Евгений ОЛЬХОВОЙ
г. Ульяновск

Родился в 2001 году в Ульяновске. Занял второе место в литературном конкурсе «Поэтическая весна в Пречистом крае» (2020) в номинациях «малая проза» и «поэзия». Призер открытого литературного конкурса «Благословляю каждый миг», посвященного 150-летию со дня рождения И. А. Бунина  в 2020 году (второе место в номинации «проза»). Сейчас учится в Литературном институте имени Горького.

СНЕГУРОЧКА

    У Лю ямочки на щеках, а из-под шапки пушатся лёгкие непослушные волосы. Она неуклюже ворочает большой и рыхлый ком — слоистый снег проседает под тяжестью, налипает неровно и ненадёжно. Пятилетняя сестра Лю упирается мокрыми вязаными варежками в комок поменьше: 
    — Снегурочку. Давай слепим Снегурочку. 
    Панельные пятиэтажки, таращатся окнами на муравейник маленького двора. Внизу — черные муравьишки на белом, вверху — белые, снежные, на чёрном. 
    Мимо по обледеневшей дорожке скользят на каблуках одноклассницы Лю, хохочут и взвизгивают, когда с гаражей летят крепкие снежки, нацеленные в огромные меховые помпоны. Лю отворачивается и бьет по снежным щекам Снегурочки, будто хочет привести её в чувство: 
    — Одна сторона толще… 
    — У нас самая красивая! — радуется сестра, оглядывая снеговиков, снежных зайцев и колобков, выросших во дворе.
     Лю кивает. Их Снегурочка топорщит крутые бока и ручки-веточки. 
    — Ужи-и-инать! — кричит в форточку мама.
     — Эх, сломают, — печально тянет маленькая. 
    — Пусть только попробуют, — Лю угрожающе прищуривается в сторону гаражей, на которых, как взъерошенные галчата, сидят пацаны.
    Сестры исчезают в дымном прямоугольнике подъезда. 

    Вечером Лю, поджав ноги, сидит на табуретке у горячей батареи, пытается читать и посматривает в окно. 
    — Ты в сновиденьях мне являлся,
    Незримый, ты мне был уж мил, — строки путаются, не запоминаются, их
 смысл ускользает и смешивается с бьющим в стекло мокрым снегом. 
    Снежное воинство испуганно жмется вокруг Снегурочки, когда во двор вываливается мальчишеская толпа. Крепкие удары разбивают напополам комья крепости, сшибают уши снежным зайцам, сносят головы снеговикам, так любовно отполированным детскими руками. 
    — Вот гады! — Лю стучит книжкой по подоконнику. 
    Есть там один… Двоечник Женька. Он всегда со всеми дерется, рисует на
 стенах тупые граффити, гоняет на старом «Юпаке»… Теперь придется успокаивать сестрёнку, если эти сволочи… 
    Возле Снегурочки они остановились. Потоптались. И не тронули. Пошли куда-то дальше, нестройной ватагой. Вон Женька, в смешной, древней ушанке. И в кроссовках. Дурак. Понтуется…    Она ему однажды едва не накостыляла в школе… А потом столкнулись на лестнице и он посмотрел как-то виновато… Не стал ломать Снегурочку, видел, что это их с сестрой… 
    — Люда, сбегай в ларёк, у папы сигареты закончились! 
    Так неприятно снова вбивать ноги в сырые сапоги…
 
    Дверь злобно хлопает пружиной. Снегурочка возвышается среди снежных развалин. Лю обходит, чтобы заглянуть ей в лицо. На груди у Снегурочки приколот веткой тетрадный листок, на котором расплылись синие чернильные слова «Людка Ремизова». 
    Уже не Снегурочка, а уродливая снежная толстуха скалится на Лю, ширится необъятными целлюлитными боками, таращится пучеглазо и беспомощно. 
    Лю с размаху всаживает пятку ей в живот, молотит кулаками по глупой морде. Снежная бабища жалобно ухает и рассыпается. Лю плюхается на развороченное снежное мясо и рыдает. 
    — Лю-лю-люююю, — воркуют глупые жирные голуби на соседском балконе. 
     По железному карнизу бьёт капель, падающая с крыши: 
     — Блю. Блю. Блю. 

©    Евгений Ольховой