Арина РАДЗЮКЕВИЧ
г. Ярославль
ИЗУМРУДНЫЙ ОГОНЬ
        Сказка

    Это случилось в те времена, когда тебя ещё и на свете не было. Или был ты, но не помнишь ничего. А может, помнишь, но не веришь в свои воспоминания. Но это БЫЛО! В те памятные времена не искажали ещё облик земной дороги и пашни, города и плотины; не оплетала мир сеть выдуманных границ; воздух, вода и почва каждой каплей своей, каждой частицей дарили жизнь, а не смерть. Всем растениям, всем животным хватало места под солнцем, да и само Солнце гораздо реже пряталось за тучи — ему нравилось смотреть на согреваемый его лучами мир.
    И жило тогда на Земле свободное племя людей. Жили они в мире с природой, поскольку были мудры, и не считали себя царями и хозяевами планеты, поскольку были справедливы. А как много было им дано! Они умели бегать, как лани, прыгать, как кенгуру, плавать, как щуки, и летать, как орлы. Но редко пользовались они своими умениями. Им не нужно было догонять добычу, потому что не ели себе подобных, а питались лишь растениями, грибами и молоком. Им не нужно было убегать от преследователей, потому что не было у них врагов, а если и надо было защититься, то для этого применялся совсем другой дар. Зачем же им были даны умения? Для познания мира и видения красоты. Согласись, что понять жизнь рыбы гораздо легче, нырнув вместе с ней в глубину, ощутить не лёгкое прикосновение воздуха, а упругие струи воды; промчаться, стремительно меняя направление, в серебристой стае; увидеть не сверху, а снизу ту границу, что разделяет два мира. С ТОЙ стороны она выглядит совершенно иначе — не прозрачным стеклом, а тонкой, постоянно движущейся плёнкой, на которой солнечные лучи то и дело рисуют радужные пятна и дуги.
    И понять мир птиц станет совсем просто, если можешь подняться с ними высоко-высоко в небо. Какой великолепный вид откроется тогда твоему взору! Только там можно ощутить всю бесконечность мира и почувствовать себя его крохотной частицей.
    Любование красотой пробуждает желание её изучать. Разве можно было, не ныряя, прийти к понятию плотности, а не паря в воздушных потоках, задуматься о теплообмене? Нет, всё было изучено тогда, когда люди ощутили это на себе, почувствовали, заинтересовались, а не придумали, сидя в лабораториях.
    А, изучив красоту, люди научились беречь её, заботиться о ней. Забота заключалась в не нарушении, в обдумывании того, как каждый поступок, каждый шаг отразится на этом цветке или на той горе сейчас, завтра, через тысячу лет.
Так и жили люди в мире и согласии с природой, будучи частью её, причём не самой заметной. Нет, не были они дикарями. Они имели прекрасную одежду из хлопка, льна, шерсти и шёлка; жили в красивых домах; имели домашних животных, выращивали нужные растения. Но людей было так немного, а Земля так велика, что поля и пастбища органически вплетались в мир, не нарушая его целостность и красоту, а лишь добавляя её. Люди не строили фабрик и заводов, не прокладывали дорог, не возводили мостов. Во всём этом не был нужды.
    Сейчас нам может показаться, что это племя являло миру суперлюдей, невероятных, сказочных, невозможных в нынешнее время. Но нет. В те годы это были самые обычные люди с совершенно естественными способностями. Не удивляет же нас то, что мы можем ходить на двух ногах и писать авторучкой. И мы могли бы так бегать, нырять и летать, если бы не случилось то, что случилось.
    А было у тех людей ещё одно умение: каждый из них владел Изумрудным Огнём. Ребёнок получал Огонь не при рождении, а в пять лет, когда уже умел управлять не только своими жестами, но и своими чувствами. Получал? Нет, никто и ничто не вручало человеку этого Огня, он сам просыпался внутри его и сопровождал до самой его смерти. По своему желанию человек выпускал Изумрудный Огонь из ладоней или кончиков пальцев. И по желанию же он мог изменять его свойства. Огонь был то дымчатый, полупрозрачный, то плотный, почти твёрдый; то прохладный, то горячий. Он мог вытекать расплывающимися языками или вылетать узкой струёй.
    Как только не использовали Изумрудный Огонь. Им можно было освещать дорогу в ночи, подавать знак, лечить больного, утешать обиженного и веселить грустного. Из него лёгким движением пальцев можно было вылепить прекрасную скульптуру, подержать немного на воздухе до полного затвердения, а потом отнять у своих рук и подарить любимому человеку. Умельцы порой плели изумрудные кружева, которыми украшали веранды и балконы.
    Только одного не мог Изумрудный Огонь — нанести вред. Да, мог быть горячим, но не обжигал, а лишь согревал и пробуждал к жизни. Он мог быть холодным, но не замораживал, а лишь успокаивал. Он мог быть острым, но не ранил, а привлекал внимание.
    А люди и не пытались принести ближнему своему боль и страдание. Если такое случалось, то самым сильным наказанием для провинившегося был огорчённый взгляд любимого человека.Люди, конечно, были разные. И Огонь их Изумрудный различался оттенками. Вдобавок, у некоторых людей он имел запах. У кого-то кисловато пах зелёными яблоками, у кого-то — солёной свежестью моря, а у кого-то — сладким мёдом. Но запах был еле уловим, и многие его не замечали.
    А изделия из Изумрудного огня всегда передавали те чувства автора, которые он хотел вложить в своё творение. Если это была статуэтка человека, то застывший Огонь становился непрозрачным, гладким. Если кто-то создавал кусочек моря, то Огонь взъерошивался волнами и навечно застывал в движении. А если это был цветок, то каждый лепесток превращался в тонкую, со светом изнутри, прозрачную плёнку.
    Изумрудный Огонь порой помогал человеку выражать чувства. Вот обрадовался чему-то малыш. Он прыгает, восторженно кричит и высоко поднимает руки с распахнутыми ладошками. Смотри: при каждом его прыжке из кончиков пальцев вылетают и рассыпаются вокруг зелёные искры. Ребёнок светится от счастья. (Кстати, не оттуда ли пришла к нам эта фраза?)
    А вот молодой человек впервые пришёл на свидание. Он говорит о каких-то пустяках, внешне уверен и спокоен, но на самом деле очень смущён. Однако скрыть смущение ему не удаётся. Что делаешь ты в подобной ситуации? Крутишь кнопку на куртке? Постукиваешь по коленке веточкой? А это молодой человек то и дело выпускает из ладони язычок пламени, спохватившись, прячет его назад, но через секунду выпускает снова. Юноша вспыхивает от смущения.
    Вот мужчина трудится: строит дом или пашет поле. Он счастлив тем, что приносит пользу, горд результатами труда. Он вкладывает в работу всю силу свою, всю энергию. И Изумрудному Огню уже тесно внутри, но руки работника заняты. Тогда вокруг всего человека появляется зеленоватое свечение. Потом, к вечеру, когда он отдохнёт, оно исчезнет. Но пока мужчина горит на работе.
    А где-то на веранде сидит в кресле-качалке старушка. Она глубоко задумалась, и руки привычно ищут на коленях кошку. Но кошка давно умерла — увы, их век много короче человеческой жизни. Зато из сморщенных ладоней начинает вытекать Изумрудный Огонь. По форме он почти не похож на кошку, но мягкий и, кажется, мохнатый. Старушка, задумавшись, всё гладит и гладит его, такого тёплого, и греется у огня своих воспоминаний.
    А как же Изумрудный огонь мог лечить? Люди тогда почти не болели. Только порой получали травмы или становились прибежищем микробов, которые и в те времена были вездесущи. Каждый лечил себя сам с помощью Изумрудного Огня. Впрочем, если самому было несподручно, больной мог обратиться к любому человеку. Если дело было в воспалении, то Огонь, струящийся из ладоней лекаря, становился холодным. Он настолько остужал внутренние ткани, что микробы погибали. Если же больной получал травму, то Изумрудный Огонь превращался в иглу, что вылетала из кончика пальца. Она проникала внутрь органа, разрушала инородное тело, тромб, гематому. И она же сшивала, склеивала, скрепляла повреждённые ткани. Таким вот замечательным лекарем был Изумрудный Огонь.
    И могло бы всё это сохраниться и по сей день, если бы не случилось то, что случилось.
    Однажды в одной семье родился сын. В самой обычной семье — самый обычный мальчик. У него уже росли старшие брат и сестра, и никто и подумать не мог, что из-за этого младенца изменится История. Однако это произошло.
Мальчик сперва ничем не выделялся среди остальных людей. Был он здоров, как и все люди, в меру шустр. Со временем стали проявляться и обычные умения. В два года он любил бегать наперегонки с жеребятами; в три с любопытством собирал камушки на дне протекающей рядом речки; в четыре ещё робко, но поднимался в воздух. Все его сверстники развивались так же. Но потом произошло несчастье.
    Когда мальчику исполнилось пять лет, у него в ладошках НЕ появился Изумрудный Огонь. Сначала родители не насторожились, поскольку у некоторых, духовно инфантильных, этот дар запаздывал с проявлением. Но когда и через полгода в сыне не блеснуло ни одной искры, их охватила паника. Мальчик — урод! Неужели ничего нельзя с этим сделать? Не один месяц родители пытались разбудить Изумрудный Огонь сына своим теплом. Они брали его маленькие ручонки в свои ладони и бережно, с любовью и нежностью, вливали в него свои Огни. Час за часом, сменяя друг друга, отец и мать стремились помочь малышу. После этого его ладошки светились отражённым светом, но тот, не подкреплённый внутренними силами, быстро гас.
    Родители, стыдясь позора, пытались своё горе скрыть. Но разве такое явное уродство могло ускользнуть от чужих глаз?
    Первыми с удивлением и непониманием стали поговаривать об этом дети. Они заметили: когда все играют в зелёный мячик, созданный Изумрудным Огнём, их приятель не может поймать и удержать игрушку с помощью своего огня. И когда все задерживаются на улице дотемна или возвращаются поздним вечером из леса, то лишь один из них не освещает себе дорогу Огнём, а молчаливо пользуется отсветом чужих. Никто из детей не решался спросить этого мальчика о странностях его поведения, боясь смертельно обидеть такими нелепыми подозрениями, но между собой порой шептались.
    Слухи дошли и до взрослых. Постепенно всем стала известна страшная правда. Мальчик — урод! Природная доброта, такт и любовь не позволили людям оскорблять эту семью или бояться её. Нет, нет, никаких отрицательных эмоций, только жалость и сочувствие. При больном старались, по возможности, не пользоваться Изумрудным Огнём, чтобы не обижать, не подчёркивать его непохожесть на других. И, как всякого больного, тем более — больного ребёнка, его баловали. Лучшая одежда и игрушки, лучшая еда и максимум внимания.
    А мальчик рос, превращался в юношу. Пришло время ему заводить собственную семью. Ни он сам, ни кто другой даже не подумали, что уродство может передаться по наследству. Но, увы, именно так и произошло. Рождались дети у юноши, не имеющего Изумрудного огня. Они были весёлые и подвижные, как все дети. Со временем, как и все, начинали бегать, прыгать, плавать и летать. И когда старший в пять лет, вопросительно глядя на родителей, показал им пустые ладони, взрослые растерялись. Опять урод? Мать бросилась согревать ребёнка, но отец только махнул рукой: если в своё время ему двое дарили Огонь и ничего не смогли сделать, то один человек, даже мать, тем более ничего не сможет.
    Шли годы, взрослели дети, и каждый из них в пять лет протягивал к родителям пустые ладони. «Помогите!» — молили их взгляды. Отец отворачивал лицо, в его лазах стояли слёзы. Как он мог дать детям то, чего у него самого никогда не было?
    Тогда, чтобы дети не росли испуганными и стеснительными, родители стали внушать им, что они ни в коем случае не уроды и даже не больные, а просто немного не такие, как все. А общество продолжало жалеть и баловать бедных больных детишек. Лучшее доставалось только им, порой в ущерб собственным отпрыскам. И вот в смышлёных головках стали подменяться понятия. Дома ребята постоянно слышали: «Иные», «Не такие, как все». А общество опрометчиво подобрало синоним «особенные».
    А «особенные» — это уже не просто «не такие, как все», это — лучше, это — выше. Значит, подарки и внимание вполне обоснованы. Со временем людская жалость и сочувствие в их глазах трансформировались в лицемерие и подобострастие. А они служат прекрасной подкормкой для наглости.
    Почему вы сидите тут? Мы — особенные, это наше место. Как вы посмели надеть это украшение? Мы — особенные, и оно должно принадлежать нам.
    Когда же у всех этих бывших детей родились свои дети, то, разумеется, они тоже не обладали Изумрудным Огнём. А что же окружающие люди? Почему, ну почему они не понимали ужаса происходящего? Почему не изолировали избалованных наглецов, не запретили им создавать семьи? Ах, это бы нарушило мораль, выработанную тысячелетиями. Хотя была она приемлема для чистого общества,  для людей, несущих в себе Изумрудный Огонь.
    И тут кто-то сделал ошибочный шаг. Кто-то назвал семью больных «уникальной семьёй». Как же сильно могут слова искажать мировосприятие! «Уникальный» — это даже не «особенный», это единственный в мире сейчас и во веки веков. Пользуясь своей уникальностью как правом, данным свыше, люди, не имеющие Изумрудного Огня, стали повелевать теми, кто его имел. И прежде всего они запретили имеющим дар им пользоваться.
    Теперь в присутствии Высших люди низшего класса опускали ладони или сжимали кулаки, чтобы случайная зелёная искра не оскорбила взгляда уникального человека. Да и дома старались пользоваться своим даром пореже, потому что появились уже подхалимы, стремящиеся донести Высшим о непослушании низших.
    Родители больше не рассказывали своим детям об Изумрудном Огне, и тем не приходило в голову смотреть на свои ладони и искать в себе необычные силы. Шли годы, сменялись поколения, и постепенно об Изумрудном Огне все забыли.
    Но без внутреннего огня слабнут и иные таланты. Те, кто его не имел, стали замечать, что им всё труднее и труднее подняться в воздух, что они начинают чувствовать удушье под водой, что мышцы не могут обеспечить прежней скорости бега. Тогда Высшие запретили низшим пользоваться и этими способностями.
До чего же скучен стал человеческий мир! Серый цвет уныния и страха нашёл своё отражение в мрачных замках и хижинах, в однотонной одежде, в лицах, не озаряемых улыбками.
    Ты думаешь, страшно было только «низшим» людям? Отнюдь! Высшие тоже боялись. О, как они боялись! Они боялись разоблачения, боялись того, что народ поймёт их неполноценность, их ничтожество и перестанет смотреть на них, как на уникальных, избранных. Их страх приводил к жестокости. Если кто-то где-то опрометчиво проявлял свои природные способности, его объявляли колдуном и сжигали на костре. Наверное, изверги стремились уничтожить подобное подобным, Изумрудный Огонь — обычным красным пламенем. Но Огонь, как ему было предписано изначально, переходил в землю, в растения, чтобы потом снова возродиться в человеке.
    Сменился ещё десяток поколений. Душевно нищие люди настолько укрепились в своей власти, в своём моральном превосходстве, что смогли позволить прочим проявлять свои способности. Изредка. Аккуратно. Под присмотром представителей Высшей Касты. Тысячелетний опыт страха давил на тех, кто действительно что-то умел, и они проявляли умения очень неуверенно. Кто-то в спорте ставил рекорд по бегу. Кто-то мог находиться под водой «целых десять минут». Кто-то на несколько сантиметров поднимался в воздух. Газеты вспыхивали сенсациями: «Водяные люди!», «Чудеса левитации!», «Экстрасенсорика!»
    Но как хитро поступили Высшие Люди. Да, они восторгались, улыбались с экранов и похлопывали по плечу. Но никогда не забывали упомянуть «сверхчеловеческие способности». Вот так то, что было дано каждому человеку изначально, стали называть сверхумениями. Чтобы не начали все выискивать в себе некое древнее искусство. А то так и до возрождения Изумрудного огня недалеко.
    Восприятие мира, раз начав искривляться в умах и душа людских, уже не могло остановиться. Тем, кто не имел Огня, мало стало власти над остальными людьми, они объявили себя царями природы. А царь делает со своими подданными всё, что пожелает. Природа работала в полную силу, отдавая человеку всё, что он требовал. Она страдала от жажды на искусственно осушённых территориях, от голода — на потрескавшихся солончаках. Она корчилась в судорогах лесных пожаров, задыхалась в ядовитых выбросах. И умирала. Медленно, по частям, как организм, поражённый метастазами.
    Те, в ком жил Изумрудный Огонь, не знали о его существовании, но мучительно ощущали своё родство с природой, её боль и страдания. Они пытались спасти её. Но их было так мало.
    Их мало? Ну, нет. Людей, настоящих людей, очень много. Они могут всё, даже не подозревая о своих возможностях. Благодаря неугасимому Изумрудному Огню, они могут любить и понимать мир. И спасти его.
    Почему же это до сих пор не произошло? Потому что люди не знают о существовании Изумрудного Огня.
    Остановись на минутку в сумасшедшем водовороте времени. Всего на минутку. А теперь зажмурься и подумай о чём-нибудь с любовью и добротой. Всего мгновение подумай. А теперь открой глаза и внимательно посмотри на ладони.
    Надеюсь, ты тоже видишь Изумрудный Огонёк?

©    Арина Радзюкевич