Валентин НЕРВИН
г. Воронеж

Нервин Валентин Михайлович — поэт, член Союза российских писателей, автор 16 книг стихотворений. Лауреат литературных премий им. Н. Лескова и «Кольцовский край» (Россия), им. В. Сосюры (Украина), международного литературного фестиваля «Русский Гофман». Удостоен специальной премии Союза российских писателей «За сохранение традиций русской поэзии» (в рамках Международной Волошинской премии) и международной Лермонтовской премии. Стихи переводились на английский, испанский, румынский, сербский, украинский языки.  

У  ПРИЧАЛА

У  АДМИРАЛТЕЙСКОГО  ПРИЧАЛА
От Адмиралтейского причала
отплывает белый катерок.
Если бы я начал жить сначала,
плавал бы и вдоль, и поперек.

Если человек уходит в море
или даже просто по реке,
непременно ждет на косогоре
девушка в узорчатом платке.

Чайка без печали прокричала,
ветерок по памяти летит,
у Адмиралтейского причала
катерок последний тарахтит.

Время не отпустит на поруки —
сердце успокоится на том,
что махала с берега разлуки
девушка узорчатым платком.

*   *   *
Жизнь повсюду хороша,
только нравы одичали,
оттого моя душа —
территория печали.
Я не ангел, не герой —
человек обыкновенный,
но случается порой
притяжение Вселенной.
Вероятно потому 
и горит звезда молчанья,
уводя по одному
от земного одичанья.

ОБЛАКА 
Человеческим законам
неподвластные пока,
над  Кожевенным кордоном
вечереют облака.
Собираясь у излуки,
вечереют надо мной —
выше боли  и разлуки,
выше радости земной.
Если к облаку подняться
по закатному лучу,
то такие песни снятся —
просыпаться не хочу.
То ли эхом, то ли стоном
отзывается строка:
над  Кожевенным кордоном
вечереют облака.

*   *   *
Сидит человек у реки
и слушает голос воды,
и мысли его далеки
от века
             на круге беды.
А век человека влечет
по той траектории, где
река никуда не течет,
и только 
                круги по воде.  

*   *   *
На фоне заката,
                              на лоне природы
мы жили, казалось, у края земли,
когда по фарватеру  шли пароходы
и сонные воды, как время, текли.
Судьба нагадала
                              навеки проститься
и мы выпадали  из времени, где
над нами летали красивые птицы
и тени сновали по легкой воде.
Чем дальше по жизни,
                                          тем сумерки ближе —
махни на прощанье рукой вдалеке.
Во сне запоздалом однажды увижу
огни парохода на тихой реке.

*   *   *
Мы стояли на причале,
а по воздуху плыла
слюдяная тень печали
стрекозиного крыла.
Наше лето догорало,
пропадая ни за грош;
где-то музыка играла,
но слова не разберешь.

За рекой ходили грозы 
по Калинову мосту,
перелетные стрекозы
молодели на лету.
Мы стояли у причала,
на краю добра и зла —
что за музыка звучала,
что за песенка была?..

НОЧНАЯ  ПТИЦА
Всю недолгую ночь напролет
между Южным и Северным полюсом
перелетная птица поет
о любви человеческим голосом.
И звезда от любви до земли
долетает ночными зигзагами,
и плывут по морям корабли
под красивыми гордыми флагами.
…Эта жизнь утечет, как вода,
но поет и поет непонятная
птица, женщина или звезда —
перелетная, 
                      послезакатная…

РУСАЛКА
Волну живую рассекая,
от всех печалей и забот
уходит женщина морская
во глубину азовских вод.
И там, не отходя от кассы,
безотносительно обид,
любви и нежности запасы
морская женщина хранит.
На полнолуние, всего лишь,
вскипает горькая вода
и что-то из ее сокровищ
перепадает нам тогда.

НЕДОЛГАЯ  ЛЮБОВЬ
Волна нахлынула, 
                                 потом отхлынула —
остались камешки на берегу,
любовь недолгая была, да сгинула,
но позабыть о ней я не могу.
Гуляет по небу шальная молния
и отражается в речной воде,
ушла вдоль берега любовь недолгая
и не встречается уже нигде.
Моя недолгая любовь не сбудется —
она развеется, как на ветру,
но отражение в реке заблудится
и не забудется,
                            когда умру. 

*   *   *
У возраста странная мера:
по памяти время храня,
я, может быть, старше Гомера,
но Лермонтов старше меня.

Наверное, скоро наука 
откроет великий закон
и дед, опекающий внука,
узнает, что внук — это он.

И, всё повторяя сначала,
выходишь из мрака на свет,
а женщина ждет у причала,
наверное, тысячу лет.

Законы любви и природы
всегда утверждают одно:
какие бы не были годы,
любимым стареть не дано.

*   *   *
Пока стрижей стремительная стая
выныривает с облачного дна,
лежу в траве, до неба дорастая,
по лабиринтам воздуха и сна.
Пути господни неисповедимы
равно для птиц, деревьев и земли;
фантазии мои необходимы
какому-нибудь облаку вдали.
А ветер, налетая временами,
раскачивает сны и тополя,
и с высоты,
                     которая над нами,
не разобрать,
                         где я, а где земля.

ЗВЕЗДА
К утру холодает.
И чудится, вроде,
костер догорел, а звезде невдомек,
что недолговечная ночь на исходе —
кукушка молчит и горчит кофеек.
Любимая,
нам уходить в одиночку,
но я тривиально доволен судьбой:
есть пара минут на хорошую строчку —
на память,
которая будет с тобой.
Сейчас я достану заветную фляжку —
налей до краев и звезду не туши:
возможно, судьба предоставит поблажку
на время любви,
на пространство души.

*   *   *
Жизнь устаканилась
                             и понемногу
определилось ее существо:
я направляю послания Богу
и получаю ответы его.
Если идти по течению Леты,
то получается, как ни крути,
что доставляются эти ответы
через людей незнакомых почти.
Вон, рыбачок у причала шаманит,
я подойду, за спиной постою;
он обернется и запросто глянет
с облака
               в самую душу мою.

©    Валентин Нервин