Татьяна ПАРСАНОВА
г. Наро-Фоминск

Родилась в хуторе Рябовском Волгоградской области в семье донского казака. В 10 лет  вдохновлённая мимолётным общением с проживающим в соседней станице великим русским писателем Михаилом Шолоховым вдруг начала рифмовать свои рассказы. Замужество, переезды, перестройка заставили замолчать на долгое время, но в начале 1990-х желание писать возникло с новой силой. Автор сборника стихов «В унисон с дождями» (2018 год, издательский дом «Российский писатель»). Стихи опубликованы в журналах и  интернет альманахах «Молодая гвардия», «Невский альманах», «День и Ночь», «45-я Параллель», «Сетевая словесность», «День литературы», «Артбухта», «Топос», «Великороссъ» «Дарьял», «Аргамак», «Камертон», «Зарубежные задворки» (Германия), «Новый Континент» (США), «Чайка» (США), «Созвучие», «Новая Немига литературная» (Белоруссия), «Подлинник»  и др. Награждена за цикл   стихов об Афганистане памятной медалью «Военная разведка»  (Москва, 2019 г.), знаком отличия «Невечерний свет» (Санкт- Петербург ,2019 г.) 

БЫСТРЫЙ ДЕНЬ

22 ИЮНЯ
Три пятьдесят...
Рассвета —
первый несмелый блик.
В теплых объятьях лета
города сонный лик.
Рваный кусок тумана
тюлем свисает с крыш.
Заспанный дворник рьяно
гонит метлою тишь.

Achtung! Напрягся Каин,
силясь рукой взмахнуть.

Ищет, сквозь сон, губами
новорождённый — грудь.
Три пятьдесят...
Истома...
Людям еще дано — 
с зычным победным стоном
слиться, сплестись — в одно.

В небе, стальная стая —
смерть под крылом несет.

В небытие впадая,
счастлив еще народ.
Сонные — в одеяло
прячутся, как в гнездо.
Мира осталось мало —
Десять мгновений до...

Кляксою взрыв. Воронка
Улиц взъерошит гладь.
Рвётся не там, где тонко,
Там, где хотят порвать.

В ДЕНЬ ПОБЕДЫ
И снова мир раскрасила весна,
Смывая напрочь зимние печали.
Солдат с утра начистил ордена —  
Аж зайчики по стенам заскакали.

Чуть-чуть пилотку сдвинул набекрень,
Рукой расправил гимнастерку сзади…
Уж сколько лет он этот майский день
Встречает так: при полном, при параде.

Любовь сияла ярче во сто крат,
В одно соединив три поколенья.
Не зря сегодня празднует Солдат
Победы день. И внука день рожденье.

Шагнул Солдат, взволнованный слегка,
Туда, где город, затопляя светом,
Текла река бессмертного полка.
И гордый внук шагал с его портретом.

И вновь Солдат увидел —  жаркий бой...
Хранящуюся в памяти гравюру:
Где, без раздумий, он закрыл собой
Плюющуюся смертью амбразуру.

Как впился в грудь расплавленный металл...
Как в травы утекло живое что-то,
Когда Солдат впервые осознал
Всю хрупкость жизни, с высоты полета.

И с тихой грустью вспомнилось опять
Какой ценою оплачена победа… 
Сегодня внуку ровно сорок пять.
В два раза ровно стал он старше деда.

МАТЬ

1
Кто она, и как тогда всё было — 
Старожилам вспомнится с трудом.
Вроде  говорили, что купила
На краю деревни старый дом.

Спряталась за каменным забором.
Равнодушна к мнению молвы,
К новостям соседским, сплетням, спорам...
Вечно в черном. С ног до головы.

За спиной о ней ходили слухи —
Ведьма то ль, то ль тронулась слегка.
Кто б подумал, что тогда старухе
Было лет, чуть больше сорока.

Вёсны, зимы чередой ходили.
Календарь листал за годом год.
Про старуху все давно  забыли.
Ну, живет и ладно. Пусть живет.

2
В старый дом, в морозный, тёмный вечер,
Гостьей долгожданной Смерть вошла.
Тридцать зим ждала старуха встречи.
Тридцать безнадежных лет ждала.

Потеплел старухин взгляд колючий,
Разглядев безносую в дверях.
«Слава тебе, Господи. Отмучил,» —
Губы шелестнули второпях.

Удивилась — так легко, аж странно
Память пролистнула на бегу
Страшный день, когда домой с Афгана,
Сын вернулся в цинковом гробу.

И дойдя уже до грани зыбкой,
Рассмотрев вдали зовущий свет —
Расцвела счастливою улыбкой,
Понимая — боли больше нет...

3
Проводить безумную старуху
Собралось, привычно, полсела.
Обсуждали равнодушно, сухо —
Кто, откуда, кем она была,

Всё, что память выдала навскидку...
И вовнутрь благоговейный страх
Спрятали. Счастливую улыбку
У старухи видя на губах...

ХУТОРОК
Кушаком исхоженных дорог
Подпоясан. В зеркало заката,
Пригорюнясь,  смотрит Хуторок,
Щуря окна хат подслеповато.

Подряхлевший, выцветший слегка.
Пыль на крышах  куреней — попоной.
Но, как встарь, протянута рука  
Журавля*   с ведром воды студёной.

Живописной стайкой, у плетня — 
Васильки. Беспечны и  игривы.
По крапиве,  запахом  дразня,
Раскатились  яблоки и сливы.

Вековухи-ивы — вдоль реки…
Ковыли солидно седовласы…
И, как встарь, подшиты чирики,*
И нашиты на портки лампасы.

* Журавль — колодец. 
*Чирики—легкая, казачья обувь.

ЛЕТНЯЯ НОЧЬ В ХУТОРЕ РЯБОВСКОМ
Из разнотравий собранным нектаром
Дурманит хутор ветерков каскад.
Июльский вечер, разморённый жаром,
В Едовле* гасит розовый закат…

Разнежившись на бархатном просторе
Дугою выгнул спину млечный мост.
За косогор, на вспаханное поле,
Кидает небо горсти спелых звёзд.

Ковыль степной под ноги лёг попоной,
Маня привалом мягким с темноты.
И ангелы с улыбкой отрешенной,
Раскрашивают нежностью мечты...

*Едовля — речка в хуторе Рябовском, Алексеевского района, Волгоградской области.

*   *   *
В альбомах пожелтевших — лица.
Да сполохи нечастых снов...
Простить — синонимом проститься.
Сюжет не нов.

Икон безмолвных лики строги.
Ах, время... Повернуть бы вспять.
К истоку пройденной дороги
Прильнуть опять.

В ладошках мамы отогреться,
Не помня горький вкус беды.
С колодца розового детства — 
Испить воды.

Забыть, что слёзы бесполезны,
Когда любви тончает нить,
И мир летит куда-то в бездну...
Но, надо жить...

*   *   *
В зеркало пыльное бьется как птица рассвет.
Солнце, спросонок, запутавшись в шторах лучами,
смотрит на мир, где тебя и меня больше нет.
Слушает мир, где с тобой мы уже отзвучали.

Время слизнет быстрый день, словно каплю росы
И, в бесконечность, растянет бессонницу ночи.
Вновь несговорчивость черной, как смоль полосы,
бег в безнадежность для двух параллельных пророчит...

Сердце прибито гвоздями на крест тишины.
Вяжет разлука, на шее надежды —  удавку.
Ветром разносится в прах превращенное «МЫ».
Я где-то...
Ты где-то...
брошены крылья под лавку.

*   *   *
Когда с тебя сдерут седьмую шкуру,
Когда в душе мятущейся ни зги;
Знай — там ты должен лечь на амбразуру,
А здесь — тебе прощают все долги.

И пусть октябрь смывает радуг блики,
И радость дня затеряна во тьме...
Ты знай, что там ты должен быть великим.
А здесь ты тот, кто просто нужен мне.

*   *   *
За флажками оставила
Свою веру в людей.
Вспомни главное правило:
Если ранил — добей.

Только спину и вижу я.
Это мне не забыть.
Если всё-таки выживу —
Буду мстить. БУДУ мстить.

Растерялась по-бабьи я.
Это ФОРА — ты знай.
Я ещё — очень слабая...
Время есть. Добивай.

*   *   *
Не цветами — лебедой
Зарастает поле.
Стала я твоей бедой,
Милый, поневоле.

Неба ситец голубой
Насурьмился грозно.
Ах, зачем же мы с тобой
Встретились так поздно?!

Мыслей горьких остриё —
Никуда не деться.
Спрячу имя я твоё
В тайничок, под сердце.

Сыплет густо на лицо
Мне слезинки лето.
А на пальчик мой кольцо...
Не тобой надето.

*   *   *
Залежь скучных лет...
Лёд колючих фраз...
Крутится сюжет
В миллиардный раз:

В полночи немой
На столе — свеча.
Ты — уже не мой.
Я теперь — ничья.

Больше не пиши
Тёплое: «Люблю».
Краешком души
О тебе скорблю.

Краешком себя
В прошлое бегу.
Думами губя,
Что еще могу…

И рванёт рассвет
Мысли без прикрас:
Дзы-ы-ынь — и больше нет
Нас.

*  *  *
Весны гигантское цунами,
Как щепку, смыло мой покой —
Опять я в ссоре с зеркалами
И в несогласии с собой.

Опять от доводов рассудка
Сбегает легконогий сон.
Но...
Сердце обнажённо-чутко
Пьёт соловьиный перезвон.

И май оттенком лазурита
Небесный красит окоём,
И прошлогодние обиды
Смывает солнечным дождём.

*   *   *
Подбоченился Месяц тугой
Серебро на поля разливая.
Млечный путь выгнул спин дугой...
Греясь в сполохах теплого мая.

В тишину льет фальцет соловей.
Дремлет ландыш, в тени прикорнувший.
И мурлычет тихонько ручей,
Словно кот, валерьянки лизнувший.

©    Татьяна Парсанова