Максим ЕРШОВ
г. Москва

ДЕРЕВНЯ ПАРТИЗАНСКОЙ СЛАВЫ

   Солнце спряталось за горизонт, оставив отблески заката, которые медленно растворялись среди темнеющего неба, стремившегося соединиться с лесом. Когда последняя полоса погасла, Савелий, отмахиваясь от комаров, поднял указательный палец и сообщил внуку.

     — Слышишь, летят. Кто это, скоро поймём.

     — Деда, не слышу.

  — Потерпи, услышишь, — ответил Савелий, разворачивая внука за плечи в сторону востока.     Ветер стих, словно тоже прислушивался, и размашистый звук с каждой секундой нарастал. Когда приближавшийся рык стал отчётливым, старик с мальчишеским задором произнёс.

    — Вертолёт! Сашка, поджигай!

    Внук с чиркнул спичкой и бросил ей на хворост. Огонь разбежался по поляне, сформировав пламенем огненную Z. Через пару минут в бездонном небе показалась тёмная точка. Борт шёл на большой высоте без сигнальных огней и с земли был слабо различим. Однако когда он пролетал над поляной, дедушка с внуком поняли, что штурман горящую Z заметил. Винтокрылая машина сбавила ход, зависла на месте и качнулась из стороны в сторону...

   Сашка жил в Гостилово, в семи километрах Матрёновки, куда приходил к деду при каждом удобном случае. С раннего детства дед являлся для внука лучшим другом. Он смастерил широкие лыжи, и зимой они вместе обходили капканы, летом и осенью собирали ягоды и грибы, по весне рыбачили.

    Как-то раз, на разбежавшемся посреди леса ручейке, старик начал что есть силы бить палкой по воде, предоставив Сашке сеть. Ох и испугался же мальчик, когда от рывка гигантского чудища чуть не упал в протоку. Добычей стал резвый и усатый сом, которого они общим усилием вытащили на берег.

   Помимо развлечений, внук помогал деду по хозяйству. Умел справиться с козой Машкой, привести в стойло, подкормить и напоить. Бодучий Яков для Сашки тоже был не страшен. Козла нужно было схватить за бороду и оттаскать под громкий лай Шарика, после чего самец, ревновавший любимую Машку, успокаивался.

   Деревня Матрёновка, где жил Савелий, была печально известна. Запрятанная в лесу, во времена Великой Отечественной она стала оплотом сопротивления. Старосту не выбрали, в полицаи никто не записался, зато почти из каждой семьи кто-то ушёл в партизанский отряд и поддерживал связь с близкими. Парни и девчата приходили домой ближе к ночи, совместно ужинали, отдавали для стирки одежду, помогали по хозяйству. На рассвете забирали котомки с продуктами и растворялись среди Брянского леса.

  Контролировать Матрёновку у немцев не получалось. Наведываясь поутру, они видели вскопанные огороды, но ни удары прикладом, ни устрашающие выстрелы ситуации не меняли. Жители деревни молчали, никто никого не выдавал.

    Как-то раз в апреле 1942-го возле Матрёновки фашисты угодили в засаду, потеряв с десяток солдат. Озверевшие, на следующий день они нагрянули в деревню, повыгоняли народ из домов, сгруппировав на площади. Офицер, управлявший карателями, предлагал жителям указать приспешников партизан. В противном случае обещал расстрелять всех. Людей били прикладами, женщины и дети истошно рыдали, но ответа на ультиматум немцы не получили.

   Ситуацию спасли двое ребят из отряда имени Сталина. Они вступили в бой, приняли удар на себя, и погибли. Каратели, поиздевавшись над телами, подожгли хаты и убрались восвояси.                 Причитания женщин ещё не успели затихнуть, а старики уже начали копать землянки, где в последующем разместились несколько семей.

    Устрашающая акция не сломила воли. Связи с партизанами матрёновцы не теряли, новые угрозы не страшили. Так продолжалось до мая 1943-го. В районе Курска назревало сражение, обещавшее стать решающим. После очередной дерзости партизан немецкое командование решило с Матрёновкой покончить. Ранним утром 24 мая деревню оцепили, стариков, женщин и детей согнали в уцелевший с прошлого года сарай и подожгли.

   Выжить удалось немногим. Рыбачившие на озере подростки, услышав выстрелы, метнулись к лесу. Немцы вослед начали стрелять. Двое подростков были убиты, однако Митька и Толик, получив ранения, добрались до Гостилово, где их приняли родственники.

      В послевоенное время те, кто воевал на фронте либо партизанил, вернулись на пепелище и начали отстраиваться. Если до войны в Матрёновке был колхоз «Красный муравей», то после войны его переименовали в «Красный партизан». Мужских и женских рук не хватало, однако деревня начала возрождаться.В 1951-ом в Матрёновку прибыла государственная комиссия во главе с известным скульптором. Дело происходило под вечер, жители собрались в клубе, чтобы обсудить возведение мемориала.

  Внимание художника привлекла Алёна, пришедшая с сыном. Платка на голове не оказалось, волосы были растрёпаны. Стараясь вникнуть в происходящее, она, положив руку на плечо сына, с теплотой и нежностью прижимала его к себе. Увидев Алёну, скульптор отказался от своих прежних идей. Попросил председателя, чтобы тот на три дня освободил женщину от работы с сохранением трудодней, и Алёна ему позировала.

  Памятник получился пронзительный. От мраморной женщины с ребёнком веяло несгибаемой силой, пересилить которую казалось невозможным. Белоснежная, олицетворявшая чистоту, скульптура сделалась воплощением победного светлого, противостоящего коричневой чуме.

   Проходя мимо мемориала, всякий раз Алёна испытывала неудобство. Почему художник выбрал её? Были куда более достойные! Когда дошло до председателя, тот успокоил: «Не бери в голову. Это не именно ты, а статуя воплощает народ».

   А что Алёна? Обычная женщина. В октябре1941-го ушла к партизанам, где выполняла обязанности медсестры. Простые ранения обрабатывала сама, с тяжёлыми готовила к отправке в тыл. У партизан существовал аэродром, куда ночью с большой земли прилетали самолёты.

    С освобождением Брянщины Алёна перешла на работу в военный госпиталь, после Победы вернулась в родную деревню, вышла замуж и родила Кольку. Хватанувший в предплечье немецкую пулю Толик приходился Алёне двоюродным братом, и Митька тоже был дальним родственником.

  Шли годы, Митька перебрался в Брянск, завербовался на стройку, обзавёлся семьей. Толик из родной Матрёновки уезжать не захотел, окончил курсы трактористов, с помощью колхоза построил дом, куда привёл супругу.

    Толик и Алёна жили по соседству от мемориала. Потерявшие близких, они старались держаться друг друга, при этом их собственными семьями судьба распорядилась по-разному.

   Муж Алёны от полученных на фронте ранений часто болел и потому прожил недолго. Через месяц после смерти отца Колька подорвался на немецкой мине. От таких потерь Алёна зачахла, и Господь забрал её к себе для встречи с сыном и мужем.

  Желающих переехать в лесной колхоз и поселиться в Алёнином доме не нашлось. Простенький сруб начал сыпаться, словно хотел уйти в другой мир за хозяйкой, но в дело вмешался случай. На день Победы мемориал посетило большое начальство. Местные рассказали, что за памятником — дом женщины, с которой создан скульптурный образ. Партийные работники посетовали на разрушавшуюся избу, предложив отреставрировать и сделать музеем. Местные власти взяли под козырёк, и к началу 1970-х в запрятанной среди лесов деревне появился музей.

 В Матрёновку стали привозить третьеклассников. Вступая в пионеры, они давали торжественную клятву, и в комсомол тоже принимали возле мемориала. Каждый год 9 и 24 мая проводились торжественные мероприятия. Музей и мемориал стали визитной карточкой района.

  Пережив 1990-ые, в новом тысячелетии музей пополнился уникальными экспонатами, памятный комплекс реконструировали, дополнив табличками, поклонным крестом и часовней, при этом от самой деревни остался один единственный дом. Зимой сюда было не проехать, а если нагруженное снегом дерево падало, обрывая линию электропередач, монтажники устраняли неполадку самое раннее через неделю.

    К Толику, вернее, к Анатолию Марковичу, судьба проявила благосклонность. Его первенец Савелий по молодости лет Алёну не запомнил, поэтому отец всякий раз напоминал, что они живут возле памятника, на котором изображены родные люди.

   Анатолий Маркович прожил 65 лет, застав Перестройку и Ельцина. Дочь уехала в Брянск, зато Савелий, как и отец, покидать родные места не захотел. В день начала СВО Савелию исполнилось семьдесят. Единственный сын Леонид жил в Гостилово. Осенью 2022-го, в критический момент СВО, Леонида призвали в армию. Волновать близких лишними новостями старший сержант запаса не хотел. В сообщениях приходило: жив, здоров, всё нормально и т.п.

  На первых порах Савелию казалось, что специальная военная операция закончится быстро, однако события стали затягиваться. Более того, Матрёновка сделалась одной из точек воздушного коридора.

   В первое лето, сотрясая землю и воздух, над лесной деревней пролетали «Русланы». Неизменно в ночное время, они шли на малой высоте, и Савелию казалось, что огромный самолёт хвостом или крылом может зацепить трубу на крыше либо срезать верхушки елей.

  Истребители, наоборот, резали небо днём на малой высоте и обязательно в паре. Проносились так быстро, что Савелий не успевал их рассмотреть, зато отчётливо слышал, как отстреливались ракеты. После этого звено разворачивалось и возвращалось на аэродром другим маршрутом.

   Вертолётов было много, и они тоже летали низко. По звуковым характеристикам они отличались от самолётов, и Савелий перестал обращать на них внимание.

  Ближе к третьему году СВО ситуация изменилась. По темноте стали слышаться звуки, имевшие общность с бензопилой либо с газонокосилкой. Другие, издавая пронзительный вой, уверенно шли над лесом и растворялись в ночи.

  Как-то раз старику удалось рассмотреть летательный аппарат. По телевизору часто показывали вражескую «Бабу-ягу», и Савелий опознал её прямо над домом. Над мемориалом горел уличный фонарь. Зацепившись за свет, «Баба-яга» всю ночь висела над Матрёновкой, а когда рассвело, отправилась дальше.

     Мобильная связь деревню не покрывала, стационарный телефон отключили ещё при Горбачёве. Оповестить власти про беспилотник Савелий не мог, зато имел ружьё. Как назло, патронов с крупной дробью не оказалось. Зарядив мелкой, он отошёл в сторону, и из-под ветвей ели дважды выстрелил. Увы, «Баба-яга» его потуги не заметила.

    «А если сбросит мину? Завтра нужно сообщить участковому, и для повторного случая купить купный калибр», — подумал Савелий, что и сделал. К этому моменту «Русланы» пропали окончательно, и истребители показывались не часто. «Баба-яга», которую Савелий решил подстрелить, словно хитрый волк обходила Матрёновку стороной. Помимо неё зачастили беспилотники самолётного типа. Злобно рыча, они пролетали рядом, но увидеть их удавалось редко. Чтобы быть начеку, старик не расставался с ружьём, стреляя вверх при каждом подобном случае. Результатов это не давало. Слушая в новостях о причинённом уроне, он относил это на свой счёт, дескать, пропустил вражину.
    Между тем, брянское ПВО не сидело без дела. На охрану спокойствия встали вертолёты. Они бороздили небосвод на запредельной высоте, и появление их по времени было непредсказуемым. Как-то раз, прямо над деревней, винтокрылый выпустил ракету, и вдалеке послышался взрыв.
    Савелий понял: вертолёты выискивают беспилотники. «Баба-яга» и другая гадость на двухкилометровую высоту подняться не могут, зато сами видны как на ладони. 
    С появлением небесного патруля стало спокойней, чему Савелий был необычайно рад. Чтобы поблагодарить вертолётчиков, время от времени он зажигал на поляне огромную Z. 
    В последний день июня в Матрёновку нагрянул облачённый в каску и бронежилет участковый. Поздоровавшись, старший лейтенант Сумелов, которого Савелий знал пацаном, заявил следующее:
    — Савелий Анатольевич, весь Брянский лес уже судачит, что ты по птицам стреляешь. Завязывай. Кто и куда летит, мы не знаем. Я сам их не различаю. По своим можешь попасть. Ну и вообще, если рванёт над домом, мало не покажется. У ПВО свои дела, у нас свои. Мне в задание поставили хутора объезжать и предупредить, чтобы о незнакомых людях докладывали незамедлительно!
     — Так как же я сообщу, ежели появятся? 
    — Да знаю, что связи нет, но смекалки тебе не занимать. В общем, я тебя предупредил, — произнёс полицейский и направился к машине.
    Сумелов помнил, как вместе с друзьями в детстве они полезли к Савелию за яблоками. В первый раз прошло, а во второй раз хозяин по забору растянул проволоку с погремушками. Не ожидавшие подвоха, они сильно напугались и убежали в Гостилово.
    По окончании Петровского поста Пётр и Павел, как обычно бывает, от светового времени убавили час. Обещая, что день будет погожим, над лесом заструился рассвет. О наступившем утре старика оповестила синичка. К её тихому щебетанию добавилось блеяние козы, перемешанное с призывами козла.
  Савелий оделся, заправил кровать, напоил Яшку и Машку, и поочерёдно отвёл на поляну. Козе предстояло искать пропитание самой, а козла требовалось привязать. После настал черёд Шарика и синичек. Собаке Савелий наполнил миску вчерашним супом, а синичкам сыпанул семечек.
    Караулившая возле кормушки птичка в одиночестве пиршествовать не стала и начала звать сородичей. За синичками старик наблюдать любил. Ему всегда было удивительно, как эти мелкие птахи, держась поодиночке, в обязательном порядке к трапезе приглашают сородичей. В отличие от воробьёв, свары не устраивают, сперва в кормушку влетит одна, другая, за ней третья, четвёртая. 
    Коллективный разум живым существам помогает поддерживать свой вид. Человек умней любой птицы, любого животного, при этом драку может устроить по поводу и без повода. Особенно хорошо получается, когда люди набираются глупых идей.
    Утренний лес навевал тишину. В отсутствии ветра, верхушки и ветки казались застывшими, над поляной стелился туман, ровную гладь озера нарезало на куски множество водомерок.
    До войны к воде примыкали дома с огородами, теперь Савелий являлся единственным хозяином водоёма. Сегодня после обеда к нему должен прийти внук. К этому моменту дедушка завершит дела, и они будут удить рыбу. 
   Пришедший Сашка рассказал, что от отца поступило обычное: «Всё нормально, скучаю, что у вас?» 
    Мать ответила, написав большое сообщение, которое отец ещё не читал. Савелий кивнул и отправил внука за червями.
    Когда тот набрал с полбанки, проверив крючки и поплавки, дедушка и внук отправились к водоёму. На первых порах клёва не было, однако далее караси стали в буквальном смысле заглатывать крючок.
    Увлечённые рыбалкой, подъехавшую машину они услышали в последний момент. Чтобы кто-то приехал в Матрёновку, да ещё во второй половине дня, да ещё и в воскресенье — это было событием чрезвычайным. От резко хлопнувшей двери и заскрипевшей калитки Шарик принялся истошно тявкать. Сердце Савелия наполнилось тревожными предчувствиями. 
      — Саш, ты посиди, я посмотреть схожу.
    Внук понимающе кивнул, насадил нового червя, в очередной раз забросив удочку. Миновав огород, Савелий увидел, как из его дома вышел человек с иностранной винтовкой. Другой, не обращая внимания на истошный лай Шарика, изучал сарай. Ещё двое вытаскивали из грузовика нечто, похожее на трубы.
     — Ты не бойся, дед, мы геодезисты. Воду искать приехали, заодно музей посмотрим. Нас Корнаухов направил, — произнёс рослый детина.
    Незнакомцы оказались одеты буднично, однако их наглое поведение и наличие оружия всё ставило по местам. Вдобавок ко всему главу администрации пару недель назад заменили, о чём Савелию сообщил участковый.  
    Когда приходил Сашка, старик старался спрятать ружьё в чулан. Оценив ситуацию, понял, зайти в дом ему не дадут. Скорее всего, диверсанты хотят сбить вертолёт, тот самый, для которого он и внук зажигали Z.
    Что делать? Отсидеться, чтобы на старости лет терзаться угрызениями совести? Нет, в этом случае он попросту не сможет спокойно смотреть на мраморную Алёну! Поставив на себе крест, Савелий решил устроить как больше шума, но услышит ли его Сашка? 
    — Диверсанты?! Да вас ищут по всему лесу! А ну пошли отсюда, — после этих слов он что есть силы ударил об угол избы железным ведром.
    В ответ прозвучали два хлёстких выстрела. Савелий упал вперёд лицом, в предсмертных судорогах обнимая родную землю. После следующих выстрелов заскулил Шарик.
    — Лютый, посмотри, он тут один был или нет.
    — Понял. Ща на огород схожу, — ответил стрелявший.
    Крик деда и звон от ведра Сашку насторожили. Выстрелы были тихие, однако мальчишка их услышал, а уже когда заскулил Шарик, всё понял. Бросив удочку, он метнулся по берегу и укрылся среди травы. Сердце бешено колотилось, но он старался не двигаться. Когда возле удочек раздались шаги, как можно сильней вжался в землю, после нашёл в себе силы и аккуратно выглянул.
    Сашка спрятался в месте нехоженом, тогда как по другую сторону озера находился родник. Увидев, как незнакомец удаляется по тропинке, он приподнялся и что есть сил рванул в сторону леса. До спасительных деревьев оставалось не более десяти метров и именно в этот момент плечо обожгла боль. Вместе со щёлкавшими по веткам пулями от дома слышалось:
    — Щенка, щенка не упусти.
    Решив ни в коем случае не вставать, Сашка дополз до спасительных деревьев, распрямился и побежал в сторону Гостилово. Голова кружилась, из простреленной лопатки сочилась кровь, но страх придавал сил, тем более что сзади слышался хруст веток.
    Про сожжённую Матрёновку Савелий внуку, чтобы не травмировать психики, старался не рассказывать. Как прадед спасся от немцев, мальчишка узнал на уроке Мужества. Ему запомнилось, что прадед, опасаясь засады, на дорогу выбегать не стал, а помчался сквозь лес и через болото. И вот теперь правнук, получив похожую рану, выбиваясь из сил, бежал таким же маршрутом. 
     В сумерках добрался до трассы. Деревня была близко, но бежать он уже не мог. Что их дом настолько далеко от начала улицы, он ранее не задумывался. Отворив дверь, из последних сил ввалился в избу и упал матери на руки.
    — Там, там… Они там в дедушку стреляли. Какие-то люди… И Шарика застрелили… он скулил.
    Мать чуть было не упала в обморок. Накрепко закрыв дверь, дрожащими руками сняла с сына одежду, увидела рану и попыталась перевязать. После взяла мобильник и принялась судорожно тыкать кнопки.
    О диверсантах Брянское ФСБ информацию получило загодя, но каковы их цель и маршрут, было неясно. После звонка участкового полётная карта оказалась скорректирована. Оцепив окрестные дороги, в сторону Матрёновки выдвинулся спецназ. Возглавлявший колонну БТР оказался подбит из гранатомёта. Под прикрытием товарищей, экипаж из горящей машины сумел выбраться. Небратьев поливали огнём безостановочно. На первых порах, заняв оборону возле мемориала, они отстреливались, отступили к озеру, хотели уйти на болото, но были уничтожены.
    В ту же ночь Сашку доставили в районную, а после перевели в областную больницу. Кость была задета, но ранение оказалось не опасным. Дедушку спасти не удалось. Он умер задолго до приезда скорой. Мать Сашке про его смерть хотела не сообщать, но он всё понял. 
    Взяв с сына обязательство до поры до времени не посещать место трагедии, мать забрала к себе козу и козла, последних обитателей деревни.
    Большую Z для вертолётов никто более не зажигал, однако пилоты, зная о случившемся, старались над Матрёновкой зависнуть. 
    Выйдя из больницы, Сашка понял, что окончательно расстался с детством. Отец о смерти своего отца узнал после похорон и приехать в отпуск не смог. Вместо причитаний и соболезнований от него пришло следующее: 
    «Любимый и дорогой Саша, держись! Мы потеряли дедушку, зато ты теперь настоящий мужчина. Старайся в учёбе, береги маму. Мы обязательно победим!»

©    Максим Ершов