«Книга Екклесиаста, или Проповедника», приписываемая перу царя Соломона, является одной из канонических книг Библии. Но с чисто литературной точки зрения это произведение – величайшая лирическая религиозно-философская поэма, следы которой есть в творчестве всех классиков русской поэзии от Державина и Пушкина до Есенина и Заболоцкого. Предлагаем вашему вниманию одно из её ямбических переложений.
ГЛАВА 1
Лишь суета сует — всё, что бывает,
Все наши мысли, речи, сеть забот…
Угасший род в могилы зарывают,
Ему на смену новый род встаёт,
Чтобы иссякнуть так же незаметно,
И только небо да земля бессмертны…
Восходит солнце утром, чтоб зайти
По вечеру и в бездне плыть к восходу.
Струится ветер к югу, но колоду
Гор обогнув, он к северу летит,
И так вот день за днём, за годом год
Всё кружится, попав в круговорот.
А реки все в одно стекают море,
Но вод не больше и не меньше в нём, —
Излишки воспаряют, чтоб дождём
Упасть к истокам рек на склонах взгорий
И снова течь в знакомые места.
Всё — суета сует. Всё — суета…
Все вещи мира движутся в работах,
Чтоб объяснить их — нет таких наук,
И взглядом не охватишь все широты,
И слухом не обнимешь весь их звук.
Что было, то и будет в дне грядущем,
А нового нет вовсе в мире сущем.
«Вот новое,» — иные говорят,
Но это было в прежних поколеньях, —
Нет памяти о прошлом, а забвенье
И в будущем покроет всё подряд.
Так и запал я сердцем в интерес
Понять круг дел под сводами небес.
Умом я глаз протёр, настроил ухо
И мудрость к моему уму сошла,
Под солнцем разглядел я все дела:
Всё — суета, всё — лишь томленье духа!
И в нас безумьем, глупостью за двух
Иль мудростью равно томится дух.
ГЛАВА 2
Чем больше мудрость, тем печали больше;
Чем глубже знанья, тем острее жаль.
И я решил под корень уничтожить
Вином с весельем скорбную печаль.
Не знал, что суета — и смех глупящий,
и радость от вина не настояща.
Хоть сердце было мудрости полно,
Я оглуплял вином и ум, и тело,
Подумав, что весёлым буду смело,
Покуда не пойму, как суждено
Мне счастьем одарить сынов земли
В земные годы краткие мои.
Взрастил я виноградники; построил
Дома; разбил и рощи, и сады;
Прорыл каналы, чтобы ток воды
Поил деревья; и под сенью кровель
С женой родил сынов в семейный круг,
И множество завёл проворных слуг.
Я, за мечтами следуя своими,
Такие в долах расплодил стада
И крупного, и мелкого скота,
Каких никто не знал в Иерусалиме.
Завёл певцов я с ангельским талантом
И слух всем услаждавших музыкантов.
Я серебром и золотом набил
Сто сундуков вместительных в именьях,
Скопил я драгоценные каменья
И в тысячу шкатулок уложил, —
Там были бриллианты в сто карат…
Я стал велик и стал я так богат,
Как не был ввек никто в Иерусалиме,
И мудрость пребывала вся со мной.
Чего бы вдруг под солнцем и луной
Не пожелал глазами я своими,
Всё получал и сердце веселил
В трудах своих огнём несметных сил…
Но оглядел я в некое мгновенье
Круг дел, свершённых собственной рукой, —
Всё — суета, всё — духа лишь томленье,
От них нет людям пользы никакой!
И обратил я на людей раздумье,
На мудрость их, на глупость, на безумье:
Сверх тех трудов, что дал мой царский труд,
Что им от сил души отдать могу я?..
Как свет и тьма, проникнув в жизнь земную,
Меж нами мудрость с глупостью живут.
Свет видит мудрый зраками ума,
Глупец же ходит там, где грязь и тьма.
Но ждёт в конце обоих та же участь, —
Угрюмый гроб и щёк недвижный мел.
Так для чего же я тогда мудрел,
Вседневно беспокойством сердца мучась?
Не все равно ли, кем нам быть из двух?..
Всё — суета и всем томится дух!..
Наш путь земной — путь жизни быстротечной,
Им каждый сын уходит в гроб отца,
А в будущем не будут помнить вечно
И мудреца, как полного глупца.
И я возненавидел жизнь до донца,
Противно стало всё, что есть под солнцем.
То, что обрёл я, за моим концом
К другому перейдёт, одежды даже,
Но мне никто сегодня не предскажет,
Кем будет он — глупцом иль мудрецом.
Ценны ль ему наследные места?..
Я мудрым был и это — суета!
И от трудов, что вёл и совершаю,
Я порешил отречься, — тяжело
Предчувствовать то будущее зло,
Что созданное перейдёт к лентяю.
Нет доброго в дали земных годов
От всех тобой свершаемых трудов!
Дни труженника — скорбь, его рукою
Владычествуют труд и маета,
Ему и среди ночи нет покоя,
Нет сладких снов… И это — суета!
Пусть труд даёт ему питьё и пищу,
Но для души в нём сладости не сыщешь.
А даже мёд нам горек, коль горьки
В душе твоей волнения и думы,
И снять с неё сон горечи угрюмой
Во власти только Божией руки.
Не может смертных суетная рать
Без Бога наслажденье испытать!
Он доброго за труд его сверх силы
Весельями и мудростью дарит,
А грешнику сокровища велит
Копить в тоске и в глупости унылой,
Умрёт — их добрым отдадут спроста.
И это — тоже духа суета!
ГЛАВА 3
Под солнцем всякой вещи и деянью
Особенное время суждено.
Рожденью время, время умиранью,
И их переменить нам не дано.
Есть время сад разбить трудом упорным,
Есть время рвать посаженное с корнем.
Есть время казней, время есть лечить;
Есть время разрушать, есть время строить;
Есть время ближних плачем беспокоить,
Есть время веселиться без кручин.
Есть время камни раскидать в поля,
Есть время вновь собрать их в штабеля.
Есть время обнимать и уклоняться
Есть время от объятий; есть и дни
Искать и дни терять; а им сродни
Есть дни копить и рядом дни бросаться.
Есть время раздирать, есть время шить;
Молчать есть время, время говорить.
Есть дни любви, что истинно велики,
Есть дни вражды, что злы, как палачи.
Есть время поднимать для битвы пики,
Есть время в ножны вкладывать мечи.
Желанья нашей воли все ничтожны,
Они лишь упражненья в непреложном.
Прекрасным при твореньи мир создать
Бог порешил, любовь к нам в сердце вложил,
Но человек не может подытожить,
Что замышлял Господь от «а» до «ять».
И понял я, что лучшее старо —
Люби людей, твори для них добро.
Раз ты здоров от кости и до кожи,
И пищей обеспечен и питьём,
Да доброе лишь зришь в труде своём,
То это — дар воистину есть Божий.
Власть Божьих рук познал я, человек, —
Бог есть везде и будет Бог вовек!
Что было, то и есть, и снова будет,
Бог прошлое в грядущем воззовёт…
Я видел суд земной, где лживый судит
И свой вердикт неправый выдаёт,
Но всякой вещи есть своё здесь время
И Бог устроит Правый Суд над всеми.
Там будут перед Ним держать ответ
И праведник, и нечестивец каждый, —
В нас всех без Бога, понял я однажды,
Отличья от животных вовсе нет:
Как и они, дыханьем мы живём,
Как и они, дожив своё, умрём.
Живое всё становится в срок прахом,
Нам в этом нет отличья от скота
Ничуть, и в этом — тоже суета,
Заполненная робостью и страхом!
Кто знает: в небо ль наш уходит дух
И в землю ль скотский, как им мир потух?
И потому-то лучшего нам нету,
Чем наслаждаться делом доброты, —
Никто не возвратит нас в область света
Из гробовой холодной темноты.
ГЛАВА 4
Я обратил свой взор на угнетенья,
Что на земле творятся с давних лет:
Вот слёзы угнетённых, но в смиреньи
У них и утешителя-то нет;
В руке их угнетающих есть сила,
Но нету утешителя… И было
Понятно мне, что слаще доли их
Судьба уже ушедших из живущих,
Ещё блаженней тех, кто в мире сущем
Не появлялся, дел и казней злых
Не знал, что здесь творят порой сквозь смех…
Я видел также: трудовой успех,
Как весть о нём разносится вширь слухом,
Рождает всюду зависть меж людьми,
Злокозни, ссоры, крики: «чёрт, возьми!»,
И это — суета, томленье духа!
Глупцы сидят без дела и забот
И жизнь свою едят за годом год.
Не стоит сплетни допускать до слуха:
Хранимый в сердце горсточкой покой
Завидней пригоршней с томленьем духа
И с беспокойством зависти людской…
И обратил я взор к иным делам,
Опять увидел суету и там.
Живут иные в алчности скупца
Без жён, без сыновей, без круга братства,
А всё не насыщаются богатством
И нет трудам их суетным конца.
Но и в пути, и в поле, и в дому
Нам лучше быть вдвоём, чем одному.
Когда один упал, второй поднимет,
Но горе, если ты упал один.
С женой теплей лежать в пуху перин,
Когда от зимних бурь земля остынет.
И если враг подступит к тебе вдруг,
Надёжнее, когда есть рядом друг.
И лучше, чтоб в друзьях твоих заветных
Был юноша, что знает новь и старь,
Чем мудрым не внимающий советам
Богатый старый неразумный царь.
Ведь юношу в свой срок ждёт подвиг тронный,
Хоть он в семействе бедном был рождённый.
Я видел, как, прервав пиры и труд,
В грядущем все живущие народы
С любовью и веселием свободы
За этим мудрым юношей идут,
Который стал властительным царём…
Позднейшие ж, лукавствуя о нём,
Все соблазнятся глупостью земною,
И это — тоже духа суета!..
Когда идёшь в людских молитв места,
Ты наблюдай за собственной ногою:
Иди туда, где сеют Божью речь,
Она важней, чем жертвенник возжечь!
ГЛАВА 5
Не торопи язык и сердце в сладких
Реченьях к Богу, зря не лей елей,
Яви себя пред Ним в молитвах кратких,
Ведь Бог на небе, ты же на земле, —
Как сны влекутся суете навстречу,
Так глупость вся видна в длиннотах речи.
Когда даёшь Ему обет, стремись
Сполна его исполнить поскорее, —
Бог глупых и ленивых не жалеет;
Исполнить не способен — не клянись,
В грех не вводи обетом лживым плоть,
Не плачь — себя не смог, мол, побороть.
Ведь Бог и дело рук твоих разрушит,
Как ложью клятв Его прогневишь ты, —
В лжи человека столько ж суеты,
Как в снах бесстыдных, рвущихся наружу.
Будь скромен и в словах своих и в снах,
Всегда храни в себе Господень Страх!..
Когда в какой-то области увидишь
Ты притесненье бедных через край,
Неправый суд и истину в обиде,
Не удивляйся этому, но знай,
Что над высоким надзирает высший,
Над высшим — тот, кто сам законы пишет,
И лучшая из прочих та страна,
Где царь всегда заботится о людях…
Кто серебро превыше правды любит,
Тот ввек им не насытится сполна.
Тому, чья о богатстве лишь мечта,
Оно без пользы, это — суета!
Чем более имущества, тем боле
И тех, кто его волен воровать,
Всю ширь богатств лишь взглядом обнимать —
Владельцу остающаяся доля.
Спокоен сон трудяги-бедняка,
Богач же мнёт в бессоннице бока.
Ещё недуг богатых идиотов:
Иной живёт по образу скупца,
А сына воспитает пьющим мотом
И спустит тот все ценности отца.
Скупец, на белый свет нагим рождённый,
И в гроб нагим нисходит, измождённый.
И нету пользы от его трудов:
Всю жизнь на масле с мясом экономил,
А проку что, когда он нищим помер.
Путь мудрого по жизни не таков:
Ему приятны мясо и вино,
Труды добра, всей жизни полотно.
Раз Бог ссудил здоровье и богатство,
То в доле этой — Божья благодать,
Её с благодареньем надо брать,
Делится с ближним, с тем, кто входит в братство.
Всем мудрым, хоть Взыскатель наш и строг,
За краткость жизни радость дарит Бог.
ГЛАВА 6
Ещё я видел в людях зло от века,
Подобное зимовке в шалаше:
Богатство, славу Бог дал человеку,
Но нету счастья у него в душе.
Хотя бы сто детей явил он свету
И прожил рядом с ними многи лета,
Хоть смерти б вовсе не было ему,
Душа его вдовицы сиротливей
И выкидыш в сравненьи с ним счастливей, —
Спокойней не покинувшему тьму.
Трудится не для сердца, а для рта
Всю жизнь — пустая духа суета!
Но почему перед глупцом с успехом
Всегда по жизни шествует мудрец?
И отчего тому, кто не глупец,
Для радости и бедность не помеха?
Всё потому, что мудрый твёрд душой
И видит мир как добрый и большой!
Глаза ж глупца слепы и ухо глухо,
Душа его трясётся, как кисель;
В нём — суета, одно томленье духа,
Не видит он благую в жизни цель…
Всему, что есть, дано именованье
В былые времена под Божьей дланью,
И если твоё имя — Человек,
То ты не можешь препираться с Вышним,
А должен все Его заветы слышать,
Чтобы грехом не пачкать краткий век.
Сам по себе постичь бы ты не смог,
Какой пойти из множества дорог.
Никто не скажет и во всём народе,
Как истиной тебе наполнить день, —
От Бога — свет, а человек, что тень,
В днях суетных скользит и колобродит.
Знать даже не дано умам людским —
А завтра мир увидим мы каким.
ГЛАВА 7
Честь имени ценней коня иль верши,
День смерти дня рождения важней,
Будь чаще в доме плача об умершем,
Чем в доме, где пируют много дней.
Дни всех живущих завершаться смертью,
И ты, прижавшись к ней, льнёшь к милосердью
Слеза всегда славней любых утех,
Печаль для сердца — умному удача:
Сердца всех мудрых бьются в доме плача,
Сердца всех глупых — в доме том, где смех,
Трещит, как дымный хворост у котла,
Смех глупого, и это — суета!..
Коль мудрый начинает притесненья
Творить другим, он делается глуп,
А от подарков делается туп.
К делам добра ты приступай с гореньем,
Но скромен будь и сердцем, и лицом,
Пусть добрый труд венчается концом!
Будь терпелив — и сам ты многогрешен,
Высокомерьем не пузырь лица,
Не становись ни с кем на гнев поспешен,
Ведь гнев гнездится в сердце у глупца.
Не спрашивай: «Что ж в прежние эпохи
Дни были лучше, нынче же так плохи?»,
Не мудростью рождён такой вопрос.
А мудрость хорошо принять в наследство
От деда и отца, прощаясь с детством,
Как рост да силу и как цвет волос, —
Под нею, что под сенью серебра.
Но превосходство знания добра
В том, что оно разлитую широко
Всю жизнь даёт владеющему им.
Кто выпрямит, что сделал Бог кривым?! —
Ты посмотри на эту силу Бога.
В дни счастья веселись ты и гуляй,
А в дни несчастья сядь и размышляй.
То и другое нам даётся Богом,
Чтоб не могли противится Ему…
В дни суетные жизни видел много
Я всякого неясного уму:
Как праведники гибнут молодые,
А грешники во зле живут седые…
Но ты не будь перед общиной строг,
Не выставляй всю мудрость перед нею, —
Не любят люди тех, кто их умнее,
Стремятся тайный нож воткнуть им в бок.
Не будь безумным, не входи во грех,
В нём смерть души твоей и зло для всех.
Не отнимая руки от земного,
Чурайся в то же время суеты,
Тогда и избежишь худого ты,
Внимая смыслам Божеского слова,
И мудрости души благодаря
Сильнее станешь даже и царя…
Нет человека праведного, кто бы,
И делая добро, не погрешил,
И потому, заслышав речи злобы,
Не обращай вниманья — ты же жил
И помнишь, что на тропах дня крутого
Порой и сам злословил на другого…
Исследовав всю жизнь день ото дня,
Сказал себе: «Теперь я мудрым буду»,
Но мудрость, как немыслимое чудо,
Ещё далече стала от меня.
Да, так колодец мудрости глубок,
Что кто его постигнет?.. Только — Бог!
Но всё же, капли мудрости приметив,
В безумцев, в нечестивцев, в дураков
Вгляделся я, итог мой был таков:
Им горше смерти женщина, — как сетью
Опутывает их она, силок —
В ней сердце, руки — цепи и замок.
Пред Богом чистый от неё спасётся,
А глупый ей уловлен будет в грех…
Вот что нашёл Екклесиаст под солнцем,
Умом круг дел испытывая всех.
Чего ж душой искал я здесь напрасно?
Что не нашёл, хоть труд мой был ужасный?
Среди мужчин живущих, я узрел,
Из тысячи один был Человеком,
А среди женщин, порождённых веком,
Ни Человека я не разглядел!
Хоть сотворил Бог праведными всех,
Пустились люди в помыслы и в грех.
ГЛАВА 8
Кто как ни мудрый ясно понимает
Значение деяний и вещей?
Свет мудрости нам очи просветляет,
С ней и лицо становится добрей…
В храненьи слова данного будь строгим,
Его ведь помнит Бог средь прочих многих.
Пред Божиим лицом храни почёт,
В худых делах и мыслях не упорствуй,
Иначе Он увидит непокорство
И злое наказание нашлёт.
Он — Царь вселенной, властна Его речь,
Согласно ей всё будет, не перечь!
Кто заповеди Бога соблюдает,
Тот не потерпит зла, он правдой прав;
У всякой вещи время и устав
Свои, и сердце мудрого их знает.
Немудрый же сквозь жизнь идёт впотьмах,
Вступая в грех и собирая страх…
Над духом жизни человек не властен,
Нет власти у него над смерти днём,
В бореньи с нею нет надежд на счастье
И нечестивый будут уязвлён.
Ещё я видел дней земных коварство:
Брал нечестивец власть над крепким царством,
Немалый причиняя людям вред,
Но в срок свой нечестивца хоронили
И только все от гроба отходили,
Как сразу забывали его след.
Не помнят и священные места
Тех грешников. И это — суета!
Не скоро совершается суд Божий
Над тем, кого в худое повело,
Поэтому и делается зло
Людьми, с пелен питавшимися ложью,
В грехах они коснеют на земле,
Но счастья не бывает им во зле…
Есть и такая извороть земная:
На праведника беды, как с куста,
А нечестивец, вовсе бед не зная,
Живёт. И это — тоже суета!..
Сосуд сует испив, как чашу с ядом,
Веселье похвалю я снова ладом.
Нам в жизни лучше доли не найти,
Как есть и пить, трудиться, веселиться,
Пусть это во все наши дни продлится
На Господом дарованном пути,
В котором каждый будет добр и смел…
Всмотревшись в длинный свиток Божьих дел,
Я понял — человеку невозможно
Постичь все Им вершимые дела, —
Жизнь велика и где добра, где зла,
Её объемлет только Мудрость Божья.
Когда б мудрец сказал: «Я всё познал»,
От этой лжи он сразу б глупым стал.
ГЛАВА 9
Все мудрые деяния и вещи
В руке Господней. Сам же человек
Не знает, что любить и что зловеще
Проклясть в том, что пред ним являет век,
Напрасно лоб морщинами неволит…
Всему и всем одна дана здесь доля:
И праведнику с сердца чистотой,
И нечестивцу с совестью навозной,
И злобному с душой его угрозной,
И доброму, что греет добротой,
И тем, кто убегают от греха,
И тем, кому грехи, как шелуха…
Вот это-то и худо, что даётся
Одна всем участь на пути земном,
И потому ум тянется за злом,
Безумие в сердцах у многих бьётся;
Безумна и их жизней круговерть,
И с этим все они уходят в смерть.
Живых ещё чуть-чуть надежда греет,
Как пёс, что пасть раскрыл над мёртвым львом, —
Живые знают, что умрут позднее,
А мёртвые не знают ничего,
И нет им воздаянья в поколеньях,
И все дела их преданы забвенью,
Любовь их, ревность, ненависть во мгле
Могил исчезли, как в пустыне реки,
И нет им части более вовеки
Во всём что есть и будет на земле…
Так пей вино, храни весёлый вид,
Пока Бог дням твоим благоволит!
Светлы пусть будут все твои одежды,
На голове твоей с утра елей,
Любись с женой любимою своей,
Что дал Господь на дни твоей надежды,
Ведь твоя доля — радость в дни труда,
Умрёшь — её не будет никогда.
Всё, что по силам, делай ты с охотой, —
В могиле, в кою скоро ты сойдёшь,
Ни знанья, ни раздумий, ни работы,
Ни мудрости, ни ласки не найдёшь…
И наблюдал не раз я в жизни грешной,
Что не к проворным сходит бег успешный,
Не к храбрым — слава и не к мудрым — власть,
Не к честным — злато и не к сильным — стремя, —
На всё есть случай, собственное время.
Но кто же знает, как в него попасть?
Ни в городе, ни в поле, ни у рек
Не знает своё время человек!
Как рыбы попадают в сеть, как птицы
В силки, как в зуб капкана быстрый барс,
Так человека уловляет час
Тенёт беды, что даже и не снится,
И он вздыхает на исходе сил:
«Знал б где упасть — соломки б подстелил»…
Есть и такое: как-то город малый
Великий царь осадой обложил
И к стенам произвёл уже навалы,
А в городе бедняк премудрый жил
И мудростью он спас в нём каждый дом,
Но земляки забыли вмиг о том.
Да, мудрость крепче мышцы и меча,
Но мудрым бедняком пренебрегают
Кто с серебра и золота едают,
Высокомерьем сердце горяча.
И пусть, ведь шёпот мудрых, чуть возник,
Слышней, чем властелина грозный крик
Перед глупцами. Молвлю долгоживший:
«Надёжней многим рядом с мудрым быть,
Но всех их может мигом погубить
Один из них пред Богом погрешивший».
ГЛАВА 10
Как мухи мёртвые, что влипли в миро,
Зловоньем губят дивный аромат,
Так старец, уважаемый всем миром,
Вдруг глупость совершивший невпопад,
Из мудреца, что нёс нам благовестье,
Становится глупцом с побитой честью.
На правду смотрит сердце мудреца;
У глупого оно следит за ложью:
Куда бы он не шёл по бездорожью,
Ни смысл, ни цель не знает до конца;
Хоть речь глупца, как Нил и Тигр длинна,
Лишь глупостью она наводнена…
Когда ты вдруг начальника прогневил,
Не убегай со своего поста,
А повинись во всём, — прочней щита
Пред сильным кротость, будь наполнен ею.
Но я встречал не раз в чреде годин
И зло, что производит властелин.
Невежи по холмам сидят высоко,
А умные скитаются ложком.
Аллюрят на конях рабы порока,
А святости князья идут пешком.
Но тот, кто яму для других копает,
В неё сам непременно попадает.
Ограду дома рушащих, ждёт змей,
А колющих дрова и щепка может
Поранить. И немало сил приложишь,
Как ступится топор, но кто мудрей
Поправит лезвие… Речь мудрых — благодать.
Речь злоязыких — яду змей под стать.
Начало речи глупых — глупость, лает
Собака так, безумие — конец.
Глупцов длинна речь, но любой глупец
О том, что будет после них не знает.
И труд глупца томительно-убог,
Не ищет им он праведных дорог…
Несчастье той стране, где правит отрок,
Князья же за столом сидят с утра,
И радость той, где благородством рода
Отмечен царь, для пиршеств есть пора —
Князья едят, чтоб быть в бою сильнее,
А не затем, чтоб стать других жирнее.
Чтоб не провис от влаги потолок,
Не натекли с протёкшей кровли лужи,
Для пира должен быть свой день и срок,
Тогда вино развеселяет души…
Царя же ты и в мыслях не злословь,
А тех, кто знает Божию любовь,
И в спальне не касайся злоязычьем, —
Услышать может птица твою речь
И им пересказать её сиречь
На языке для них понятном птичьем.
ГЛАВА 11
Свой хлеб всегда пускай по водам жизни
И он к тебе вернётся в нужный срок,
Благотвори для всех в своей отчизне:
Не знаешь ты опасностей дорог,
Но, как с бедой ты встретишься осенней,
Твой дар к тебе вернётся на спасенье.
Как станут облака воды полны,
Она на землю ливнями прольётся,
И в том же направленьи остаётся
На юг иль север павший ствол сосны.
Тому не сеять, чьи в простор глаза.
Тому не жать, кто смотрит в небеса.
Как тайну жизни ум не понимает
Или к кому вдруг ветер полетел,
Так не познать нам и всех Божьих дел,
Ведь Бог во всяком деле пребывает.
И вечером, и утром семя сей, —
Не знаешь час удачи ты своей…
Как сладок свет! Как дивно глазу солнце!
А если жить тебе здесь сотню лет,
То пой и пей веселье дней до донца
И помни дни своих унылых бед, —
Их много будет в жизни поневоле,
Но то, что будет, — суета, не боле.
О, юноша, веселья торжество
Вкушай смелее в дни свои и ночи,
Ходи путями, что чаруют очи
И полнят чувства сердца твоего!
Но знай, куда они нас не ведут,
За них в конце положен Божий суд.
И всё же, удаляй печаль от сердца
И зло от тела в дальние места,
Хоть потому, что это суета —
И юности вино, и млеко детства.
ГЛАВА 12
Создателю будь слёзно благодарен
За молодости бодрые дела, —
Пройдут года и будешь, ветхий старец,
Твердить, что жизнь мне стала не мила.
Наступит день, когда померкнут блески
Зари и солнца, тьмы прольются всплески;
От страха вздрогнут стражи у оград
И перестанут жернова вращаться;
И, словно тучей, лица помрачатся
У тех, кто на окно твоё глядят;
А дверь ума замкнётся на замок
Тогда, когда скрип жернова замолк;
И в ужасе утихнет хор беспечных
Девиц; и в щёлку спрячется сверчок;
И сядет муха на твоё плечо, —
Так человек отходит в дом свой вечный;
И к телу через несколько минут
Уж плакальщицы с улицы придут…
И возвратится прах в земную сухость,
Где он и был, являя естество.
И возвратится к Богу пламя духа,
Который в тело и вдохнул его.
Так смерть на жизнь твою и даст ответ:
«Всё — суета. Всё — суета сует!»
__________________________________________________________________
Переложение в ямб с Синодального перевода 1876 года.
© А. П. Смирнов
Авторизуйтесь, чтобы оставить свой комментарий: