Александра ЛАСТОВЕРОВА
г. Мытищи

Александра Ластоверова — поэт, музыкант, родилась в  г. Шахты Ростовской области, сейчас живёт в г. Мытищи. С 2013 года выступает на разных площадках в Москве. Автор двух книг стихов. В настоящее время работает над записью музыкального альбома.

КОРОТКИЕ РАССКАЗЫ

За лугом начинается лес

Я хочу вернуться туда, где веришь во всё                                      и совсем ничего не знаешь.
                                 (из одной песни)
               

       За лугом начинается лес. Сегодня утром он казался мне таким крохотным…      Я рассматривал его, сидя на тёплом фундаменте нашего летнего домика, который стоит на отшибе за пределами города. Мы нечасто здесь бываем, но я люблю это место. Хотя отец и не пускает меня в лес. Помню, я подумал: лес такой крохотный, потому что он далеко. Ведь то, что далеко, всегда меньше, чем то, что близко.
    Иногда я закрывал глаза, и по внутренней стороне век расползались цветные круги: оранжевый, красноватый, жёлто-белёсый… Солнце пришло из-за леса и вечером скроется где-то за домом. Мать учит меня не смотреть на солнце.
    — Фелипе! — писклявый голосок звал откуда-то сверху. Сестра. — Фелипе, полезай сюда!
    Я взобрался к ней на чердак. Она нашла среди старых досок пыльную панаму, которую я потерял в прошлом году, и, видимо, думала, что меня это порадует. Но мне было всё равно. Я уже собирался спуститься, как вдруг заметил, что с верхушки лестницы, приставленной к самому проёму чердачной двери, лучше видно лес, и так и остался сидеть, едва дотянувшись ногой до следующей ступеньки. Я принимал решение.
    — Что ты там делаешь, Фелипе?
    Я пожал плечами.
    — Скучный ты.
    Сестра скрылась за дощатыми рёбрами чердака. Мне показалось, она нескоро кинется искать меня.

    … Счёсанное колено саднило. Солнечные лучи шныряли по облакам. Было странно: минуту назад я нёсся к лесу через луг, рвался изо всех сил, а теперь лежал в траве и спокойно разглядывал небо. Когда я бежал, трава была мне по пояс. Спутанные стебли мешали движению. Я долговяз, неуклюж… И — это должно было случиться, в конце концов, — я зацепился за что-то и рухнул на самое дно луга, в самой его середине.
    Солнце взбиралось наверх по белым шершавым ступенькам. Ветер гонял тени травинок по моему лицу. Я закрывал глаза и смотрел цветные круги. Настырный шелест крыльев — прямо над моим носом зависла огромная бирюзовая стрекоза. Я подумал, что стрекоза размером с облако.
    Облако такое же большое, как и стрекоза, и не важно, что оно находится дальше.
    Кто-то невидимый потянул за ниточку, и стрекоза резко дёрнулась вверх. Теперь она стала меньше, чем облако, и вскоре вовсе скрылась из виду. То, что становится дальше, всегда потом скрывается из виду, это я знаю. А то, что никогда и не было близким, выходит, остаётся одинаково большим.
    Но как же тогда крохотный лес, который я никогда раньше не видел вблизи?..
    Я приподнялся и высунул голову из травы: дом казался уже меньше, чем лес.

    Ближе к лесу всё гуще травы, всё запутанней стебли и корневища. Я исцарапал все ноги, на смуглой коже — мелкие алые зёрнышки крови. Сандалии нацепляли колючек и колосков. Но зато теперь я горд собой. Мне нравится: тёплые стволы, шумные верхушки… Внутри — темно. Но я не пойду дальше. Мне только хотелось посмотреть, большой ли лес.
    А стена леса, оказывается, больше, чем стена дома. Дом отсюда похож на шкатулку… Может, всё действительно зависит от того, близко ты или далеко? А может, и не зависит… Ведь я же знаю, каков на самом деле мой дом. Значит, то, что находится дальше от нас, не всегда по правде меньше. Даже если то, что ближе — по правде больше.
    — Фелипе!.. пе… пе… — эхо запрыгало от ствола к стволу.
    Ах, она заметила, что я куда-то пропал. Нужно скорей возвращаться. Если узнают, что я был здесь, мне хорошо влетит. Разве им объяснишь, зачем я сюда убежал?..
    — Фе-лииип-пе!!! … лииип… пе… пе… пе…
    Сейчас я поспешу к дому, и оттуда лес снова покажется крохотным. Но лишь покажется…
    Надо будет придумать что-нибудь насчёт поцарапанных ног и разбитого колена.

You вместо запятой
           

   
1.Живое
     — Достань-ка мне вооон ту ветку…
     Растопыренные пальцы с перепонками — крупные тёмные листья. Слишком высоко, ты не допрыгнешь.
    — Вот, держи!
     Ого, а ты упрямый…
    Дурманящий белый цветок едва помещается в твои ладони. Нюхай, я не отпущу строптивую ветвь. Знаю ли я название? Нет. Я только могу предположить, что там, откуда ты родом, не растут такие деревья. Но, наверное, растут другие.
    — С ума сойти! Ты всю жизнь живёшь здесь, каждый день ходишь мимо и не знаешь?!
    Чудной ты. «Вся жизнь» — пара десятков лет — это не так много, чтобы можно было что-то знать. Да и не хожу я здесь каждый день. И тебя-то я привела сюда только потому, что…
    Хотя, нет. Не важно, почему.
    — Можно я сорву веточку?
    — Сорви… Это большая честь для Дерева.
    — Правда?..
    — Только, боюсь, не довезёшь.
    Хрусть… хрусть… и в твоих руках кусочек жизни. На сломе — кровь? сок?
Обрубок ветки обиженно метнулся к небу.
     — Не жалей.

2.Мастер мыльных пузырей и травяные куклы
    Нет, это не может быть ошибкой сценариста. Чёртовы наборщики… Снова вместо запятой красуется большая буква Ю. Что ж… Теперь так и придётся играть.
    Не знаю, в который уж раз ты здесь вместо запятой.

*   *   *

    Такие бездонные карманы… Ты вытаскиваешь пластмассовый флакончик с мыльным раствором. Тоже мне занятие — выдувать пузыри. Но, собственно, поэтому ты и здесь.
    Побольше воздуха в лёгкие — и вперёд. Нет, так, конечно, не может больше никто. Эфемерная радужная плёночка поразительно послушна твоему дыханию. И она — о чудо — не лопается. Она встречает на своём пути препятствия и, как бы омывая их, впускает внутрь шара — вопреки всем законам физики. Хотя, кто сказал, что мы знаем все законы?
    Я любуюсь и вдруг сама оказываюсь препятствием. Ни с чем не сравнимый — бархатный — холодок по коже. Жаль, его нельзя удержать более секунды. И надо ли? Плёночка, поглотив целый мир вокруг нас, совсем исчезает из виду. Но что-то после этого становится по-другому.
    — Она лопнет? — кажется, я так долго глазела по сторонам, что и не заметила, как ты убрал флакончик обратно в карман.
    — Конечно, лопнет. Но, надеюсь, мы этого не увидим.
    — Дай-ка мне попробовать…
    Я неуверенно откручиваю колпачок.
    — Я немного умела когда-то…
    — Это совсем просто. — Ты улыбаешься.
    Нет, не просто. Точнее — нет ничего проще, чем выдувать вполне заурядные пузыри, какие получаются у меня. Едва я делаю попытку перевести дыхание, как мелкие брызги, разлетаясь, достаются воздуху.
    — Это ничего… Я и сам очень долго учился.
    Ты мастер.
    — Ну вот же, посмотри, уже лучше!
    Да, я знаю. Когда-нибудь я тоже научусь…
    Но, когда я научусь, ты, быть может, уже и не будешь меня помнить. Или будешь, но мои успехи тебя интересовать станут всё меньше и меньше. Так бывает, я всё понимаю.
    И пусть.
    Зато теперь я могу показать тебе единственное, что я сама на сей день умею.
 
    В трещинах старого асфальта растёт трава. И вокруг растёт трава. Я срываю несколько былинок — свежих ли, сухих. И вот — ловки движения пальцев — на моей ладони появляется некое новое существо. А-ля травяная кукла. Она весело подмигивает тебе, вскакивает и отжигает чечётку у меня на руке.
    — Да, они у тебя чудесные! Я всегда знал.
    — Держи, это тебе.
    — Мне?!
    Ты удивлён… Ах, да. Если вдруг обнаружишь у себя в карманах ещё несколько, знай: все эти плетёные чуда-юда — трюк, фокус. И не надо искать в них никаких смыслов. Я сама не больше, чем иллюзионист в цирке. А ты сидишь в первом ряду, смотришь моё представление. И тебе вроде бы что-то это напоминает… что-то не так…
    Не верь.
    Не знаю, на кой чёрт мне всё это, но если растёт трава, то почему бы ей не стать чем-то более долговечным?.. Хотя, это ведь сущий самообман: когда-нибудь живые зелёные куколки всё равно пожухнут и уже не смогут танцевать. Жаль, конечно, ведь кроме них я ничего-то больше и не умею. Главное, чтоб они не получались слишком мной, иначе грош цена всем фокусам.
    И пусть эти существа живут по моему сценарию, раз уж и я живу по чьему-то, да ещё и с вечными опечатками.
    Травяная пигалица пляшет и пляшет — уже на твоей ладони. Ты, кажется, рад ей. (Однажды я вспомню, что ты когда-то им радовался — да разве были они ещё кому-то нужны, кроме тебя?!)
    Я знаю, ты тоже умеешь плести человеческие фигурки из былинок. Но твои хотя бы честней. А если мои так лживы, то почему они оживают?
    Боюсь даже предположить, что в них есть какая-то правда.
    И, может, буква Ю — тоже своего рода хитрая задумка сценариста, а вовсе не опечатка. Но откуда мне знать. Я снова всё путаю… А тебе, кажется, пора.
    «Внимание встречающих… Прибыл автобус…»
    Тьфу ты, нет.
    «Рейс номер…»
    И это не то.
    «Со второго пути отправляется…»
    Ладно, какая разница. Ну обернись хотя бы! (Так, кажется, принято). И помаши рукой (да, вот так). Видишь — вот только эта скомканная улыбка. И никаких соплей, никаких двусмыслий.
    Такой ты меня забудешь.

©    Александра Ластоверова