Алина ОСОКИНА
г. Ульяновск 

 

 


     Родилась в Ульяновске в 1991 году в семье инженеров-авиастроителей. Окончила исторический факультет УлГПУ им. И. Н. Ульянова. Работала школьным учителем. В настоящее время библиотекарь в Ульяновской областной научной библиотеке им. В.И. Ленина. Лауреат Ульяновского областного конкурса «Первая роса». Участник Всероссийского литературного фестиваля имени Михаила Анищенко (г. Самара), совещания молодых писателей Союза писателей Москвы, всероссийского совещания молодых литераторов Союза писателей России «На Родине Гончарова» (г. Ульяновск). Финалист конкурса «Хрустальный родник». Публиковалась в журналах «Симбирск» и «Кольцо А».

 

В ОКТЯБРЕ

 

    В октябре листья опадают с деревьев, устилая сырую землю пестрым ковром. Дворники сгребают прелую листву в кучи, чтобы слабый огонь оставил после себя золу и пепел. Белый щенок с черными и рыжими пятнами скачет вокруг желтых бугорков, за ним маленький мальчик сгребает в охапку листву, бросает вверх и радостно прыгает под своим незатейливым салютом. Глупый щенок пытается поймать ртом листок, мальчик смеется. Ему весело.
    Женя в окно врачебного кабинета наблюдает картину чужого счастья. Ей тридцать шесть, она красива, у нее хорошая работа, муж, квартира почти в самом центре. Для счастья не хватает лишь одного — ребенка. Десять лет назад малыш, которого она носила, так и не появился на свет. С тех пор она обивала пороги больниц в надежде услышать заветное: «У вас скоро будет мальчик». Но долгие десять лет борьбы с врачами, обстоятельствами, собственным здоровьем не привели к желанной беременности.
    У каких врачей только она за это время не была, кажется, всех в городе обошла. И все  разводили руками, говорили, что нужно хорошо питаться, больше отдыхать, активнее стараться и верить. Еще лечение прописывали так, на всякий случай.
    ― Давай напрямую, — сказала немолодая врачиха, отложив в сторону медицинскую карту и глядя на Женю поверх очков. — Ну что ты сюда ходишь столько лет? Ну не можешь забеременеть — значит не судьба, и медицина тут бессильна.
    ― У вас есть дети? — тихим голосом спросила Женя и повернулась к женщине.
    ― Есть, сын балбес. Шестнадцать лет, а ума никакого. Девять классов еле закончил, в техникум с трудом его устроила, и оттуда его того гляди выгонят. Так и будет на моей шее до пенсии сидеть. Я ведь его тоже в тридцать шесть родила. Вот дура была, думала, последний шанс, нужно рожать. Лучше бы я тогда аборт сделала. Сама знаешь: чем старше мать, тем больше вероятность, что ребенок дурачком родится да еще с кучей болячек. Тебе оно надо?
    ― Зато у вас есть сын. Я тоже хочу, как другие, гулять с малышом по осеннему парку, и чтобы желтый листок падал на коляску.
    Врачиха заглянула в большие, как у больной собаки, глаза Жени и тяжело вздохнула. Что с нее взять? Дура.
    ― Сейчас многие из детского дома детей берут, — предложила женщина.
    ― Я думала об этом. Но я хочу своего, — Женя попыталась вложить в последнее слово всю свою нежность.
    ― Была у меня одна, такая же как ты. Все ходила, а потом пропала. Я ее через несколько лет встречаю, смотрю: коляску с двойняшками катит. Я ее спрашиваю: как так, никак же не получалось. А она говорит: ну к черту всю вашу медицину, я к бабке съездила, она там пошептала чего-то, я тут же и забеременела. Я на всякий случай адресок-то бабкин записала. — Врачиха полезла в сумку за записной книжкой.
    Я в это не верю.
    ― Знаешь, в твоем положении нужно за любую возможность цепляться. Если традиционная медицина не помогает, значит, нужно пробовать другие методы. Буду я еще тебя уговаривать. Я тоже рискую. Начальство узнает — по головке не погладит.
Женщина полистала записную книжку и, найдя нужную страницу, протянула ее Жене, та взяла записную книжку и переписала адрес бабки. На всякий случай.
    ― Молись, чтобы бабка жива была, а то ей под восемьдесят, может в любой момент окочуриться. И давай, не приходи сюда больше, — сказала напоследок врачиха.
    Женя шла по осеннему парку. Раскидистый клен тряс рыжей бородой, кидая ей под ноги сухие листья. Она — взрослый человек, кандидат биологических наук. Как она может верить во всяких бабок, колдуний, знахарок? Все это чушь, бред, выдумки глупых необразованных женщин. А вдруг поможет? Чего только не бывает на свете. Вдруг это тот единственный шанс, которым нужно воспользоваться. Она никому не скажет, просто по-тихонечку съездит, посмотрит на эту бабку и все. А там как Бог даст.
    В субботу утром Женя села на автобус и поехала в деревню, где жила бабка. Вместо избушки на курьих ножках она увидела обычный дом с геранью на окнах и свежевыкрашенным крыльцом. Женя осторожно отворила калитку, навстречу ей выскочила дворняга и обдала  раскатистым лаем.
    ― А ну, пошла отсюда, — крикнула бабка, выглянув из дверей. Она подбежала к собаке, и схватив ее за ошейник, крикнула до смерти напуганной девушке. — Не бойся, она не окусит. Ты проходи в дом.
    Женя проскользнула в дом. Никаких трав в мешочках, корешков и баночек. И бабушка самая обычная, с виду добрая, такая обманывать не станет.
    ― Садись, милая, — пригласила бабка Женю за круглый стол, накрытый белой вязанной скатеркой.
    Женя села на краешек деревянного стула.
    ― Ну рассказывай, зачем пожаловала ко мне? — спросила бабка, устраиваясь напротив незваной гостьи. — Хотя что тут говорить, и так все ясно. Взгляд у тебя такой, как будто ищешь чего-то и найти не можешь. Ребенка родить хочешь и не получается?
    Женя слабо кивнула.
    ― Многие ко мне за этим едут. Жизнь, видимо, такая пошла. Сначала все работают, зарабатывают, копят, а потом, как опомнятся, так поздно становится.
     Бабка подошла к Жене и велела ей встать. Та вскочила и застыла, как столбик, боясь вздохнуть, пока бабка водила руками вокруг ее живота и шептала незнакомые молитвы. Женя думала, что обязательно что-то почувствует: холод или жар, боль или облегчение. Но ничего не почувствовала.
    ― Ну все, милая, ступай, — сказала бабка, окончив сеанс. — Только не забудь в церковь зайти и свечку Богородице поставить. И молитву почитай.
    ― Спасибо, — выдавила из себя Женя. — Как мне вас отблагодарить?
    ― Мне в руки деньги брать нельзя. Говорят, дар пропадет. Ты на стол положи, сколько не жалко.
    Женя полезла в сумку, извлекла заранее приготовленную купюру и положила на стол.
    ― Спасибо, милая, — сказала бабка на прощание. — Только не забывай, главное — верить.
    Сколько раз она слышала это от врачей, подруг и родных: главное верить, надеяться и ждать. А что делать, если от веры, надежды и ожидания ничего не осталось? Что делать если мальчик, который не родился десять лет назад, теперь не дает появиться на свет другому ребенку? Она хорошо помнила тот день, когда сидела в очереди в женскую консультацию, вокруг беременные обсуждали соски, пеленки и прочую ерунду, а она уже знала, что ее малыш никогда не родится. Хотелось выть от боли, но она держалась и ждала простую операцию, после которой ребенок навсегда расстался с ее телом.
    В церкви Женя была лишь однажды, когда бабушка в пять лет привела ее креститься. Толстый священник с черной окладистой бородой надел на нее деревянный крестик, который она так и носила тридцать лет, не снимая. К Богу Женя относилась так же, как к Деду Морозу: если вести себя хорошо и никому не делать зла — получишь волшебный подарок. Вот только Бог с подарком не спешил.
     Как-то Женя проходила мимо храма, который недавно восстановили и открыли для прихожан. Вспомнив слова бабки, она решила зайти внутрь. Справа от входа на столе лежали платки для таких же, как Женя, которые просто шли мимо и решили заглянуть в храм. Она выбрала голубую косынку, и аккуратно повязав ее, подошла к женщине в иконной лавке.
    ― Мне бы свечку, — тихо попросила Женя, как будто признавалась в чем-то постыдном.
    Женщина протянула ей свечку. Женя сжала ее в руке и растерянно застыла на месте.
    ― Что-то еще? — ласково спросила женщина.
    ― Мне Богородице нужно поставить.
    Женщина улыбнулась и отвела Женю к иконе. Богоматерь с младенцем угрюмо взирала на Женю, словно осуждала: что же такая молодая и здоровая, а все никак не понесешь. Слеза скользнула по ее щеке.
    ― Что-то случилось у вас? — спросила женщина. — Болеет кто-то?
    Женя замотала головой, смахивая слезы.
    ― Нет, что вы. Все здоровы. Ребенка я не могу родить много лет. Мне сказали Богородице свечку поставить.
    ― Этого мало. Сейчас я вам молитву принесу.
    Она кинулась обратно к лавке. Женя зажгла свечу и поставила перед иконой. Добрая женщина вернулась к ней и протянула белый листок с молитвой и две веточки вербы.
    ― Знаешь, сколько женщин с такой же проблемой, как у тебя. И что только не делают: и в Израиль лечиться ездят, и по святым местам. А потом оказывается, что у них-то все в порядке, а проблемы у мужа. Ты молитву возьми и читай каждый день перед сном. И веточки вербы дома поставь, говорят, помогает. И главное верь: Господь милостив, он поможет. А еще в Дивеево можно поехать, там есть место такое — Канавка Царицы Небесной, по ней пройти нужно и успеть сто пятьдесят молитв Богородице прочитать. У меня соседка ездила и родила через год. Ты только не отчаивайся.
    Она обняла Женю и оставила наедине с Богородицей. Женя развернула листок и начала про себя читать текст молитвы.

    О, Пресвятая Дево, Мати Господа Вышняго, скоропослушная заступнице всех, к Тебе с верою прибегающих…

    Десять лет назад врач, извлекавший ее нерожденного ребенка, сказал, что это мальчик. С тех пор Женя была твердо уверена, что у нее обязательно будет сын. Она купит ему ярко-синюю коляску, чтобы все видели, что у нее мальчик.
    Женя поставила веточки вербы в вазу, а листок с молитвой убрала под подушку, чтобы не забыть прочитать перед сном.
    Вечером с работы вернулся муж: высокий, статный, профессор, астрофизик. Все студентки открыв рот слушали его лекции, строили ему глазки в коридоре и столовой. Женя обо всем этом знала, сначала ревновала, злилась, закатывала скандалы, а потом перестала. Просто поняла, что муж никогда не будет любить ее так, как ребенок. И она никогда не сможет полюбить мужа сильнее, чем своего еще нерожденного сына. Муж целыми днями пропадал в университете, ездил по конференциям, а Женя оставалась одна корпеть над лекциями, курсовыми, методичками и научными статьями.
    ― Что это? — спросил муж, кивая в сторону вазы с веточками вербы.
    ― Это мне в церкви дали, сказали, что поможет забеременеть, — спокойно объяснила она.
    ― Женя, ты же взрослый человек, серьезный ученый в конце концов, а веришь во всякую ерунду. Ты бы еще к бабке-колдунье пошла.
    ― Я там уже была.
    Муж положил портфель и подошел к жене.
    ― Я давно хотел сказать тебе, но боялся обидеть. Эта твоя зацикленность на ребенке приобретает какой-то нездоровый характер, что-то сродни легкому сумасшествию. Ну ведь мы и так хорошо живем. Зачем нам этот сын? Посмотри на Петровых: у них трое маленьких детей, которые постоянно кричат, визжат, болеют, капризничают. Ты пойми, с появлением детей жизнь прекращается, ты не сможешь никуда спокойно сходить, да что уж там, даже побыть в тишине и одиночестве тебе не удастся. Ты перестанешь принадлежать себе, ты перестанешь быть личностью, а будешь обслуживать интересы этого существа. Прости, но я не готов менять свою жизнь ради твоей прихоти. Я прекрасно помню, как в твою прошлую беременность ты захотела среди ночи соленой рыбы, и я как дурак, мотался по всему городу и искал эту чертову рыбу!
    ― У давно поняла, что он ее не любит, а живет с ней просто потому, что ему так удобно. Квартира почти в самом центре, умная, красивая жена, которую не стыдно показать коллегам и друзьям. На большее она не годилась.
    В середине января Женю послали в командировку в Нижний Новгород на конференцию. Само мероприятие длилось три дня, но Жене повезло выступить одной из первых. Слушать скучные доклады и бессмысленные научные споры ей не хотелось, вместо этого она отправилась на прогулку по заснеженному городу. Ее не интересовали незнакомые улицы, дома, люди. Она просто шла, ни о чем не думая и ни на что не обращая внимание. Как вдруг взгляд ее остановился на объявлении о паломнической поездке в Дивеево. Она совсем забыла, как добрая женщина из иконной лавки советовала ей посетить этот монастырь.
    Утром она отправилась в Дивеево. Не то чтобы она верила, что именно эта поездка станет для нее судьбоносной, просто хваталась за ту пресловутую последнюю соломинку.
    Местные жители показали ей, как пройти к монастырю. Белоснежный собор прятался за покрытыми инеем березами. Женя подошла к высокому крыльцу, не решаясь подняться. Что она скажет наверху? Что прогнала мужа, а теперь пришла вымаливать у Бога сына? Там над ней только посмеются или еще чего прогонят.
Из ворот собора вышла молодая монахиня. Когда она поравнялась с Женей, та, поборов страх и смущение, спросила:
    ― Простите, а как пройти к Канавке?
    ― Пойдемте, я вам покажу.
    Они обогнули собор и подошли к дорожке, с обеих сторон которой тянулся кованный забор.
    ― Подумай о том, что хочешь попросить у Богородицы и не спеша пройди по Канавке, читая вслух или про себя молитву, — наставляла ее монахиня.
    ― Я слов молитвы не знаю,  ― стыдливо призналась Женя.
    Монахиня достала Молитослов, открыла на нужной странице и протянула Жене.
    ― Молитву нужно прочитать сто пятьдесят раз, и если желание твое искренне, то увидишь чудо.
    Монахиня оставила ее и пошла прочь. Женя смотрела ей вслед. Молодая девушка, еще моложе Жени, что привело ее в стены монастыря? Может, она тоже не смогла родить ребенка и решила оставить мирскую жизнь, а теперь почувствовала Женину беду и будет молиться за нее.
    Женя принялась читать молитву, не спеша шагая по дорожке.

    Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою; благословена Ты в женах и благословен Плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших. Аминь.

    Мелкие снежинки падали на Молитослов, легкий мороз сковывал пальцы, но Женя все равно шла, пока не выучила слова молитвы наизусть, пока не прочла столько, сколько было нужно, пока не дошла до конца.
    Как только она села в автобус, сразу стало легко, как будто много лет она отчаянно стучалась в закрытые двери, но они так и не открылись, зато выглянула луна и осветила ей дорогу домой.
    Женя села в вагон поезда. В купе кроме нее ехал молодой мужчина в костюме, явно командировочный. Он медленно смерил Женю взглядом. Когда поезд тронулся, командировочный положил руку на ее колено, Женя не убрала ее. Тогда мужчина закрыл дверь в купе на замок и обнял Женю. Она не сопротивлялась, ей были приятны ласки незнакомца, она снова чувствовала себя желанной.
    В Арзамасе сели еще два пассажира. Женя с командировочным больше не смотрели друг на друга, словно между ними никогда ничего не было.

    В марте Женя проходила очередной плановый медосмотр. И снова кабинет гинеколога. Врачиха листает ее карточку и исподлобья смотрит на Женю. Та изменилась, прическу себе модную сделала и губы накрасила ярко-красной помадой, не по возрасту уже.
    ― Ты что издеваешься? — спросила врачиха, перебирая листочки с ее анализами.
    ― Нет, — уверенно ответила Женя. — Это плановый осмотр.
    ― По всем анализам видно, что ты беременна.
    Мир повернулся колесом против часовой стрелки. В тот момент, когда Женя окончательно распрощалась со своей мечтой о сыне, она услышала заветные слова, которые ждала десять лет.
    В октябре после долгих мучительных часов акушерка, принимавшая роды у Жени, радостно произнесла:
    ― Поздравляю, мамаша, у вас дочка! 

 

©    Алина Осокина
 

Авторизуйтесь, чтобы оставить свой комментарий:

Комментариев:

                                                         Причал

Литературный интернет-альманах 

Ярославского областного отделения СП России

⁠«Надо любить жизнь больше, чем смысл жизни.»  Фёдор Достоевский
Яндекс.Метрика