Полина ЯРЫГИНА
г. Самара

Полина Ярыгина — автор сборника стихотворений «Клуб пустых табуретов». Родилась 03.02.1995, выросла в селе Красный Яр Самарской области. Выпускница Самарского государственного социально-педагогического университета (бакалавр филологического факультета и магистр факультета психологии и специального образования). Лауреат Германского международного конкурса «Лучшая книга года», Всероссийского литературного конкурса им. А. С. Малиновского, дипломант I степени Всероссийского форума молодых писателей, дипломант XIV Всероссийского литературного форума-фестиваля «Капитан Грэй» и т.д. Стихи опубликованы в изданиях «Лиterra», «Литературная Самара», «Красная строка», «Граждане ночи», «Ступени», «Ковчег» и т.д.

«В безлюдье забытого храма...»

*   *   *
Весна придёт. И я буду к ней терпелива.
Сирени щепоть тугая ещё бледна.
Песочное солнце смотрит в меня прозорливо,
Смиренная сущность вещи ему ясна.

Пойдут бирюзовые улицы завитками,
Старик понесёт голубицам вчерашний хлеб.
Заменит апрель небесными васильками
Почти что непоправимый зимний ущерб.

И будет шуметь души травяная низина,
Щипать на разлёт одуванчиков кроличий мех.
Молочным и розовым вытечет из кувшина
Победоносный день на стальной доспех,

Погасит умами вздыбленные дороги,
Пригладит рыхлой земли прошлогодний ворс.
А после месяц тоненький и двуногий
Займёт уже побеленный майский пост.

Прольётся на грудь незримое, томное, нежное…
Ретивый дождь отцокал ритмичный стих.
И всё, что скопилось в тебе и во мне — безутешное;
Сегодня утешится этой весной на двоих.

*   *   *
Как бьётся грудь на деревянной дыбе, 
Вздымает небо всперенное так. 
Выходят тени с бело-волжской зыби — 
Цыганский табор с речки на большак. 

За ними вслед, как камертон процессий,
Но там молчу, где сказано в двойне.
Ныряет полдень рыбкой в перелесок
И бабочкой сгорает на окне. 

Рукав цветной мою умоет щёку,
Прилипнет чуть к взмокрённым волосам.
А тени всё выходят на дорогу,
Как жители на улицу Сезам.

Все тоже небо выпь немолодая
Распашет от усердия крылом. 
Свои шаги с землёй переплетаю, 
Женю с вечерней внутренний разлом.

И в почву снова стопы погружая, 
Клянешь то рыжий полдень, то зарю. 
Мне отчего-то жизнь моя чужая.
Я с ней теперь так мало говорю. 

Простишь себе. По локоть руки в лете. 
Возьмутся ветки бубнами стучать. 
И вдруг поймёшь, что есть на этом свете
Других сердец наука и печаль.

СОК
Весенний блеск нескучных самоцветов
Осенней пущи пламенный янтарь
В живом стекле. И сокские приветы
Звонят-звонят, как сельский пономарь.

Идут-бегут, целуя вербам руки,
Сгибая коромысла деревень,
Речные позолоченные дуги
С песка на камень, с камня на ступень.

А то застынет, будто бы пуглива,
Тишком всплакнёт, как девичья печаль.
Мне в детстве ба на ушко говорила,
Цвета и голос речки подмечать.

Спеши река берёзового Сока,
А то мне в косу ленточкой вяжись!
И дождь слезами старенького Бога
Благословит большую нашу жизнь.

*   *   *
Безутешное, бесконечное
Это время, как даль зеркал.
Над тяжёлыми, белыми речками
Прошлогодний снег умирал.
Умирали следы и ниточки,
Попадая в подтаявший март.
Ледяные ходили плиточки
Под тенями еловых мансард.
А рукам оголённым нетерпится
Вылеплять из воздушных масс
Полупризрачную собеседницу
И деревьев зелёную вязь.
И прижмется раздавленным пряником
Полюбовный совет к языку.
Так писала когда-то Ахматова:
Ты не стой... Ты не стой на ветру.

*   *   *
Февраль вошёл и сделался смелей,
Читая цифры камерного зала.
Зелёный свет заблудших фонарей
Косая улица простудно источала.
Я села тихая. Я выпила вина,
Разлуки перечной примет не замечая,
И берег левый с правым обвенчала
В прозрачной церкви стылого окна.
Любить, корить и ненавидеть так,
Не зная правды, истовей и проще.
Святой луны серебряный пятак
Душистый снег в реке огней полощет.
Тропинку стелет гладкая фольга
К моей калитке, к лапидарной двери.
И друг на друга смотрят индевея,
Обвенчанные мною берега.

*   *   *
Солнца ленивы зимние вспышки,
Снежно-песчаный круг.
Был бы сейчас совсем не лишним
Честный друг.
Был бы сейчас совсем не лишним
Мудрых дерев совет.
Пущен ствол на дрянные книжки —
Выхода нет.

*   *   *
Небо в черничный прыгнуло 
сарафан,
скатерть у белого 
дома 
ночь расстелила.
Как для гостей души 
расстарался варган,
прятала слёзы 
волос ледяная стремнина.
Счастье было 
и было, наверное, 
мной.
Разве теперь 
узнаешь в монашески-строгом?
Живо ещё 
за воздуха глубиной 
Каменное начало. 
Начало итога.
Я оставлю 
эту судьбу 
для ВАС — 
мне велика, 
болтаюсь в ней юниоркой.
Я заберу, оставленный Грэем 
компас,
чтобы немного мечтать 
за алою шторкой.

*   *   *
Ложится позолотой лист кленовый
На тёплый воск каштановых волос…
Рождалась осень, как закат медовый
На брошенный природою обоз.

Молилось жнивье перед Хлебным Спасом,
А дождь струился в трещинки земли,
И ангельская, охровая ряса 
Скользила, как предвестник тишины.

Поникли стайки схлынувшей осоки,
Тянулся сбитень пенных облаков.
Полынь и дым. Усталые дороги
Я завязала в петли рукавов.

Посмотришь вдруг: соломенное тленье
Уже вплелось в полуденную шаль.
Но есть ещё надежда и терпенье.
Ушедшего совсем-совсем не жаль!

*   *   *
В безлюдье забытого храма
Закаплел небесный овал.
Мне призраки фимиама
Шептали: «Он здесь бывал».
Дрожали несчётные стёкла,
Дрожали цветы изразцов.
На стенах улыбка блёкла,
Сменялась гневом отцов.

В безлюдье забытого храма
В углу у тяжёлых скамей
Потухшее, чёрное пламя
Мне сна о тебе живей.
Мышино-сенные потёмки
Бегут по колоннам вспять.
Наверное, слишком громко
Нельзя о тебе вспоминать?

И пасмурно смотрит из рамы
Не мученик и не святой,
И просит забрать из храма
Погасшие свечи домой.

*   *   *
Холодно-тихая, немая
Ольха застыла в первом льду.
На ветке филин, понимая
Печаль протягивал: «Угу».
И всё темнее ночь грозила
Мясистым, сжатым кулаком…
А головы моей стропила
На грудь легли воротником.
Заищешь бархатного света — 
Везде чернёное сукно.
И кроме филина, и снега
Нет в этом мире никого.

©    Полина Ярыгина