Леонид СОВЕТНИКОВ
г. Рыбинск

СКВОЗЬ БЕЗДНЫ НАПРОЛЁТ

 

*   *   *
Как дышали холодом свободы
С затаённым привкусом печали!
Перед веком, вышедшим из моды,
Всё права никчёмные качали.

 

Вот теперь молчим в бесправье нищем —
Приживалы сумеречной зоны.
И свободы призрачной не ищем,
И клянём продажные законы. 

 

РЫБИНСК 90-х
Неловкость гордая. Бурлацкая столица.
Стремленье в люди, не владея пиджаком.
Здесь даже Волга любит морем притвориться,
И чайки стонут самым русским языком.

 

Как водной гладью всё связалось воедино:
От стрелки — мост, особняки, музей, собор...
Навстречу — серость, сырость, на костях плотина,
Попытки чуждые назваться не собой.

 

Вермонтский житель слыл здесь банщиком в Софийке,
В Казанской церкви долго плесневел архив.
Здесь чтут Суркова, а не Шарля Кро, не Рильке,
Но в герб — пропавшую стерлядку поместив.

 

Звучит Крестовая почти что как Крещатик,
И рыбьим жиром фонари напомнят Санкт… 
Но близ развалин чьё-то вырвется проклятье,
И вдруг куда глаза девать не знаешь сам.

 

*   *   *
Без разницы: эль, эллин или эллинг…
Всё перемелет впрок безумный мельник
И сам от раскулачиванья сгинет,
Ведь даже мельник мельницы не ми́нет.

 

А в инобытии? — Где в нём корысть?
В палитру света погружая кисть
И оживляя смутные пространства
Души, любить сквозь бездны напролёт!

 

Пусть время за любовь не даст ни шанса,
И вечность даже даром не берёт…

 

ОБРЕЧЁННОСТЬ
Ни плеска в небесном оконце,
Ни тона, чтоб мог не сереть.
Не может ледащее солнце
Безвидную землю согреть.

 

К чему ни притронешься — наледь,
Как стылый чиновничий взгляд.
И смерть не могла б опечалить
Сильнее, чем мысли болят.

 

О, разума нищие дети,
Вот тема — засмейтесь над ней,
Что чем обречённей на свете,
Беспомощней, тем и родней! 

 

ПЕРСПЕКТИВА
— А чем страшен «Чёрный квадрат»?
— Отсутствием перспективы.

 

А если в чёрный кубик заточён?
Квадрат окна снаружи чёрен, чёрн,
А выглянешь из этой чёрной клетки —
Блестят антенн пейзажные соседки,

 

Тригонометря спицы на клубок
Луны… да фонари мотают ток…
Да дерева во сне скрестили ветки.

 

Назад в окно? Иным ночам внимать,
Предвидя одиночества и скуки,
Иль прозевав, когда картинно руки
Развёл сосед: чего тут понимать?

 

*   *   *
Ствол дерева, живительный сосуд,
Ваяемый паденью вопреки.
Какие силы волю вознесут
Так от земной до неземной реки?

 

Струятся ветви, тонут в вышине,
Теряя стройность, обрываясь вдруг.
Какая мысль дойдёт от них ко мне,
Не размыкая свой древесный круг?

 

О том, как надо стройно, связно жить?
Земли и неба древнее звено —
Ствол дерева. К себе приворожить
Меня сумел. Хоть спилен он давно.

 

*   *   *
Как дробь частиц из теоремы Нетер,
С крыш черепичных капала вода.
Дрожали ветви, будто провода,
Чужие речи упустив на ветер.

 

Не суть, что дрожь и улицы узки, —
Из Тарту снова изгнаны варяги.
О, Хейно Китс, глотни винца из фляги
И вспомни битв удельные деньки.

 

Как тяжко было, знает лишь Всевышний,
Но мы служили родине одной.
Табак и сахар ты делил со мной
На станции, где созревали вишни.

 

Тогда меж нами не было границ,
И марш-бросками враг не обнаружен.
А что теперь? Забыть, отдать свой ужин
Иль стать одной из перелётных птиц?

 

Что наши мысли, чувства и боренья!
Когда в разрывы туч уже сквозит
Иной транзит… Но, как любой транзит,
И он не предоставит нам прозренья. 

 

*   *   *

Купола, пятиглавья, главы,
Аркатурные пояса…
Украшенья не ради славы,
А красой веселить глаза.

 

Когда в развидневшейся стыни
Проступит, чуть млея вдали,
Классический облик твердыни —
Особенность хладной земли, —

 

Её белоснежный эпитет,
Белее, чем выпавший снег,
Один передаст и насытит
Величьем застывший разбег.

 

Видение стрелен и прясел
Из снега как будто растёт!
И взор отуманенный — ясен,
И путь заметённый — простёрт.

 

ЕЩЁ ТОЛПА НАДЕЕТСЯ И ВЕРИТ
Меч разделенья нам дарован — Слово.
И пусть толпа ещё молчит сурово…
Из ничего, из глины изначальной,
Объемля череп, словно круг гончарный,
Смысл разделенья иже с Небом связь
Растёт, пока толпа молчит, таясь.

 

Ещё толпа надеется и верит
Словам земных кумиров. Звук пустой!
Уж волосы на головах шевелит,
Обременённых властной суетой,
Предчувствие расплаты неизбежной.
И сколь ни хорохорься, а бледней,
Царящий демон мути зарубежной!
Ты будешь смят толпой, не шутят с ней.

 

*   *   *
Мы живём, как в эпоху татар.
Страшен гибнущих русичей стон.
А для наших князей да бояр
Важен только ярлык на престол.

 

Семь столетий такая напасть!
Семь веков ограбления цель.
Догорит ли свеча, что зажглась
От соблазна богатств и земель? 

 

*   *   *
То водица, то краски густы
В углублённых лазках звуколада.
Переходы — чтут даже кроты,
Твёрдо зная, зачем это надо.

 

Им бы грызть да поглубже копать
Лабиринты искусственной ночки,
Только детям-то что рассказать
О пылавшем в дыре уголёчке?

 

Можно чутким и правильным слыть,
Отличая породу от шлака,
Но за правдой — наверх выходить.
Вопреки преимуществам мрака.

 

*   *   *

Безмолвно умирать — вот доля славянина…
                                                           А. Фет

 

Пространство несудьбы. Глухая участь тени.
Зачем-то фонарей светильни возжены.
Вот новый Колизей: мы на его арене
По-варварски, безмолвно умирать должны.

 

Товарищ, не стони. Свободы песня спета,
Но дух — могучий дак — спокоен и суров
И видит наперёд, как валится и эта
Империя шутов, плебеев и воров… 

 

©    Леонид Советников 

.