Евгений ОБУХОВ
г. Дедовск, Московская область

Родился в 1954 году. Член Союза писателей России и Московского союза литераторов. Один из старожилов клуба юмористов «Чёртова дюжина». Автор 13 сборников прозы, стихов и пьес, составитель (либо участник) более шестидесяти коллективных сборников. Участник Антологии сатиры и юмора ХХ века (плюс составитель её тома «Клуб 12 стульев»). Автор восьми томов Государственного каталога почтовых марок, нескольких книг по филателии, в том числе «100 великих почтовых марок». В начале 1980-х гг. служил в армии в Заполярье. Затем был спецкорреспондентом журнала «Крокодил», Главным администратором «Клуба 12 стульев» (т. е., зав. отделом юмора) «Литературной газеты» (1999 — 2005), главным редактором журнала «Филателия» (2005 — 2019). Лауреат премий «Золотой телёнок» «Литературной газеты» (2002), премий «Московского комсомольца», журналов «Крокодил», «Вокруг смеха» и др. Дипломант (2016, 2019), лауреат (2017), и победитель (2018) фестиваля «Умный смех», Дипломант (2016), лауреат (2017 - Большой Золотой Ёрш) и «Глыба юмора» (2019) фестиваля «Ёрш», дипломант фестиваля «Песня Булата» (2017, 2018), дипломант (2019) и лауреат (2020) фестиваля «Русский Гофман», Серебряный лауреат «Золотого пера Руси» (2020), многократный участник фестивалей «Золотой Остап», «Русский смех» и мн. др. Член малого жюри (2019, 2020, «Песня Булата») и Большого Жюри (2019, «Ёрш»).

   МОМЕНТ ФАНТАЗИИ

    Если б я был миллиардер, например, как те, о которых всё время пишут в газетах, то я бы начал жить в своё удовольствие. Поставил бы новую коробку передач на ВАЗ-2104. Чтобы наконец-то, приятно было ездить на рыбалку. И удилище бы новое купил, карбоновое, лёгкое! Приманку бы только свежую брал, опарыша, например, аж по сорок рублей за баночку. А не копал бы червей из клумбы под окном…
    Ещё что? Дача. Конечно, сменил бы дачу. Ту, что досталась от тестя в двухстах километрах от столицы, продал бы. И устроил бы поближе, чтоб не больше полутора часов езды (или не больше семи, если вдруг пробки). Также, понятное дело, участок чтоб не шесть соток, а огромный — соток десять, а то и все двенадцать. Миллиардер же может себе позволить.
    Фабрику бы рядом поставил сахарную. Я же творог люблю сахарным песком посыпать. А он, если в магазинах «Шестёрочка» брать, весь крупный. Кристаллы с горный хрусталь величиной. Тростниковый, по дорогой цене из Египта. Говорят, взамен прощёного Кубе госдолга. Так вот, я бы на эту фабрику переманил бы человек тридцать огранщиков алмазов с Гознака, и они бы сидели на фабрике, в две смены кристаллы сахара под микроскопом мне обтачивали до мелкого состояния. Чтобы те на зубах не хрустели.
    Ах, да: зубы! Конечно бы, два этих коренных, наконец, вставил бы. И новую пломбу на передний. Ещё всюду сидел бы в первом ряду: в театре, в варьете, и даже в кино. А в поезде только в купе СВ, это если обратно, когда чемоданов с сувенирами полно. Туда-то можно и в плацкарте, а пустые чемоданы под лавку — чего там, в пустых, брать-то!
    Приоделся бы — куртку бы новую справил, и сапоги заклеил — чтоб на рыбалку-то или в лес по грибы. И телевизор бы плоский купил, как у Витьки. У него какая-то офигенная диагональ, словно он тоже уже миллиардер или триллионер.
    Хотя, с другой стороны, с миллиардами-то одна морока. Падения, дефолты, индексы этого, Дауна… или Доу-Джонса, что ль… Тьфу! Телевизор у меня и так пока исправно пашет, глядеть можно. Не гляди, что ещё при Брежневе куплен. А сапоги и без миллиардов заклею. Подходящую резинку я уже из велосипедной камеры вырезал. Осталось тюбик «Момента» приобрести. А это для меня раз плюнуть — вот только пенсию получу…
    Говорят, её на сто рублей повысили — как раз на клей хватит!
    Вы только жене не говорите, что я уже почти без пяти минут миллиардер. Так, на всякий случай, для общего спокойствия.

  БЕНЕФИС

    Наш директор — завзятый театрал. До такой степени, что в редкие свободные дни даже сам на сцену выходит. В городском любительском театре кабуки. Потому что там все актёры до неузнаваемости гримируются. А ему, несмотря на преданность сцене, перед министром и прочими замами светиться никак нельзя — вдруг случайно увидят и скажут: «Как же так, назначили вас руководить целым серьёзным научным подразделением, а вы вон чего выкозюливаете… Несолидно! Никак не ожидали!». И всё такое.
    Но мы-то, когда всей конторой билеты выкупаем и в тот театр кабуки как на демонстрацию с семьями тащимся, своего директора мгновенно узнаём. Грим гримом, а появится на сцене персонаж, от которого все напасти по сюжету — значит, он. Мне его особенно хорошо видно — сослуживцы билеты подешевле на последние ряды разберут, чтоб подремать в полумраке, а меня как самого безропотного всегда на всякие партеры выставляют…
    Короче говоря, на прошлой неделе вызвал он меня: «Вот что, Петухов, мне известна твоя фанатичная преданность театральному искусству — часто вижу тебя на самых первых рядах, где самые дорогие билеты. Молодец! Решил я тебя наградить, да ещё как! Помнишь, в старину бенефисы устраивали — актёры спектакль играли, а вся выручка одному шла, бенефицианту. Короче, в пятницу у тебя бенефис: люди будут работать, а дневная прибыль всей конторы — лично тебе!». Я аж хрюкнул от радости.
    Пятницы еле дождался. Пришёл как на праздник — в костюме и галстуке. Прошвырнулся для порядка по коридорам — батюшки мои, а сотрудники-то не шибко рьяно трудятся! Кто курит под лестницей, кто по телефону в туалете болтает, кто, несмотря на ранний час, уже в буфет пробирается кофе пить. Немного же они так в мой бенефис наработают. Я тогда закричал: «Эй! Вы что!? Ну-ка, хватит. Ну-ка, по местам! Трудиться надо!». И давай, что было мочи, этих лентяев по отделам распихивать. Особенно лентяйку Зеброву — я уж её и торсом от курилки оттирал, и в спину упирался, и гораздо ниже… Так вот к обеду управился — растолкал всех по местам. И потом по этажам бегал, следил, чтоб не выглядывали. Одной Зебровой только разрешил в туалет выйти, и то лично проводил туда и обратно.
    Короче говоря, хорошо я свой бенефис провёл. И сослуживцев проняло — в конце дня подходили, руку жали, и как-то так многозначительно с бенефисом поздравляли. А в понедельник директор вызвал: «Ну что, бенефициант, подбили мы с главбухом итоги. Минус сорок тысяч по конторе. Выходит, с тебя… Ступай, в кассу внеси — и долго не гуляй, сразу на рабочее место. Сегодня же у Каралюлькина бенефис — вон он в коридоре вопит, сотрудников в отделы загоняет…
    Я что хочу сказать: театр, конечно, придумка хорошая. И я бы и не возражал — но за сорок-то тысяч, ей богу, дороговато. Мне бы чего поскромнее, без всяких там пышных бенефисов.

  ПИСАТЕЛЬ

    Меня, как говорится, с младых ногтей тянуло к большой литра… литературе! Ещё в старших классах записался в это… в литротарное объедение… объединение. Мы там все упивались чуть не каждый день. Имею в виду, чтением стихов и крепкой, выдержанной годами, прозы.
    Потом я и сам стал гнать, ну, эти… строки. Отец меня всегда поддерживал.
    — Надо не просто гнать, а настаивать! — хрипло кричал он и рубил воздух ладонью. — На своём. И для редакторов фильтровать этот, как его… текст.
    Я совсем втянулся, мог за день пропустить по триста, а то и по пятьсот… в смысле страниц. Уже и не разбирал, что и как — всё подряд. Иной раз приму её… неотредактированную книгу — и прям заколбасит всего! А отец мне:
    — Не морщись, выдохни.
    И Гоголя суёт под нос, занюхать.
    Со временем я научился разбираться, появилась целая плеяда любимых писателей. Например, Вальтер Скотч, Рабиндранат Кагор, Александр Пуншкин, Михаил Вермунтов, Виски Коллинз, Рэй Брендибери, Марк Глинтвен, Оноре де Бальзам… И, конечно же, Вильям Шекспирт.
    Читаешь, читаешь порой — аж кружится всё в глазах. Бывало, и сопьёшься… ой, собьёшься. Прямо забываешь, где читаешь, кого, что…
    Наутро от принятого текста голова раскалывается. Тут уж без отца никак. Он всю эту художественную классику на кухню утаскивает и подносит мне для поправки чего попроще. К примеру, публицистику Водовозова плюс стихи Дрожжина плюс воспоминания Сахарова. Такое вот сочетание… И как-то отлегает вскоре.
    Будто заново у меня Рождественский и просто-таки Вознесенский!
    Такая вот тяжёлая работа. А вы думали, мы в Союзе писателей как моцарелла в пармезане катаемся и меды распиваем? Ага, щаз!..

©    Евгений Обухов