Владимир КОЛЫЧЕВ

Киев

«...налево русские, направо русские...»

УТРО

Веки разомкну

в теплых своих валенках

подбегу к окну

продышу проталинку.

 

Погляжу на мир

любопытным оком.

Что там за дверьми

людно ль? одиноко ль?

 

Ждут ли там меня

или сами с грустью

у истоков дня

замерли, как грузди?

 

Так же, как и я

топчутся у окон.

Смотрят на меня

любопытным оком.

 

 

* * *

Я по стежке знакомой бегу,

на плече моем удочка гнется.

Раскричались грачи на лугу,

торопя желтоглазое солнце.

 

Я бегу и густая трава

наклоняется ниц подо мною,

на крылатый сатин шаровар

изливаясь водой ледяною.

 

Я бегу все быстрей и быстрей:

там, где с речкой целуется мостик

я таких наловлю пескарей,

что сестра просто лопнет от злости!

 

 

ОБМАН

Туда, где воздух горечью пропах,

где царствуют репейник и крапива,

усохшая ведет меня тропа,

выныривая робко из-под ивы.

 

В крапиве той, как говорит сестра,

полно гадюк и пропасть ежевики.

Мне нет покоя с самого утра:

я лажу меч с усердием великим.

 

Облекшись в плащ болоньевый до пят

и в целлофан свои задраив ноги,

я начал бой.

И бой был этот свят,

поскольку на лице цвели ожоги.

 

Был враг разбит.

Но, пот стерев со лба,

был мрачен я, весь в зелени и глине:

полянку украшали два гриба,

а ежевики не было в помине!

 

 

* * *

Стихи приходят к нам, как дети.

Их прогонять великий грех.

Они приходят на рассвете,

как первый дождь,

как первый снег.

 

Стихи приходят к нам украдкой,

когда от них не ждешь вестей,

они играют с нами в прятки

и не дают стелить постель.

 

Стихи приходят, как причастье,

рисуя знаки на стекле.

И только в них все наше счастье

на этой каменной земле!

 

СЛОВА

Они таят в себе величье

и унижение таят,

и гром небес, и гомон птичий,

и сладость лжи, и счастья яд.

 

Они таят в себе пожары

и смех, и плач, и недород:

слетят однажды с уст державных

и нет ни хлеба, ни свобод.

 

Им, как и прежде, нет изводу,

но с каждым годом все трудней

оберточную позолоту

срывать с фальшивых алтарей.

 

Они стираются до срока

и в глубине, среди коряг,

в молчанье долгом и глубоком

покоятся на якорях.

 

Они горазды на причуды,

они не слушаются нас

вдруг исчезают из-под спуда

и к нам являются, смеясь.

 

Они растут под нашим кровом,

мы холим их,

мы их браним.

Но искони под божьим взором

не человек царит над словом,

а слово властвует над ним!

 

 

* * *

Всуе,

втуне,

вчерне,

вчуже –

упоительная вязь:

драгоценное оружие,

напрочь сгинувшее с глаз.

 

Пусть оно,

подобно луку,

обретет былую стать.

Будто посох,

ляжет в руку

золотая рукоять!

 

ОТЪЕЗД

Мой поезд в шесть.

Уже заря

спросонья протирает очи,

и желтый парус сентября

полощется

над краем отчим.

 

Еще ты спишь,

а я, как тать,

сейчас разрушу сон твой хрупкий.

Какая мука поднимать

гантельку телефонной трубки!

 

Что я скажу?

Что вновь спешу

сокрыться от судьбы заблудшей?

Нет, я тебя не разбужу

и так, пожалуй, будет лучше.

 

РЫЖАЯ

Соберу рюкзак и в путь!

В горний мир, где спят созвездия.

Проживу я как-нибудь

без тебя,

без рыжей бестии.

 

В той долине, может быть,

женщин нет

и много снега.

Буду снежных баб лепить

и на лыжах в горы бегать.

 

Будет ветер в трубы дуть

и срывать сосульки с крыши.

Проживу я как-нибудь

без тебя,

без стервы рыжей.

 

* * *

Лишь на шаг приблизилась.

И только.

Выдохнула зябко из себя:

До чего ж мне, милый, одиноко

возле одинокого тебя.

 

КОЛОДЕЦ В ГОРАХ

Я наклонюсь над черною водой

и холодом повеет от колодца,

Как будто чья-то стылая ладонь

разгоряченных щек моих коснется.

 

Я молчаливо поблагодарю

того, кто камень бил под небом жарким.

И поклонюсь,

и жажду утолю

из пахнущей дождем консервной банки.

 

* * *

Мужик российский не был глуп,

и на горе, и возле плеса

он строил так, что каждый сруб

веками не имел износа.

 

Сложив нехитрый инструмент,

садился плотник на завалинку

и, важно развязав кисет,

посматривал неспешно за реку.

 

Хозяин, подле хлопоча,

«Стоять-то будет?» робко спрашивал.

«Сто лет!» - умелец отвечал.

И в том ничуть не приукрашивал.

 

ГЕНЕРАЛ

Помятый френч, косые крылья плеч

прокурен и щетинист Дионисий.

«Вязанка дров,

да немудреный кров.

Так и живу», он говорит актрисе.

 

Она стара, она совсем сдала,

лицом усохшим утонув в кунице,

она его корит

за дикий вид

и прячется в углу, подобно птице.

 

А за окном взмахнула ночь крылом,

куда не ступишь снега по колено.

В России бунт,

в России храмы жгут,

не спрячешься ограбят непременно.

 

Как он сердит!

Он ехать ей велит

в Париж, поскольку выдали бумаги.

В последний раз

Она, перекрестясь,

На станцию пойдет через овраги.

 

Он вспомнит вдруг холодный Петербург,

колонны театрального подъезда,

саней полет

и тонких пальцев лед.

Взведет курок. И будет ждать ареста.

 

* * *

Беру фломастер,

провожу черту.

Что будет дальше представляю ясно я.

С высот своих я вижу за версту:

налево белые,

направо красные.

 

Перо отбросив,

ухожу во мглу,

со дна былого вижу небо тусклое

и ничего поделать не могу:

налево русские,

направо русские…

 

НАШЕСТВИЕ

Грязные, охрипшие от страсти,

черные распахивая рты,

лошадей по-волчьи рвут на части,

ловко распоров им животы.

 

Низкорослы, голодны и дики,

язвами покрыты и худы.

Высохли колодцы и арыки,

под песком погребены сады.

 

Изб зобы

зерном золы забиты,

дремлет хан, устав от грабежа.

На полях неубранных,

убиты,

старики и женщины лежат.

 

ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ АВАНГАРД

Что за пляски в прокуренных храмах!

Дым возносится

хоть выноси

тех блаженных, которые в рамах

золоченные прячут носы.

 

Волокут чьи-то мощи на плаху,

чья-то тень в поднебесье кружит.

С алтаря, уподобившись раку,

пучеглазый слезает мужик.

 

Вкруг его обнаженные девы,

в целлофан завернувшись, стоят.

И Адам отбирает у Евы

в чрево яблока впрыснутый яд.

 

Угрожая серпом и мачете,

на кривой головешке креста

бородатые вешают черти

новоявленного Христа.

 

А на рынке, где царствуют гири

и разделанных туш аромат,

некто важный в зеленом мундире

головами торгует солдат.

 

Черный жук в погребальной карете

человека с усами везет.

И к звезде, опираясь на ветер,

улетает простреленный зонт.

 

Авторизуйтесь, чтобы оставить свой комментарий:

Комментариев:

Родился в 1956 году в Воронежской области. Окончил Днепропетровский институт инженеров транспорта и Литературный институт им. Горького. Работал водителем, бурильщиком, заместителем ответственного секретаря газеты «Крымские известия», собственным корреспондентом газет «Московский комсомолец» и «Факты» (Киев). В настоящее время - журналист еженедельника «2000» (Украина). Издал два поэтических сборника: «Цепь» и «Странника незримые следы».

Яндекс.Метрика