Тамара ДАДИАНОВА
г. Ярославль

                                                           Тамара Владимировна Дадианова – доктор философских наук, старший научный сотрудник НИО Ярославского высшего военного училища ПВО, член Союза журналистов России, Заслуженный деятель науки РЮО-Алания 

                   ПУТЕШЕСТВИЕ А. П. ЧЕХОВА                                   ПО ВОЕННО-ГРУЗИНСКОЙ ДОРОГЕ

    Эта дорога издревле связывала Россию с народами Закавказья. Пешком и на перекладных здесь путешествовали знатные особы и простолюдины. Одни спасали свою жизнь, убегая от преследователей, другие везли товары, третьи были служивыми людьми, четвертые совершали путешествия, изучая самобытность многих народов, населявших этот регион. Часто осуществляли набеги иноземцы, пытаясь завладеть территориями, изобилующими полезными ископаемыми, плодами экзотических растений, стадами животных, пасущихся на сочных травах в долинах и на склонах гор. Всех привлекала диковинная красота этих мест, по которым журчали ручьи и бушевали неугомонные реки с лечебными водами. Тёплый климат и чарующая красота природы манили и манят людей в эти края. Особенно притягивает к себе уникальная дорога, которая называется Военно-Грузинской (ВГД), и тянется от Владикавказа до Тбилиси через Главный Кавказский хребет. Она связывает Северный Кавказ с Закавказьем. Ее длина составляет 208 км. Проходит через Крестовый перевал на Главном Кавказском хребте и ведет в Тбилиси. Ее воспели А. Пушкин, М. Лермонтов, А. Грибоедов, А. Бестужев-Марлинский, И. Чавчавадзе, А. Казбеги, А. Рубинштейн, П. Чайковский, Дюма-отец, И. Айвазовский, М. Горький и др. Последний прошел в 1891 году всю Военно-Грузинскую дорогу пешком с котомкой за спиной, а потом под неизгладимым впечатлением от нее признался: «Именно величественная природа Кавказа дала мне толчок, который сделал из бродяги литератора». 
    А. П. Чехов прекрасно знал русскую литературу. Он помнил о том, какой восторг вызвала у  А. С. Пушкина возвышенная природа, окружающая ВГД. С чувством восхищения она была отражена в его произведениях: «Обвал», «Монастырь за облаками», «Кавказ», «Путешествие в Арзрум во время похода в 1829 году», «На холмах Грузии».  М. Ю. Лермонтов запечатлел первозданность и величественность гор, теснин, неукротимость рек в «Дары Терека», «Демон», «Мцыри», «Тамара», «Синие горы Кавказа…», «Спор (Как-то раз перед толпою  Соплеменных гор», «Утес».  Антона Павловича влекло на Кавказ после неоднократно прочитанного «Героя нашего времени», особенно повести «Бэла». Он побывал потом там не раз, даже и не подозревая, что   любовью к самой желанной женщине будет обязан именно путешествию на Кавказ. Там Чехов обрёл будущую жену и познакомился с ее братьями, племянником и племянницей. Но это было потом. А сначала изучил историю ВГД и этносов, проживающих на Кавказе и в Закавказье. Путеводителем по Военно-Грузинской дороге отчасти служил фрагмент из полюбившейся ему «Бэлы»: «Я ехал на перекладных из Тифлиса… Уж солнце начинало прятаться за снеговой хребет, как я въехал в Койшаурскую долину… Славное место – эта долина. Со всех сторон горы неприступные, красноватые скалы… а внизу Арагва тянется… серебряной нитью и сверкает…». Лермонтов запечатлел ВГД не только искусством слова, но карандашом и кистью. Даже один и тот же пейзаж запечатлел дважды разной техникой, и по-разному озаглавил: «Селение Сиони близ Казбека» (черно-белая автолитография), «Вид Крестовой горы из ущелья близ Коби» (1837 г., бумага, автолитография, раскрашенная акварелью, 14,6*22,5). 

    Конечно же, кроме уникальной выразительной природы путешественников привлекало необычное своеобразие архитектуры, особенно старинных башен. Предполагаю, что Антон Павлович ознакомился и с репродукцией картины Лермонтова «Кавказский вид близ селения Сиони» (1837-1838 гг., холст, масло). Изображены: Арагва, протекающая в грозном ущелье, на скале ютится башня, мощные неистовое тучи срослись со снежными горами, с которых скатилась огромные валуны. Старинная крепость была запечатлена и на рисунке «Развалины на берегу Арагвы в Грузии». Сейчас многие путешественники ищут прообраз этой работы поэта и художника и не могут найти башню и высокую каменную ограду. Антон Павлович, наверняка, видел их в 1880 г. и в 1891 г. Художник отобразил   развалины в1837 г. Не так давно профессор С. М. Потапов в своем расследовании «Я хочу рассказать Вам», проштудировав «Географию Грузии» Вахушти Багратиони, вычитал там следующее: «Выше (то есть у истоков Арагвы) есть «Монастырь всех святых», ныне уже упраздненный». Выходит, что Лермонтов изобразил только крепость, так как монастырь уже в XVIII веке был упразднён. Сейчас и крепости нет, значит Лермонтов зафиксировал памятник архитектуры, который больше не существует. Этот рисунок стал потом иллюстрацией к «Демону». Михаил Юрьевич создал эскиз увиденного, протокол наблюдения путешественника. А расспросив у горцев легенды и прослушав народные песни, творчески переработал их, пропустил через свои воображение и чувства, создал «Демона». Чехов не мог не видеть эту старинную архитектуру, равно как и другие путешественники в конце XX века, в том числе М. Горький и художник В. Васнецов – спутники Антона Павловича во время второго его путешествия по ВГД. Эти развалины еле-еле можно ныне различить возле села Хатис-Сопели, только предварительно осведомившись у археологов, историков, географов, искусствоведов, башневедов и горцев-сельчан, где нужно искать. У Михаила Юрьевича находим в «Демоне»:

 «На склоне каменной горы
Над Койшаурскою долиной
Еще стоят до сей поры
Зубцы развалины старинной.
Рассказов, страшных для детей,
О них еще преданья полны…
                    …
И, низвергаясь сквозь туманы,
Блестит и пенится река.
И жизнью вечно молодою,
Прохладой, солнцем и весною
Природа тешится шутя,
Как беззаботные дитя.
                   …
Все дико; нет нигде следов
Минувших лет: рука веков
Прилежно, долго их сметала,
И не напомнит ничего
О славном имени Гудала,
О милой дочери его!

    Речь идет о Гуд-ауле в Гудском (Кудском) ущелье, в верховьях Арагвы. (По-осетински – Хъудыком). Расположен на северо-востоке Грузии, ныне село, административно входящее сейчас в край Мцхета-Мтианети (крайний юг Казбегского муниципалитета) на склонах Большого Кавказа, к югу Крестового перевала. В этом ущелье родился известный осетинский писатель Сека Куцриевич Гадиев (1885/8-1915). До начала 1990-х годов большинство населения составляли осетины. Смешанный состав жителей в городке Гудаури, где проживают осетины и грузины. Природа там причудлива и величественна. Вблизи Гудаури к 200-летию подписания Георгиевского трактата был создан памятник «Дружба народов». Дабы уберечь население Грузии от набегов персов и турок и спасти его от геноцида, царь Ираклий II упросил русского царя взять северо-восточную Грузию под его державною руку. С той поры эта страна вошла под российский протекторат по распоряжению русского монарха. Площадка для обзора путешественниками окрестностей выбрана очень удачно. И сейчас там много туристов. Мозаичная панорама сооружена в 1983 году в форме многоарочной подковы, нависающей со скалы. (Авторы: художники Н. Малазония, Л. Лежава, Э. Капанадзе и архитектор Ч. Чачава).  Во времена экскурсий А. Чехова по ВГД этого красочно расписанного железобетонного сооружения, агрессивно вторгающегося в храм природы, не было. Естественная красота была божественно величественна и первозданна. Соотношение пропорции человека на фоне мощи природы ничтожно. В воображении наблюдателей рождались образы существ прометеевской и демонической силы. Вполне закономерно, что теоретики, исследовавшие художественные течения, подчёркивали мысль о том, что если бы А. Пушкин и М. Лермонтов не побывали на Кавказе, то в русской литературе не было бы романтизма. У подножья Гуд-горы в Койшаурской долине находится селение Квешеты. Прежде здесь располагались резиденция начальника горских народов и почтовая станция. Здесь ночевали те путники, кто совершил переезд через Крестовую гору, и те, кто, едучи с юга на север, готовился его совершить. В этой местности ночевал Грибоедов. Тут родились строки Пушкина: «На холмах Грузии Лежит ночная мгла, шумит Арагва предо мною». Лермонтов создал в 1837 году «Крестовая гора». Захватывающее дух место на ВГД начинается с Дарьяльского ущелья. 
    Начну с экскурса. С давних пор был известен этот путь, пролегающий через долины рек Терека и Арагвы. В древних рукописях есть упоминания об этом. В очерке об Иберии (старинное название Грузии) греческий историк Страбон характеризовал эту дорогу как опасную и трудную. Путешественникам, набравшимся смелости, необходимо было учитывать, что без риска не обойтись. Предстояло взбираться наверх по узеньким тропам. Были такие участки на ней, что двум путникам невозможно было разойтись. Крепость находилась в Дарьяльском ущелье, в самой труднодоступной и узкой зоне. Это место называлось «дверьми алан», по-персидски. «Дар и алани» орфоэпически звучало, как Дариал. Осетин в древности называли аланами. Осетинский язык, по одной из версий, принадлежащей историку и археологу В. Кузнецову, родился на основе северного диалекта персидского языка. (Диалект ныне считается вымершим). Иберы называли предков осетин оссами. Деревянные мощные ворота, изготовленные из твёрдых и массивных пород деревьев, были окованы железом и сооружены в самой узкой части ущелья. Аланы вели бесконечные войны с захватчиками или с не желающими платить им мзду за проезд. Иберы именовали проход Арагвйскими воротами. А арабы дали свое название Баб-аль-алан. Грузины Дарьяльскую теснину именуют Хевискари (ущельные двери). Широкую долину реки Сносцкали – первого крупного притока Терека –  назвали Гудушаурисхеви (Гудушаурское ущелье). Еще два века тому назад колесная и пешая дорога, по которой шли обозы, была выделена вблизи перевала высокими шестами с насаженными на них конскими черепами или тряпичными лентами, привязанными к древкам. Перевал в ту пору назывался Гудаури (по первому селу под его южным склоном). Он имел дурную молву из-за снежных оползней и лавиноопасности.  Все 10-километровое Байдарское ущелье зимой подвержено натиску ледяных глыб. По этой необходимости в наиболее опасном участке в 60-62 км от Владикавказа построена стена вдоль дороги, а на 68-72 км выполнена галерея, предохраняющая пассажиров и транспорт от снежных обвалов. Местные жители вынуждены зимой предельно осторожно преодолевать этот участок ВГД. А во время обильных снегопадов дорогу закрывают, чтобы уберечь путников от гибели. В народе еще живы воспоминания о сильной мощи обвалов 1785, 1808, 1817, 1837 годов. До сих пор, если пристально вглядеться летом в глубины ущелий, можно высмотреть искореженные виды транспорта, не удержавшиеся на дороге и рухнувшие в пропасть. Речь идет не только о происшествиях в зимний период года, но и в летний. Некоторые путешественники и сейчас бесшабашно, без производственной надобности, в поисках повышенной дозы адреналина, устремляются в непогоду и на большой скорости в опасное путешествие, не ознакомившись правилами вождения транспорта в узких участках трассы. Этот кратчайший путь, ведущий из Предкавказья в Закавказье, является стратегическим. Особенно страдают жители Армении, так как фуры с продовольствием часто вынуждены проставить подолгу из-за схода снежных оползней или селий.
    Дарьяльская теснина всегда была важным оборонительным рубежом. Тут, как в греческих Фермопилах, небольшой отряд воинов мог сдерживать напор целой армии. Оттого-то все скалистые выступы прорезанных горных отрогов изобилует руинами крепостей и сторожевых башен. Особенно мощным оборонительным сооружением, контролирующим дорогу, служит Дарьяльская крепость, устроенная на огромном конусовидном утесе на левом берегу Терека. Российские военные инженеры и строители соорудили новую крепость на ВГД, отвечающую на тот момент потребностям армии, горцев и проезжих купцов-иноземцев. За Дарьяльском тесниной ущелье расширяется, и перед взорами путешественников предстает живописное селение Казбеги, названное в честь Казбека Чопикашвили – осетина-старосты, тщательно следившим   за добротным и бесперебойным движением по Военно-Грузинской дороге. Руководимая им группа очищала магистраль от сваливавшихся со скал валунов, от селий и разного рода заносов и заторов. Около Казбеги и в Дарьяльском ущелье имеются чрезвычайно опасные и трудно преодолеваемые участки. Дабы защитить путников, пересекающих опасные зоны, вынуждены были строить бетонные галереи. Сейчас этот населенный пункт, как встарь, называется Степанцминда – Святой Степан (в честь монаха, спасшего жителей от наводнения). Недавно селение получило статус города.  Из него можно увидеть силуэты старинной церкви и колокольни. Это Цминда Самеба (Святая Троица, архитектурный ансамбль  XIV  века) – храм, воспетый А. Пушкиным: «Твой монастырь за облаками, Как в небе реющий ковчег, Парит, чуть видный над горами…» Он и сейчас приковывает взоры путешественников. Его не мог не видеть Антон Павлович и не любоваться красотой и своеобразием грузинской христианской средневековой архитектуры.

    Из Казбеги (Степанцминды) открывается великолепный вид на покрытую вечным снегом вершину горы Казбек (по-грузински, Мкинварцвери). Его высота составляет 5047 метров. Если хорошо видна его снежная голова – значит будет хорошая погода, если нет: жди дождя или даже опасного ветра со смерчем и других неприятностей. После Цминда Самеба туристы поднимаются на Крестовый перевал (высота 2388 м).  Крест возвышается над самим перевалом и имеет давнюю историю. Я поведаю лишь более позднюю. Его установили по приказу генерала А. Л. Ермолова в 1824 году. Он и сейчас стоит на своем прежнем месте и представляет собой несколько каменных глыб, скрепленных цементом. Вершину венчает простой деревянный крест. Его могут видеть все проезжающие. Отойдя на 50 м от дороги, на самом кресте можно  прочитать отчётливо выведенную надпись: «Во славу Божию и в управление генерала от инфантерии Ермолова, поставлен приставом горских народов майором Канановым в 1824 г.» Трасса идет на большой высоте. Лесные великаны: пихты и ели представляются отсюда размером не больше спички, а расположенные в ущельях селения похожи на скопление игрушечных домиков. Объехав от Владикавказа на 75 км, достигаешь наивысшую точку ВГД, где у путников перехватывает дух, и ком подкатывает к горлу. Вокруг одни горы, притом разного цвета. Создаётся впечатление, что протянешь руку и дотянешься до облаков. А при спуске с перевала появляется у путешествующих иллюзия, что они находятся на облаках, так как небесные создания плывут ниже дороги.
    Путешествие А. Чехова, в отличие от М. Лермонтова,  осуществлялось   по   новому  пути через Кавказский хребет, так как военный инженер Б. Статковский, вернувшись после командировки в Швейцарию, Францию, Бельгию, Англию, где он ознакомился с методами сооружения горных дорог и тоннелей,  и в 1861 г. предложил окончательный вариант дороги. Новый участок трассы начинался   от села Квешеты, шел вверх по Арагве, пересекал красивый каменный новый мост, и перейдя на левый берег, семью зигзагами, общей протяженностью 5,5 км, достигал плато у села Кумисцихе. Млетский серпантин – знаменитая круча, участок ВГД ⁠– был открыт в 1861 г. Старая Военно-Грузинская дорога прежде шла от Квешеты на Койшаури, минуя станцию Койшаури. (Уникальна личность инженера Б. И. Статковского-Косцеши (1825-1898). Он предлагал активно заниматься и  климатологией, чтобы быть готовым к грозным стихия – селиям, приносящим большие убытки, и нередко гибель населения. Болеслав Игнатьевич мечтал провести железную дорогу через хребет Кавказских гор для соединения Владикавказа с Тифлисом, продумывал   кратчайшее соединение Закавказья с Россией железным путем, заботился о прекращении овражных выносов и призывал к возобновлению лесов в горах. В его концепции экономика, эстетика и экология сопрягались воедино). Общее руководство осуществлял Григол Орбелиани, ставший потом тифлисским генерал-губернатором.
    При составлении в 1862 году проекта телеграфной станции Владикавказ-Тифлис было учтено его предложение, чтобы вдоль всей ВГД установить контрольные телеграфные пункты, так как дорога имела важное государственное значение.
    Какое же впечатление произвела ВГД на Антона Павловича?  Вот его слова, полные восторга: «Я никогда в жизни не видел ничего подобного. Это сплошная поэзия, не дорога, а чудный фантастический рассказ, написанный демоном, который влюблён в Тамару… – делится он в письме к Н. А. Лейкину (писатель, журналист. – Ред.). – Если Вы еще не ездили по этой дороге, то заложите жен, детей, «Осколки» (юмористический журнал, который издавал и редактировал Лейкин. – Ред.) и поезжайте».
    «Пережил я Военно-Грузинскую дорогу… Вообразите Вы себя на высоте 8000 футов… Вообразили? Теперь извольте подойти мысленно к краю пропасти и заглянуть вниз; далеко, далеко Вы увидите узкое дно, по которому вьется белая ленточка – это седая, ворчливая Арагва; по пути к ней Ваш взгляд встречает тучки, лески, овраги, скалы… Теперь поднимите немножко глаза и глядите вперед себя: горы, горы, горы, а на них насекомые – это коровы и люди… Поглядеть вверх – там страшно глубокое небо. Дует свежий горный ветерок…» (из письма поэту, драматургу, прозаику Казимиру Баранцевичу от 12 августа 1888 г.).

    Отклики Чехова сродни поэзии, наполнены восторженными сравнением: горы – высокие стены, меж ними – длинный коридор, небо – потолок, дно Терека – пол. Он далеко внизу, пугающе далеко, извивающийся змеёй пепельного цвета. «На одной из стен – полка, по которой мчится коляска, в которой сидите Вы… Вот так… Голова кружится! Это Дарьяльское ущелье или, выражаясь языком Лермонтов, теснины Дарьяла».  Кавказские поездки Чехова были непродолжительными, но впечатления оставались самые яркие. Как отмечал Антон Павлович, они «до того резкие, что что все пережитое представляется сновидением». Первая встреча с Кавказом состоялась в1888 году. В июле он из Феодосии пароходом отправился в Закавказье. «Был в Новом Афоне, Сухуми, Батуми, Тифлисе, Баку; хотел съездить в Бухару и Персию, но судьбе было угодно повернуть мои оглобли назад», сообщал он в одном из писем. Обратный путь проходил по ВГД. По его выражению, он его «пережил». «Впечатлений много. Если бы я жил на Кавказе, то писал бы там сказки. Удивительная страна!». Позже поэту А. Н. Плещееву давал совет: «Коли хотите ошеломиться природой и ахнуть, то поезжайте на Кавказ. Минуя курорты вроде Кисловодска, поезжайте по Военно-Грузинской дороге в Тифлис, оттуда в Боржоми, из Боржоми – в Батуми».
    Удивительна роль Кавказа и в судьбе Антона Павловича. Спустя 12 лет, в конце мая 1900 года точно этим маршрутом Чехов воспользовался сам.  Он выехал из Ялты во Владикавказ со своими попутчиками. Произошла случайная встреча в поезде «Тифлис-Москва»: Ольга Книппер – артистка МХТ со своей матерью (профессором музыки А. Зальца) ехали в Боржоми. Антон Павлович направлялся с М. Горьким, художником В. Васнецовым и доктором А. Алексиным – в Батуми. По ВГД они пересекли Кавказский хребет, добрались до древней столицы Грузии – Мцхеты. В Тифлис прибыли в начале июля. Об их пребывании сообщила местная газета «Иверия». Через несколько дней отправился к черноморскому побережью, чтобы морем вернуться в Крым. Годом раньше, в 1899 г., Антон Павлович тоже встретился с Ольгой Леонардовной в Батуми, куда он прибыл по ее предложению, чтобы вдвоем отправиться в Ялту. Эти встречи стали для них судьбоносными. В 1901 году они тайно обвенчались. Добавлю, что климат Ялты губителен для туберкулезников. Если бы Чехов переселился жить в те районы Осетии и Грузии, где нет повышенной влажности – в солнечные долины, то выздоровел бы и написал немало талантливых рассказов и пьес, а может и сказок, как он отмечал в своих письмах, повествующих о путешествиях по ВГД. Почетный академик Императорской Академии по разряду изящной словесности был потрясён увиденным и услышанным. Можно предположить, что эти впечатления реализовались бы писателем в не свойственном для него жанре – сказке. Золотой век русской литературы закончился творчеством М. Ю. Лермонтова. Начинался серебряный период. Антон Павлович был в поиске.

    P/S. Книпперы были тесно связаны с Кавказом. Старший брат О. Л. Книппер-Чеховой  – инженер-путеец Константин (1886-1924) поселился на кавказской земле. Там обзавёлся семьёй. У него были дети. Свою жизнь они связали с искусством. Ольга (1897-1980) родилась, по одной версии в Армении, в Александрополе (Гюмри), в СССР он назывался Ленинаканом; по другой версии, появилась на свет в старом районе Тифлиса – Сололаки. Стала потом звездой немецкого кино периода III Рейха. Ее обожал Гитлер. Была знакома с начальником СМЕРШа В. Абакумовым. Многие полагают, что она являлась советским резидентом в Германии и выполняла секретные задания. Одно время была замужем за племянником великого писателя, за известным артистом МХТа М. А. Чеховым. Лев (1898-1974) стал композитором, Народным артистом РСФСР, автором всемирно известной песни «Полюшко-поле» из его «Четвёртой симфонии», а также оперы «Северный ветер» и др. Следует отметить, что Л. К. Книппер родился в Тифлисе, был отмененным альпинистом. В первые месяцы ВОВ тренировал на Кавказе воинов спецотрядов Красной Армии для ведения. боевых действий в горах. Его жена – армянка Маринэ Гариковна тоже была связана с НКВД. 
    Так потомки бывшего эльзасца Леонарда Августовича Книппера (1838-1894),  перешедшего  в лютеранство и переехавшего потом  в Россию,  служили российской монархии и СССР. Многие годы жили они на Кавказе. Так, например, Ольга Леонардовна вынужденно с группой артистов из МХТ находилась в 1919 году в меньшевистской Грузии. В годы ВОВ в эвакуации жила в Тбилиси. Упомянутые мною выше родственники А.П. Чехова, тоже, как и он, но по разным причинам путешествовали по Военно-Грузинской дороге.

©    Тамара Дадианова