Первый межрегиональный фестиваль поэзии имени Николая Якушева

Мария ТУХВАТУЛИНА
Лауреат 1-ой степени,
Рязанская область

* * *
Сочини себе дом —
чтобы свой от крыльца до трубы,
чтоб ходила босой
и вставал зверобой вдоль тропы,
чтоб на грядке теснились
мелисса для чая и лук,
чтобы снились лишь те,
чьи объятья вне власти разлук.
Чтобы старая кошка
смотрела на птичку в окно,
чтобы летом окрошка,
зимой — молодое вино.

Ни коттедж, ни дворец —
ровно то, что смогла заслужить.
Не шкатулкой колец —
заплатила частичкой души,
что в пути сберегла.
Для реки, что несёт тебя вниз,
сочини берега —
и на правом потом поселись.

* * *
Птицы зимой не поют —
чик-чирик,
пар прозрачный, фальшивая нота.

Нас не то, чтоб совсем не спасает уют
от игры ни в какие ворота.
Распушась на конце, нить не лезет в иглу:
я клянусь, что иначе б зашила,
но не трогаю ран. Не песок, а золу
время сыплет горстями большими.

Так зима настаёт. Пресекается трель,
под рукою ни чая, ни спирта.
Но пернатый певец вспоминает апрель —
в тишине, у пустого пюпитра.

МЕЖСЕЗОННОЕ
Плавясь, как масло на сковороде,
хочешь, броди по колено в воде,
хочешь, любуйся, созрел урожай —
яблоки солнца.
Только среди своего куража
вдруг осознаешь, что зелени ржа
скоро коснётся —

раньше, чем медных волос седина.
Не ощущая под пятками дна,
не наблюдая вдали берегов,
не оттолкнуться.
Ты, обирая смородинный куст,
будто свободен от мыслей и чувств,
в омут не суйся.

Осень, как смерть, никогда не придёт,
только к другим, как любовница, льнёт,
стелет шелка, зажигает свечу —
рыжее пламя.
Думая так, ты уже обречён:
в тёплый рукав продевая плечо,
вспомнишь про фигу в кармане.

Будешь держаться за тоненький луч.
Кофе сбежал, старый свитер колюч,
зонт провинившийся брошен в углу —
сломана спица.
Ночью не спится, а днём суета.
Где настигает тебя красота?
Редкая птица

синее пёрышко бросит к ногам,
но не напишет тебе телеграмм —
без символизма,
мол, ты отныне на верном пути,
ты не утратил, а сам отпустил.
Новое близко.

Лишь неудачникам прошлого жаль, —
на, запиши и носи как скрижаль.
Пляж опустеет и парк полыхнёт.
Жёлтые листья
будешь, как школьник, в букет собирать.
Строчка придёт, ты запишешь в тетрадь —
смысл растворится.

Это потом: «на пригреве тепло»,
по проводам к тебе мчится «алло»,
голос знакомый.
В небе красивом летит самолёт,
между людьми вряд ли тронется лёд,
но тает фруктовый.

Так что покамест бреди босиком.
Время прикинется мокрым песком:
что ни напишешь на нём, всё волна
спрячет в ладони.

Но, не признав в глупом сердце врага,
тот же постскриптум выводит рука.

* * *
Когда уже не веришь в волшебство,
То Новый год — не более, чем дата.
Когда же ты отыщешь праздник свой
В сугробе из лежалых комьев ваты —
От зайца шоколадный Дед Мороз,
Колючий свитер, связанный бабулей?
Как будто в сказку верили всерьез,
А нас потом жестоко обманули.
Развешанной по дому мишуре
Не заслонить того, что пред глазами.
Смолистой ветке, рыжей кожуре,
Словам, которых снова не сказали,
Дано украсить, но не починить
Реальность, раздербаненное сердце,
Но меж времён протянутую нить
Нащупать — как у печки отогреться.

* * *
О девочка, чей город сплошь дыра,
Чтоб жизнь и впредь была к тебе щедра,
Не пей воды из козьего копытца
И крошек со стола не собирай:
Настанет время резать каравай,
Придет пора с утра опохмелиться.
Зачем дымок танцует возле рта?
Друзей и незнакомых доброта,
Пока не перебитого хребта
Почти что драгоценная прозрачность...
Талант же не зарыт и не растрачен.
Любовь пока не время обретать.
Но ты не ошибаешься, когда
Упрямо что-то ею называешь
И кнопочную нокию юзаешь,
Пока идёшь неведомо куда.

Тот город, что тебя не отпускал,
Построен был отнюдь не из песка —
Незыблем был, пожалуй, даже слишком.
Сиди, сиди всю ночь над этой книжкой,
Пусть слово «нет» на утро станет «да».

Я плачу и любуюсь сквозь года.

Елена ПАЛЬВАНОВА
Лауреат 2-ой степени,
г. Москва

ПОЧТИ
Весна как будто наступила,
Уже почти растаял снег.
Всё в ожидании застыло,
Остановило время бег.

Рассвет. Почти погасли звёзды.
Мы, взявшись за руки, идём.
И мне с тобой легко и просто.
Почти судьба… почти вдвоём…

Всё словно сон, манящий, зыбкий,
Как в полудрёме на заре:
Твои глаза, твоя улыбка
И небо в звёздном серебре.

Наверно, я пишу банальность,
Но неизменна красота.
Почти стихи, почти реальность,
Почти любовь, почти мечта.

Уходит ночь, теряя силы.
Мечтаю, чтоб ты не забыл,
Как я тебя почти любила,
Как ты меня почти любил.

Прости за неопределённость,
За недосказанность прости,
Прости мне зыбкую влюблённость,
Моё неясное «почти».

Рассвет тихонько наступает,
И время снова мчится вдаль,
И только в воздухе витает
Почти конец, почти печаль.

ПУСТЫЕ СЛОВА
Вдали, где небес разлилась синева,
Смешавшись с багрянцем заката,
Несёт быстрый ветер пустые слова,
Что брошены были когда-то.

Пустые слова невесомы, как пух:
Им веса, увы, не придали.
Ах, знать бы, куда пролегает их путь,
В какие далёкие дали?

Кто выронил их — просто так, сгоряча —
Заставив навеки умчаться?
Они, словно птицы, надрывно крича,
Не могут до нас докричаться.

А где-нибудь их возвращения ждут…
Напрасно: они не вернутся.
Лишь, прочь улетая, над нами мелькнут
И эхом в душе отзовутся.

ОСЕНЬ ОБЕЩАЛА
Осень обещала золотые горы:
Щедро осыпала золотом дворы.
Осень покидает погрустневший город,
Блекнут и тускнеют все её дары.

Сколько обещаний мы друг другу дали —
Время их накрыло снежною фатой.
Где-то в невозможных, иллюзорных далях
Облетают листья свадьбы золотой.

В призрачном тумане виден кто-то третий,
И на звук, туда, где ваши голоса,
Осень укатила в золотой карете,
А на сердце ноет след от колеса…

ДОМ
В тумане снежном всё кругом,
Пронизывает холод.
Стоит продрогший мокрый дом,
Невесел и немолод.

Он словно старый человек.
Задумчивая поза,
На окнах мокрый талый снег.
А может, это слёзы?

Вокруг него ни огонька —
Так пусто, одиноко…
Застыла вечная тоска
Во взгляде тёмных окон.

О чём грустит так горько он?
Не скажет, не ответит.
Как будто слышен тихий стон.
Наверно, это ветер.

Года… ах, как они бегут!
Уже всё дальше осень,
Метели белые метут
И прошлое заносят.

И продолжает время бег
Неслышными шагами.
Вокруг лежит пуховый снег…
А может, это память?

Ведь было, было сотни раз —
Надежда, вдохновенье,
И робкий взгляд счастливых глаз,
И душ переплетенье!

Жаль, вспоминать уже нет сил.
Ну что же, время лечит.
Как быстро вечер наступил…
А вдруг ещё не вечер?

КАЗАТЬСЯ ИЛИ НЕТ

Esse quam videri — быть, а не казаться
Пословица

Быть или нет — судьба даёт ответ,
И спорить не получится с судьбою.
Другой вопрос: казаться или нет?
Его решает каждый сам с собою.

Кому-то в этой жизни повезло:
С рожденья нервы крепки, как канаты.
И смелым быть совсем не тяжело:
Ни мучиться, ни тратить сил не надо.

Куда труднее трусом быть, и всё ж
Не отступать, идти и делать дело.
Унять в руках предательскую дрожь
И вопреки всему казаться смелым.

Кому-то, может быть, везёт во всём,
Удачи солнце светит в небе чистом.
И там, у синей птицы под крылом,
Несложно быть весёлым оптимистом.

Но если преграждают беды путь,
И гром гремит раскатом злых оваций,
Непросто вновь улыбку натянуть
И всюду жизнерадостным казаться.

Жизнь крутит день за днём своё кино,
И мы бежим по кругу поневоле.
Но кто-то с нею спорит всё равно
И, маску нацепив, играет роли.

И что же с самозванцев этих взять?
Но верить очень хочется, что всё же
Настанет час, и им удастся СТАТЬ,
И, может быть, срастётся маска с кожей.

Оксана МИЛИКОВА
Лауреат 3 степени,
г. Великий Новгород

ПАЛИСАДНИК
Ангел спит. Фиалки отцвели весною,
Нынче только листья зеленеют густо.
Укрывают фиалки ангела собою —
Дело небольшое, но почти искусство.
Так листок невзрачный малою заботой
Бережёт, как может, детскую беспечность.
И блестит в зелёном тусклой позолотой
Ангел в палисаднике, сберегая вечность.

КАЛЛИГРАФИЯ
Секрет пока что белого листа
Движением раскрыть, простым и верным.
Так солнце пробуждает ото сна
Букварь травы, ещё укрытый белым.
Так водомерка по воде кружит,
Нащупывая что-то больше слова;
Незримо на поверхности дрожит
Штриха прикосновение чужого.
И строгой лаконичностью стрижей
Проявится в тускнеющем закате
Послание надмирных рубежей,
Как монохром старинных фотографий.

НЕВСТРЕЧА
Где небо дрожит и двоится в распластанной глади воды,
цветёт по утрам киноварью далёких и жарких светил,
вдали от кипящей столицы — трава, бездорожье, цветы,
она собирала гербарий, а он на пленер выходил.

Она каждый стебель невзрачный по имени знать и в лицо
училась, сличая приметы прожилок, тычинок, корней;
она не умела иначе. Плескалось вдали озерцо,
что в дымке сиреневой где-то скрывал вездесущий кипрей.

Он краски июля хмельного сверял на палитре своей —
как будто цветочные брызги рассыпаны щедрой рукой,
бессмысленно и бестолково горящие в зелени дней
синонимом хрупкости жизни, как бабочки пестрым крылом.

Пора уже им объясниться, в сплетении трав разглядев
неясной завязкой сюжета почти отраженье себя,
загаром похожие лица. Но тут наступает предел,
и катится пазик в райцентр, песком над дорогой пыля.

Не глядя на столик соседний, нехитрый остывший обед,
жуют, возвращение к миру ещё не вполне осознав...
Настойчивый шанс предпоследний даёт привокзальный буфет
для них, покидающих Ирий, открытый в неспешности трав.

Их поезд сведёт у титана: размешивая «три в одном»,
она уступает дорогу несущему чая стакан.
И быть бы истории славной, но, стуком колёс утомлён,
Поэт — подмастерье у Бога — ни слова о том не сказал.

СТРАННИЦА
Дозволь остаться мне в твоём саду
Юродствовать в рубище постмодерна.
Я музыки твоей не украду,
Поскольку сочиняю слишком скверно.
Я недозрелым яблоком грешна,
Не дотерпев до августа и Спаса,
Да в том ещё теперь моя вина,
Что вот, пришла — и так хочу остаться!
В твои уединённые сады
Явившейся некстати скоморошкой,
Совсем как те приблудные коты —
Ну что ж, пускай я буду гладить кошку,
Пришедшую мне ластиться под бок...
Её-то здесь уж точно не прогонят!
Открою из-под спичек коробок —
Посыплются сокровища в ладони:
Вот камушек, обкатанный волной,
Кусок коры, хранящий хвойный запах...
Прими ж законной платой за постой
Два семечка из недозрелых яблок.