Николай РОДИОНОВ

г. Ростов Великий

«Я хотел бы сбежать за калитку...»

* * *

Я ничего не помню об отце.

Но мне о нём рассказывала мама.

Вернулся с фронта не сказать, что цел,

Хромым вернулся, но держался прямо.

 

А что ему стесняться! На войне

Ранение укоротило ногу.

Война пришла не по его вине,

Не по его вине упёрлась в Волгу.

 

Но по его вине она ушла

В Германию, туда, откуда родом.

И закружили мирные дела,

И радовался он со всем народом.

 

И появилась новая семья,

Поскольку старой инвалид не нужен.

И как он радовался, что родился я!

И вскоре мама вновь теряет мужа.

 

Один погиб под бомбами, другой

Всё перенёс, но с поезда бандиты

Столкнули под откос. С больной ногой

Что мог он сделать в этой подлой битве?

 

Он после дня рожденья моего

Прожить успел всего один лишь месяц.

Всё без войны иначе быть могло:

Не промахнулась, в будущее метясь.

 

КИНОМЕХАНИК

Никто, я был уверен, не заманит

Меня в деревню даже калачом.

Но — вот я здесь, причём — киномеханик,

И калачи здесь вовсе ни при чём.

 

Три клуба, три деревни, трижды счастлив

Для них трудиться, жить среди селян.

Быть к их труду, хоть косвенно, причастным,

К полям, лесам и даже — к небесам.

 

Жил у родни. Со временем родными

Все три деревни стали для меня.

Я обнимался, целовался с ними

Без всякого стесненья среди дня.

 

А вечерами зазывал любимый

Фильм посмотреть, иначе — план горел.

Индийские в почёте были фильмы,

Ну и — «Чапаев», «Ленин в Октябре».

 

Киножурнал один — про Хиросиму —

Я, кажется, крутил сто раз подряд.

Никто про то, что подвергал насилью,

Не говорил, хотя и не был рад.

 

Никто не говорил, смотрели молча

И, вероятно, думали всегда,

Что мир, отцами добытый, непрочен,

А вдруг и к нам — такая же беда.

 

Снимал я стресс крутым «Танцором диско»,

Но выходили женщины в слезах

И на киномеханика-садиста

Косились... с чертовщинкою в глазах.

 

ЮНОМУ САМБИСТУ

Сколько раз ты падал и вставал!

Ты бросал, но и тебя бросали.

И катился этот грозный вал,

В мышцах развивая крепость стали.

 

Развивая в теле и уме

Гибкость, а в душе — стальную волю,

Чтобы твой соперник не сумел

Одержать победу над тобою.

 

Надо схватки те, что ты провёл,

Оценить дотошнее и строже,

Чтоб однажды, выйдя на ковёр,

Понял ты, что проиграть не сможешь.

 

* * *

Снова оттепель, песня синицы

Долетает ко мне сквозь фрамугу,

Что открыта, как эта страница

Или сердце надёжному другу.

 

Что-то в песенке этой знакомо,

Что-то в тёмной душе всколыхнулось.

За окном возле нашего дома

То ли детство моё, то ли юность.

 

Вот и стихла отрадная песня,

Видно, птаха, допев, улетела.

День за окнами пасмурный, пресный,

Серой мглою набит до предела.

 

Помню, в детстве в такую погоду

Мне никак не сиделось на месте.

Со стола прихватив бутерброды,

Убегал я на улицу есть их.

 

Бутерброд — чёрный хлеб с постным маслом

И, конечно же, сдобренный солью.

Как он вкусен! Конечно же, счастлив

Я бывал в те минуты, — не скрою.

 

И сейчас, вспоминая с улыбкой

Те далёкие, ранние годы,

Я хотел бы сбежать за калитку

В мир, где нет нежеланной погоды.

 

Убежал бы, да нет той калитки,

И погода желанья не будит

Тротуаром заснежено-хлипким

Поспешить, как тогда, в многолюдье.

 

ВИДИТ ВИЙ

Каковы у нас паны, таковы и панночки.

Вий — подручный сатаны дарит им подарочки.

Посмотрите, он каков — такова и свита:

Из копыт, хвостов, рогов эта масса свита.

 

Дарит панночкам любовь, преданность и верность.

Им, глядящим из гробов в чёрную безмерность.

Там они, туда и нас за собою тащат.

Вий открыть не может глаз, Вий глаза таращит.

 

Не глядите на него, вглубь телеэкрана,

Он давно уже слугой стал у дочки пана.

И ничем другим занять он себя не может,

И глумится наша знать — наши кости гложет.

 

Панночкам не мы нужны — наша плоть и сила.

Сколько ж их сейчас кружит над святой Россией?!

Сколько их уже внутри, сколько ещё будет?

Как грохочет, как горит ящик словоблудий!..

 

Видит, видит подлый Вий — любящих державу.

Господи, благослови бить его ораву.

Жизни нет, из дальних стран нам и днём и ночью

Поставляет злобный пан и сынков и дочек.

 

* * *

                                                           Я.А. Храброву

Ветераны войны до конца остаются в строю.

Вот и снова идут по дорогам великой Победы.

И не слякоть окопную, злость на судьбину свою —

Помнят шутки друзей,

матерей и подружек приветы.

 

Нынче их, ветеранов, по пальцам легко сосчитать.

Вот идут — на груди

яркий блеск орденов и медалей.

Их походка сегодня гораздо скромнее, чем та,

Что была в сорок пятом, —

до Берлина промаршировали.

 

Не забыть даже нам те победные их марш-броски,

Потому что до нас отголоски войны долетели.

В наших генах и ярость атак,

и в угрюмых полях колоски,

И крапивные щи, и рыданья свинцовых метелей.

 

Ветераны идут, и у каждого больше наград,

Чем самих в этой горстке

победной дорогой идущих.

Ветераны идут, и я слышу тревожный набат,

Пулемётную дробь

и — как плачут бессмертные души.

 

В честь Победы — салют, по щеке ветерана слеза

Побежала: и радость и горечь — его непоседы

Всякий раз, когда взгляд устремится всецело назад

И пред ним снова те же дороги великой Победы.

 

ОТРАЖАТЕЛЬ ВРЕМЁН

Высоко-высоко — нам не видно отсюда —

Над Землёй расположен отражатель времён.

Там и войны и страсти всемирного люда,

Там и Пушкин, и мой пра-пра-правнук рождён.

 

Высоко над Землёй и народы и страны,

О которых у нас представления нет.

Там они в той же жизни, в трудах постоянных,

Без каких-либо новых забот и примет.

 

Вот и мы будем там повторять всё сначала,

Век за веком топтаться всё в той же грязи.

Ничего не случится в том мире случайно,

Ничего не изменится с этим в связи.

 

Вот вам рай, вот вам ад — в общем, что заслужили,

Тем и будем там вечно наслаждаться в веках.

Хорошо ли, не знаю, тем, кто рвал свои жилы,

Тем, кто праведно жил, тем, кто не жил никак.

 

 

 

Авторизуйтесь, чтобы оставить свой комментарий:

Комментариев:

© Николай Родионов

Яндекс.Метрика