам тут сердце: «В вас погибель, мнится»,
А очи сердцу: «Всё принять резон».

Сквозь очи внутрь вливается сиянье,
Оставив боль в сердечной глубине,
И мне не остается уж иного:

Те очи, где любови пребыванье,
Желанием пронзают сердце мне.
Так дрот сражает хищника лесного.

Фольгоре да Сан Джиминьяно
Folgóre da San Gimignano,   ~1270 – ~1330
Настоящее имя поэта Якопо ди Микеле, родом из небольшого городка Сан Джиминьяно. О его жизни не сохранилось почти никаких сведений, тем не менее это один из самых выдающихся тосканских поэтов комико-бытового направления, современников Данте. Из его творческого наследия сохранилось 32 сонета в том числе три сонетных цикла, один из которых мы публикуем впервые на русском языке. 

Сонеты на вооружение рыцаря

Вступление 
Юнца в доспехи скоро облекут,
И новый рыцарь для сего обряда
Намерен сделать всё, что только надо:
Владенья, замки под залог пойдут.

Гостям вино, хлеба и много блюд —
Телята, дичь, на вертеле говядо;
Девицы, челядь, комнат анфилада,
Одры и свечи в канделябрах тут.

Засим парад себе представим конный,
Воителей, друзей прекрасный круг;  
Знамена, копья, бубенцы, попоны,

И пляски здесь, и музыка вокруг;
Так веселятся знатные бароны,
Девицы, дамы в окруженье слуг. 

Храбрость
Юнцу раздеться Храбрость повелела.
Сказала: «Друг мой, изменись же днесь,
Угоден мне кто обнаженный весь,
А до иного нет никак мне дела.

Забудь привычки прежние и смело
Пот проливай, трудись, из кожи лезь;
Тогда с тобой подружимся мы здесь,
Чтоб не страдал и сердце не скорбело».

Затем она при виде наготы
К нему на руки прыгнула мгновенно 
И молвит: «Плоть мне посвящаешь ты. 

Я дар приму и отдарю отменно,
Твои деянья будут не пусты,
С тобой пребудет слава неизменно». 

Смирение
Смиренье кротко подошло к нему
И молвит: «Мне доверься без опаски,
Я вымою тебя в заботе, в ласке,
Белее снега станешь посему.

Послушай, вкратце: к сердцу твоему
Хочу с собой носить ключи на связке,
За мною следуй, будешь словно в сказке,
Как сына, под опеку я возьму.

Лишь об одном предупрежу: гордыне
Извечно я непримиримый враг,
Не должен ты водиться с ней отныне.

Твоей подругой стану только так;
Ты будешь чтим и здесь, и на чужбине,
Как истинно моих вкусивший благ».   

Умеренность
Умеренность пришла к нему и стала
Чистейшим полотенцем отирать,
И тотчас уложила на кровать,
Где лён, шелка, перина, одеяла;

Доселе, вспомни, музыка звучала,
И были песни, игры, благодать;
Отныне окруженье не под стать,
Достичь ты, рыцарь, должен идеала.

Засим сказала: «Ну, вставай сей миг,
Ты должен в мире весь переродиться,
Не забывай порядок, что постиг».  

В ней столько мыслей, что бездонны, мнится,
Ее оковы попрочней вериг, 
Нельзя сказать: «Мне лучше уклониться».

Веселость
Пришла Веселость, и глаза горят,
Вся как розарий дева молодая,
Лен, бархат, шелк, и белка дорогая —
Ее роскошный праздничный наряд;

Венок на голове чарует взгляд,
Украшена как будто в пору мая;
Трясется пол, гульба идет такая,
Когда ее, красавицу, узрят.

В чулках и туфлях, ряжена прилежно,
И сумка со сребряным ремешком,
Надетым сверх прекрасной кожи нежной, 

Поет под лютню сладким голоском
И представляет юношу небрежно
Всем девам, обступившим их кружком.

Маттео Фрескобальди
Matteo Frescobaldi,  1297 – 1348 
Один из поздних представителей Нового сладостного стиля, сын известного поэта Дино Фрескобальди, друга Данте. Публикуемая канцона направлена против Якопо де’ Габриелли из Губбио (1295 – 1363), подеста Флоренции с 1331 года, чье правление отличалось деспотизмом. Отец Якопо, Канте, в свое время приговорил Данте к изгнанию.

*   *   *
Флоренция моя, стоишь над бездной,
Всевышний, что дарует благодать,
Как видно, волю дать
Решил твоей врагине, злой Фортуне;
Тебя я зрю из-под завесы слезной
И в муках сердцем вынужден страдать,
Просвета не видать,
И утешения искать мне втуне.
Днесь доблесть, справедливость не пестуньи
Угасшей добродетели твоей:
В тебе недуги с каждым днём сильней.

И как же ты придёшь к здоровью снова,
Когда враги тебя убить хотят,
Когда от врат до врат
В тебе лишь тати, что ведут к разгрому?
Кто добродетель защитит сурово?
Тебя скорей в руины обратят,
Зане мой видит взгляд,
Как ты правленью следуешь дурному.
Воистину, мы не достойны дома,
Гнезда того, в котором как птенцы,
И скорбный вопль летит во все концы.

Флоренция, пока величьем духа
Своих достойных граждан ты цвела,
Великие дела
Свершали дети твоего Мардзокко*;
И вот, как на панели потаскуха,
Себя и сарацинам отдала.
Ах, доля несветла
Пришла к тебе от твоего порока!
Направь назад, когда не поздно, око,
Будь цельной, неделимою для всех,
И вместо плача грянет звонкий смех.

Где мудрость, справедливость и терпенье,
И остальные сёстры, что твоим
Сокровищем благим
Считались в пору прежнего расцвета?
Бессовестно на них чинят гоненья
Гордыня, алчность, похоть, ибо им
Дала жилище, злым,
Что плоть твою изгрызли до скелета;
И не боишься осужденья света,
Ни Господа, который столько раз
К победе вёл тебя в тревожный час.

Мне стыдно молвить о тебе так худо,
Я сам птенец из твоего гнезда;
Но тяжко мне всегда,
Ведь всё во мне обидою задето.
Ты так слепа, что и не зришь покуда,
Как червь в тебя проникнул без труда.
Не видишь, что вражда
Соседская тебя лишает света.
О, если в мыслях глянула б на это,
Кем и куда ведома, суть познав,
Ты поняла бы, что укор мой прав.

Канцона, знаю: кто тебя прочтет,
А это будут многие, тому ты
Заронишь в сердце смуты,
Ведь о пороках речь в тебе идет;
Кто приглянётся, с тем поговори,
Не покажись невежливой, смотри.

* Мардзокко — каменный лев, символ Флоренции.

©    Перевод Александр Триандафилиди