.

Галина ЛУПАНДИНА
г. Рыбинск
«Я была когда-то птицей...»

 

Я БЫЛА КОГДА-ТО ПТИЦЕЙ
Надо ж этому случиться —
Мне судьба дала немало.
Я была когда-то птицей,
В небесах легко летала.
И, не зная слез и боли,
Облака крылом пронзала.
Я летала птицей вольной
И внезапно перестала.

 

Не кружу я по дорогам,
Что сверкают звездной пылью.
В антресоли над порогом
Спят натруженные крылья.
На пере тускнеет краска,
С красотой уходит сила.
Оттого ли, что напрасно
На крылах тебя носила?

 

Мне ночами небо снится,
Все зовет меня куда-то.
Я была когда-то птицей.
Я крылата! Я крылата!
И тебе дано немало,
Просто ты рожден бескрылым.
Ты прости, что целовала,
А летать не научила.

 

*   *   *
Моросит за окнами, моросит.
Чтоб теплее стало, зажгу свечу.
У меня прощения не проси —
Не хочу прощать тебя, не хочу.

 

Не хочу вздыхать у твоей груди
И своим вниманием угощать.
На четыре стороны уходи!
Не хочу, не буду тебя прощать.

 

Говорят, что надо врагов любить,
Забывать обиды. Какая чушь!
Я теперь другая, а стало быть,
Не хочу прощать тебя, не хочу!

 

В доме не теплеет, свеча дрожит
И качает огненной головой.
Прогорай до капли, свечная жизнь!
До последней капельки восковой!

 

МУЗЫКА
Обуглены, сомкнулись облака.
Сквозь их завесу не прорваться дню.
Но проплывает музыка — легка
И неподвластна мраку и огню.

 

Живительная, чистая вода.
Помилуйте! Не отголосок ли
Того, что пели Ангелы, когда
Мою на Землю душу принесли.

 

Душа остаться чистой не смогла.
Как тяжело об этом вспоминать!
Но музыка простила и пришла,
Чтобы во мне, вернувшись, зазвучать

 

Живительная, чистая вода.
Помилуйте! Не отголосок ли
Того, что пели Ангелы, когда
Мою на Землю душу принесли.

 

ПИСЬМО ИЗ ДЕРЕВНИ
В первых строчках своего письма
Кланяюсь тебе, кума, и детям!
Дни у нас погожие весьма,
Целый месяц вёдро, солнце светит.
Как Надюшка — крестница моя?
Девкой ладною, должно быть, стала?
Нынче утром вспоминала я,
Как она конфетки добывала.
Все кармашки доверху набьёт
Ест сама и потчует соседей.
Только вот уже который год
В гости дочка крёстная не едет.
Что сказать из наших новостей?
Всё, как прежде. Мы живём негромко.
На Успенье помер дед Михей —
Батька рыжей поварихи Томки.
Нет в деревне больше никого.
Только я да старенькая кошка.
Кумушка, хочу я одного:
Приезжайте! Хоть бы на немножко.
А на том прощаюсь и прошу:
От грехов оберегайте души!
Вскорости ещё вам отпишу.
Я за вас молюся. Бабка Груша.

 

ВОРЧУХА
Ворчуха считалась богатой деревней.
А место какое! — повсюду ключи.
Здесь церковь стояла со звонницей древней,
Да жалко, порушили на кирпичи.

 

Зато очень быстро построили  школу
Из церкви. Точней, из останков её.
И здешний мужик — шебутной и весёлый —
В привольное, сытое верил житьё.

 

Рождались, работали, пели, любили
В своём незатейливом мире простом.
О Богом забытой российской глубинке
В тогдашней Ворчухе не слышал никто.

 

Но это когда-то. А нынче Ворчуха
Пуста, что и сотни таких же ворчух.
Живёт-доживает в деревне старуха,
Ворчит, мол, съезжать никуда не хочу.

 

Ей в городе было бы, знамо, полегче.
С людьми-то сподручней, сомнения нет.
Покличешь — придут, заболеешь — полечат.
Ну, что ещё нужно на старости лет!

 

И дочка, и зять переехать просили.
Да, видно, умом уже тронулась мать.
«Я здесь, — говорит, — охраняю Россию.
Кому-то ведь надо её охранять.»

 

БЕЛЫЙ НАЛИВ
В юном далёком году,
Неприхотлив,
Царствовал в нашем саду
Белый налив.

 

Медленно плыл по селу
Летний мотив —
Ласковый, как поцелуй,
Белый налив.

 

Первенец славной семьи
Яблочных див,
Нежил владенья свои
Белый налив.

 

В тёплое прошлое дверь
Приотворив,
Я вспоминаю теперь
Белый налив,

 

Запах забытых давно
Детских молитв,
Спелую лунную ночь —
Белый налив.

 

*   *   *
Я умоюсь луной,
Отразившейся в спящей реке,
И её белизной
Тёмных мыслей громаду отмою.
Пусть течёт чистота
По виску моему, по щеке,
И, от бреда устав,
Я почувствую радость покоя.
Вот сейчас зачерпну
Я её и лицо омочу.
Только спрятал луну
Грузной тучи кочующий остров.
Не дано, стало быть,
Отражённому в водах лучу
Черноту отбелить —
Это было бы слишком уж просто.

 

*   *   *
В час, когда брожу по облакам,
Облакам полночным,
Я скучаю по твоим рукам
Чутким и порочным.

 

Слушая, как ясны голоса
Сновидений детских,
Я мечтаю о твоих глазах
Ласковых и дерзких.

 

Ночь меня качает, искупав
В ароматах пряных,
Чтоб напомнить о твоих губах  
Нежных и упрямых.

 

И куда б дорога ни вела,
Мне необходимо
Чувствовать наполненность крыла
Твоего, любимый!

 

Но опять я возвращаюсь в мир,
Где беда, где войны.
Милый мой, покрепче обними,
Милый мой, покрепче обними -
Мне с тобой спокойно.

 

*   *   *
Сквозь окно, прикрытое неплотно,
В маленькую комнату мою
Ароматом яблоневой плоти
Проникает молодой июль.

 

Одолев преграды занавесок,
Осторожно, не мешая мне,
Очертанья луннооких фресок
Повторяют тени на стене.

 

Непривычно тихо этой ночью,
Необычно лунно и светло.
Лишь прозрачный мотылёк хохочет
Крыльями о пыльное стекло.
 

 

Я ПОЭТКА
В старых джинсах, в смешных кроссовках,
За трамваем пытаюсь мчаться
Я — поэтка и философка.
Жаль, по виду не догадаться.

 

На бегу зацепила ветку
И ругнулась (почти цензурно).
Как мне стыдно! Ведь я ж поэтка!
Я должна говорить гламурно.

 

Опустевшая остановка,
Плюнуть хочется вслед трамваю.
Но как истая философка
Я над этим поразмышляю.

 

Зря неслись, рассекая лужи,
Философка с поэткой вместе.
Композиторка я к тому же.
Сочиню-ка об этом песню.

 

*   *   *
Осень ушла, а зима не настала —
Странное чувство.
Жить в ожиданьи чужого начала —
Это искусство.

 

Слушает небо седого молчанья
Долгие ноты.
Гулко звучит проливными ночами
Соло фагота —

 

Соло безвременья, соло унынья.
Грустная штука.
Жить в ожиданьи присно и ныне —
Это наука.

*   *   *
А зима опять пришла без снега...
В детстве всё совсем иначе было.
Помню, как зима спускалась с неба,
Я её ладошками ловила.

 

А она ложилась мне на пальцы
Невесомой холодящей крупкой,
Словно бы побелка осыпалась
С потолка небесной стыни хрупкой.

 

Мир на время становился белым,
Чистым от случившегося снега.
Помню, в детстве... нет не в детстве дело.
Дело в чистоте души и неба.

 

ЗИМНИЙ АВТОБУС
Рождённый в прошлом веке немолодой автобус
Везёт меня неспешно, не торопясь ничуть.
А за окном замёрзшим лишь белые сугробы
И бесконечно белый далёкий зимний путь.

 

В салоне пассажирском привычный дух солярки.
Он мне родней, чем лучший французский аромат.
А жизнь скупа порою на добрые подарки,
И этой зимней трассе, я как подарку, рад.

 

Я с кем-то повстречаюсь и навсегда расстанусь,
Запомню чей-то голос, увижу чей-то взгляд.
Жизнь нас перетасует и по местам расставит:
Автобус, пассажиры и снежная земля.

 

Немолодой автобус, рождённый в прошлом веке,
Не торопясь нисколько, домой меня везёт.
Я знаю, чем дорога важна для человека:
Тем, что в конце дороги дом человека ждёт.        
 

 

©    Галина Лупандина