Дмитрий ДАРИН
г. Санкт-Петербург

ЗА ПОЛЕМ ДУХМЯНЫМ

ОСЕНЬ
Собирает ветер по дубравам
Золотую лиственную дань,
Поклонился головой кудрявой
Клён ему в сентябрьскую склянь.

Словно сон прошли любовь и август,
Как туман, рассеялись мечты,
Вожаку тоскливо откликаясь,
Журавли мне машут с высоты.

Что ж… прощаться в жизни я умею,
Многих проводив за окоём,
Отчего же сердце так немеет
Под стеклянным северным дождём?

Отчего с душою погорельца
Я стираю с пальцев пепел дней…
Разве прошлым нам дано согреться,
Коль в грядущем сердце холодней?

Но и в эту сумрачную морось,
Хоть осталось меньше, чем прошло,
Соберу недогоревший хворост,
Всей душой надеясь на тепло.

И когда растает клин последний
По пути в страну без синих гроз,
На тропу в безлюдную деревню
Ветер ссыпет золото с берёз.

ЗА ПОЛЕМ ДУХМЯНЫМ…
За полем духмяным, в зелёной дали, 
Курчавит дымками родная деревня,  
И ноги вдруг сами меня понесли
Туда напрямки от тропиночки верной.

Босой, без штиблет, целовавших асфальт,
Но мять травостой не имеющих права,   
Ступаю вперед, а вокруг фестиваль
Всего, кому дом — разноцветные травы.

Я знаюсь с сиреневою стрекозой,
Я сердцем спокойнее в этом раздолье,
Умытым росой, как ребёнок слезой,
И всякий мне друг в перламутровом поле.

Хотя и спешу я к своим старикам,
По мне всякий раз что трясут почтальона, 
Я поле поглажу еще по цветам,
И каркнет напутствие в спину ворона.

Осела изба. Брёвна давятся мхом.  
Пригожая мать захлопочет наседкой,
Закурит отец, промолчит о плохом,
Упрёк из морщин ⁠— навещаю их редко.

И ночью, когда хоть молись на луну,  
Что ест темноту золоченою ложкой,
Я здесь наконец-то спокойно усну
Под настежь распахнутым в поле окошком.

В ДЕРЕВНЕ
Какая здесь живая тишина,
Какие ласковые зори,
Здесь каждая берёза мне княжна,
И вяз ⁠— что витязь на просторе.

Глазами не измерить необъять
Того, что родиной зовётся,
И журавель всё учится летать
Над покосившимся колодцем.

Я городской, но я душою здесь,
Где шепчутся о чем-то липы,
Где камень не мешает жизни цвесть,
Где ветер в кронах прячет всхлипы.

Вот потому я Родину пою,
И не люблю друзей чужбине,
Что из колодца я Россию пью,
Пусть часто с привкусом полыни.

*   *   *
Лентой узкою дорога   
По полям в родимый дом,  
Я прилягу там, за стогом,
В желтом поле овсяном. 

Пусть меня духмяный ветер
Унесет в далёкий день,
Где я ту девчонку встретил
Под сиреневую звень.

Как тогда в стожке таком же
Трогал рожь её волос,
И на три любви моложе
Чушь отчаянную нёс.

Месяц ниткой серебристой
Вышил спелые луга,
Сколько страсти колосистой
Помнят тёплые стога.

Что теперь? Погасли звоны,
С дней дырявою сумой,
Как из вражьего полона,
Возвращаюся домой.

Там с украсами скатёрка,
Занавески в кружевах,
Да с водой стоит ведёрко  
В покосившихся сенях.  

Мать обнимет, мать приветит,  
Посидим с отцом ладком…
Что любовь — костёр и ветер,
Лунный отблеск над прудом.  

И к родимому порогу
Через бури и разор
Вьётся рыжая дорога
По полям на косогор.

ПОСЛЕ МЕТЕЛИ
Унялся белый вихрь,
Метель устала
Стелить в садах своих
Пушистый саван.

Кругом покой и тишь,  
Оцепененье…
Ты у окна стоишь
Прозрачной тенью.

Куда бежит твой взгляд  
По белой бязи?       
Сулит ли он разлад
В ревнивой фразе?  

Найдет ли сердце след
Любови мёрзлой?
Под снегом наших лет
Скрипят берёзы.

Ты та или не та,
Что до метели?
Приколота фата
К иголкам ели.

Ведет в сугроб стега,
Безмолвны дали,   
Убрать свои снега
Мы опоздали.

Вот оттого в глазах        
Синеет иней,           
Что нет пути назад
По сизой стыни.

Но высмотри в окне
Заиндевелом,     
Что ты теплее мне
Под вихрем белым.

*   *   *
Скован в желтые оглобли,            
Месяц пашет рогом зябь,    
Отчего же в эту мокрядь
Сердцем я насквозь озяб?

Нет тепла с небесной пашни,
Звёзды сеяны зерном,
Я живу во дне вчерашнем,
Где сирени за окном.

Ты же, ты же смотришь в завтра,
Оглянуться не сумев,
Коли сердце не озябло,
То спаслось, окаменев.

Пусть мила твоя улыбка,
Пусть красив бровей изгиб,    
Не в любви ль твоей двуликой
Я для завтрего погиб?

Не посеешь в сердце стылом   
Больше звёздного зерна, 
Уж не будет то, что было,
А что будет, мне не знать.                                                            
 
Лишь в одном теперь уверен,  
Лишь одно увижу вдаль —
Ни одной теперь потери 
Не прокличет мне журавль.

Налилась рассветом нива,   
Забронился колос дня,
Ты растаяла красиво,
Словно не было меня.

Но как месяц снова вспашет          
Ночи жирный чернозём,     
Возвращайся в день вчерашний,
Светлый лунным янтарём.
_ _ _ _ _

Чтобы сердце не остыло,
Запирайся на засов,
Полюбить – не надо силы,   
Чтоб простить, не надо слов.

ЛЮБЛЮ И НЕНАВИЖУ

                                            С. Р.

Я тебя люблю и ненавижу,
Ночью проклинаю, днём молюсь,
Чтобы там не стать сердцами ближе,
Где за вожделеньем бродит грусть.

Скоро за любовною горячкой,
Что во мне осядет, словно ил, 
По тебе ни капли не заплачу,
Кто меня от счастья исцелил.

И какой-то в чернобровый вечер,
Среди смеха тех, кто мне не мил,
Сердцу отчего-то станет легче,
Что ты так шутя закабалил.

И тогда для нового полона
Чувствами беспечна и вольна,  
Я вернусь к тебе неисцеленной,
На любовный жар обречена.
_ _ _ _

Любовь измерю по измене,
А жизнь измерю по любви,
Ты — свет, и ты —моё затменье,
Меня на волю не зови.

*   *   *
Что за месяц в эту ночь,
Всё не наглядеться,
Сможешь, братец, мне помочь
Не любить вполсердца?

Чья-то ливенка звучит
По уснувшим весям,
Наливай свои лучи,
Лбом щербатым свесясь.

Лей же, лей янтарный мёд
На пустую руку,
Кто же знает наперёд
Про свою разлуку?

В небо просится душа,  
И прошу я малость — 
Чтобы ночь из нас ушла,
Чтоб любовь осталась.

Чтобы жёг небесный жар,
Чтобы сердце слепло — 
Отгоревшего не жаль 
Под любовным пеплом.

Знаю, что в огне любом
Видеть в людях надо б,
Чтоб о них не биться лбом,
Чтоб не падать с надолб.

Только тот меня поймёт —
На расчет незрячий,
Этот жар и этот мёд  
Милой я растрачу.

Что за месяц в эту ночь — 
Золотая ложка,       
И расстеленная прочь
Желтая дорожка.

ЖАР-ПТИЦА
Я не могу остановиться,
Гляжу в толпу из женских лиц,
Чтоб угадать в одной Жар-птицу
Среди бесчисленных синиц.

Черты красивы не у каждой,
Стройна походка не у всех,
Но верю, мне дано однажды
В одной запутаюсь косе.

Рыдает небо вдрызг дождями,         
Иль сыпет белою крупой,  
Я, как приколотый гвоздями,  
Под сердца тонкой скорлупой.

Я так просил её присниться,
Коль не увидеть наяву,   
Мою желанную Жар-птицу,
С которой снова оживу.

Ведь нет мерцанья в душах полых,
Не льёт в пустыне соловей,
Но как-то раз зеленый всполох         
Из-под очерченных бровей

В толпе — безрадостной блуднице —  
В меня пришелся, как удар,
И осветился мир Жар-Птицей,
Слетевшей вдруг на тротуар.

Её муаровые крылья
Меня заполнили везде,
Ожив, пустило кровь под пылью
Седое сердце на гвозде.

Но счастлив я внезапной болью,
Но зряч особой слепотой —    
Когда любовь тебя проколет,
То кровь становится густой.

И я скажу тебе, прохожий,
Коль птиц померять на людей,
Бери, что в мире всех дороже,
Чьи крылья стоят всех гвоздей.

Любовь у страсти — приживалка,
Считай, что в жизни повезло,
Когда от женщины — не жарко,
Когда от женщины — светло!

*   *   *
Я выйду на берег, на берег высокий,   
С него посмотрю на луга,                       
На лодку рыбацкую в тихой протоке,
И на золотые стога.

У самого леса, на поле духмяном
Пасётся стреноженный конь,
Я шел из деревни — ни трезвый, ни пьяный,
С собой прихвативши гармонь.

И вот развернул я меха на гармони,
Чтоб вширь развернулась душа,
Пусть здесь, на откосе, меня похоронят,
Где Родина так хороша.

И старую песню про жизнь и разлуку
Я пел, как священный канон,
Всё сердце отдав соловьям на поруки,
И слушал внимательно конь.

Но, солнце рассыпав в ладони берёзам, 
Погас этот сказочный день,    
И шел я полями — ни пьян, ни тверёзый — 
Согретый теплом деревень.

*   *   *
Шел шляхом широким
Казак молодой,
С войны, издалёка,
Солдат удалой.

Фуражка с околом,
Медаль на груди,   
И шел он до дома,
А тут, погляди — 

Навстречу дивчина  
Пригожая шла,
Пристойно и чинно
С чужого села.

— А что ж ты бесконный, —
Спросила, смеясь, —
Аль конь не подкован,         
Аль сломана пясть?

— С того я, красуля,
Иду без коня,
Что взял злую пулю
Мой конь за меня!

Над шляхом широким 
Всходила звезда,
Она без упрёка
Ответила «да»!

Жёг месяц лучину,
Сияла медаль,
Всю ночку дивчину
Казак миловал.

Она за скирдою
Шептала — ты мой…
С женой молодою 
Пришел он домой.

На свадьбе с баяном
Гуляли три дня,
А взял он приданым
Гнедого коня.

БАЛЛАДА О РУССКОЙ ПЕЧКЕ

   Сор в печь, а тоска с плеч!
                  Русская поговорка.

На серых ветках греются грачи,            
Пока не свечерело,                                    
Я расскажу историю печи,
Что Русь собою грела.        

Из Красного угла с святых икон,
Смотрели лики в лица,
И всюду печь считалась испокон
Любой избы царица.

Ведь оттого на матушке-Руси
Плясали все «от печки»,                                  
Что ставят дом на ней, как на оси,
Для жизни человечьей.

И печь стирала, мыла, берегла,
Лечила и кормила,              
Из печки в дело даже шла зола
Как лучшие белила.

В тяжелые года, когда война
Жгла сёла и деревни,
От хат не оставалась и бревна,
Но печь стояла верно.

И хлеб пекли без стен и потолка,
И тем спасались люди,                                  
Что чудо-печь варила и пекла,
Ведь Русь стоит на чуде!

Эх, годы… это вам не кирпичи,
Ложатся вкривь и вкось всё,
И старики про жизнь кряхтят с печи,
Больные грея кости.

Кудрявит дым над красною трубой,    
Тоскливый дождь пророча,
А мы с тобой — укрытые избой
Для самой тёплой ночи.

©    Дмитрий Дарин